Александр Филиппович Кокоринов (1726 -1772).

Сын архитектора, он учился в Тобольске, а затем в Москве у великого Ухтомского. В 1754 г. переезжает в Петербург. Основной деятельностью Кокоринова становится заведование Академией художеств, он является ее директором, ведущим педагогом и руководителем строительных работ. Однако, не смотря на напряженную работу в Академии, Кокоринов не оставляет занятия архитектурой.

Его главное архитектурное творение - здание Академии художеств, построенное в соавторства с Ж.-Б. Мишелем Валленом-Деламотом.

В 1764 году Кокоринов и Валлен-Деламот составили проект нового, грандиозного по тем временам здания, в котором четко продуманное расположение помещений сочеталось с великолепными пропорциями всего сооружения и выразительными фасадами, выдержанными в стиле классицизма. Авторы стремились избегать обилия декора, которое так свойственно стилю барокко. Вместо перегрузки украшениями ясная логика форм, четкие членения. Массивный нижний цокольный этаж отчетливо выделен рустом. Его окна в глубоких нишах с полукруглыми завершениями составляют своего рода аркаду, на которой покоятся два верхних этажа. Главный, смотрящий на Неву фасад, оформлен достаточно просто – гладкими пилястрами. Лишь центральный и боковые выступы имеют колонные портики. Центральный выступ главного фасада подчеркнут четырехколонным портиком /23/, увенчанным фронтоном /24/. В центральный портик прекрасно вписаны скульптуры Геркулеса и Флоры. До пожара купол украшала фигура Минервы. Подобный декор свидетельствует о начале нового понимания синтеза скульптуры и архитектуры, когда скульптура, сохраняя свое самостоятельное значение, занимает в архитектурной композиции важное, хотя и подчиненное общей идее, место.

Архитектурный ордер становится основой расположения частей здания. Классицизм вступает в свои права. Только средний объем здания не укладывается в рамки нового стиля – купол сложной барочной формы. А центральный выступ не прямоугольный, а изогнутый – его стены в нижнем этаже образуют выпуклую кривую, а в двух верхних – вогнутую. Этим криволинейным барочным формам соответствует нижний круглый вестибюль, расположенный в среднем выступе. Только эти небольшие вольности – наследство барокко. Общее направление, которому следовали Кокоринов и Ж.-Б. Валлен-Деламот соответствовало новым идеалам. Простота, ясность и четкость всей композиции, строгость линий, лаконичность декора говорят о новом стилевом направлении – классицизме. Здание «Академии трех знатнейших художеств» - первое в Петербурге, построенное с учетом новых вкусов. Над входом в Академию красовались слова: «Свободным художествам».

Жан-Батист Мишель Валлен-Деламот.Соавтор Кокоринова французский архитектор Жан-Батист Вален-Деламот (1729-1800) был приглашен И. И. Шуваловым для преподавания архитектуры в только что основанной Академии художеств. Помимо того, что Деламот преподавал в Академии, он много строил в Петербурге.

Всего через два года после окончания строительства Зимнего дворца рядом с ним по проекту Валлен-Деламота начали возводить здание Малого Эрмитажа (1764-1767). Простые люди называли его по имени автора «Ламотов павильон».

В этом относительно небольшом сооружении проявились характерные черты классицизма. Деламот сохранил общую высоту, равную Зимнему дворцу, и высоту поэтажных членений. Однако он придал им совершенно иной характер. Нижний этаж имеет крупную рустовку и окна, похожие на окна цокольного этажа Академии художеств, два верхних этажа соединяет коринфский портик в центре, а над ним ризалит венчает двухступенчатый аттик /25/ со скульптурной группой. В здании подчеркнуто значение архитектурного ордера, которому подчинены основные членения масс.

По проектам Валлен-Деламота на Невском проспекте были возведены Гостиный двор и костел св. Екатерины. Ему же принадлежит художественная обработка фасадов огромных складских помещений для хранения корабельного леса на островке, называемом Новой Голландией. Строительство Новой Голландии было начато С. И. Чевакинским, но этот зодчий строил в стиле барокко, и декоративное решение фасадов не удовлетворяло новым вкусам. Деламот же придал сооружению классический облик. Особенно блестяща композиция главных ворот Новой Голландии. Это прекрасная арка над каналом, ведущим из Мойки во внутренний бассейн, где причаливали груженые лесом баржи. По мнению И. Грабаря, арка – «одна из самых вдохновительных архитектурных затей, сохранившихся от старого Петербурга». /26/

Лучшими учениками Валлен-Деламота былиВасилий Иванович Баженов и Иван Егорович Старов. Обучение архитектуре невозможно без строительной практики. Первым ученикам Деламота повезло, их определили «в помощники и ученики» к С. И. Чевакинскому. Около двух лет они работали на строительстве Никольского собора, а затем продолжили учебу в Париже. В России их судьба сложилась по-разному, но именно они, первые из русских архитекторов, «приобрели в младых летах не только похвалу себе, но и честь Отечеству».

До начала 1760-х годов Западная Европа не имела представления о русской архитектуре, поэтому европейские зодчие с удивлением и восхищением смотрели на виртуозно исполненные чертежи и рисунки молодых россиян.

Василий Иванович Баженов.

Василий Иванович Баженов (1737-1799)учился в Славяно-греко-латинской академии, где у него обнаружилась склонность к рисованию. Баженов становится учеником Ухтомского, а в 1755 году Ухтомский записывает Баженова в Московский университет для изучения иностранных языков, а оттуда вместе с другими воспитанниками, «имевшими склонность к художествам», его посылают в только что открытую Академию художеств. Из Академии Баженов отправляется на учебу в Париж и Рим, где его избирают профессором Римской, членом Флорентийской и Болонской академий.

Возвращение Баженова в Петербург стало настоящим триумфом. Он выставил в Академии художеств целую серию своих проектов, высоко оцененных коллегами и зрителями.

Дальнейшая судьба Баженова трагична - зависть коллег, чиновничьи интриги, а позже политические подозрения, из-за которых его едва не арестовали, (Баженов был членом масонского кружка Новикова), привели к тому, что самые грандиозные замыслы зодчего терпели крушение. Однако, не смотря на скудость наследства, оставленного нам архитектором, мы можем судить о гениальных возможностях Баженова, о колоссальном размахе его архитектурных фантазий.

Начал он свою архитектурную деятельность в Петербурге, а основные работы Баженова находятся в Москве. Там начинается важнейший период его творчества, именно здесь были созданы произведения, сыгравшие очень важную роль в дальнейшем развитии русской архитектуры.

Лучшей из сохранившихся построек стал Пашков дом (середина 80-х гг.). Сейчас – это здание Публичной библиотеки. Сооружение расположено над откосом крутого холма и господствует над перекрестком двух улиц. Главный фасад обращен к Кремлю и Москве-реке. На склоне холма был разбит сад, отделенный от улицы оградой с великолепными воротами. Центральный корпус подчеркнут не только размерами и силуэтом, но и обработкой. На уровень второго этажа поднят чудесный коринфский портик. Пашков дом представлял усадебную постройку, в виде великолепной виллы. Здание отличает особая нарядность. Членение сооружения, его ордер соотнесен с масштабом человеческой фигуры. Архитектурный замысел прост и ясен, все формы успокоены.

Наиболее значительными из созданного Баженовым в Москве стал проект Большого Кремлевского дворца и ансамбля в Царицыне под Москвой. Уже в самых ранних работах Баженова была поставлена проблема ансамбля /27/, а в проекте Кремлевского дворца и строительстве дворцово-паркового ансамбля в Царицине, она становится главной.

Баженовский проект Кремлевского дворца, созданный в 1767-1773 годах, по заказу Екатерины, превратился в проект реконструкции всего Кремля и создания нового центра Москвы. Судить о том, как должен был выглядеть дворец, можно лишь по сохранившемуся проекту и макету, который построили из разобранного дворца, находившегося в селе Коломенское. Это целый комплекс зданий (более 20 тысяч помещений), должен был поглотить весь Кремль, вобрать в себя все его храмы и площади. Со стороны Москвы-реки он должен быть четырехэтажным, а со стороны Кремля – двухэтажным, где предполагались парадные залы и жилые покои. В 1773 г. состоялась торжественная церемония закладки здания. Баженов выступил на ней с большой речью, в которой затронул важные архитектурно-теоретические проблемы и дал высокую оценку древнерусскому зодчеству. Строительство дворца требовало коренной перестройки Кремля, нарушило бы его исторический облик и грозило уничтожить Архангельский собор. Екатерина отложила начало строительства, а потом и вообще запретила. Ей этот дворец не был нужен, так как столица не переносилась в Москву. Для Екатерины строительство такого дворца стало бы демонстрацией престижа России - Россия одновременно может вести изнурительную войну с турками и строить столь грандиозное сооружение. Именно поэтому макет дворца был специально выставлен на всеобщее обозрение, демонстрируя безграничные возможности выражения величия и славы государства Российского.

Хотя далее закладки и некоторых подготовительных работ строительство не двинулось, проект Баженова, воплощенный в модели, был известен всем русским зодчим конца столетия. С этого неосуществленного проекта началось развитие московского классицизма. «Модельный дом» - проектная мастерская, где создавались чертежи дворца и его модель, превратился в, своего рода, «партикулярную академию», как говорил сам Баженов. «Модельный дом» становится не только основным проектным центром Москвы, но и центром русской теоретической мысли в области архитектуры.

С 1775 г. Баженов приступает к строительству загородного дворцово-паркового ансамбля в Царицине под Москвой. Зодчий отказывается от плана, традиционного в это время, при строительстве дворцово-парковых загородных ансамблей, когда громадному по протяженности зданию подчиняется геометрически распланированный парк. Архитектор обращается к естественной планировке, обусловленным рельефом местности. Элементы ансамбля представляли собой отдельные павильоны, неразрывно связанные с пейзажем. Постройки объединялись в одно целое окружающим их парком. В Царицине Баженов применяет формы, которые он называет «готическими». Судя по его речи на закладке Кремлевского дворца, под этим термином зодчий имел ввиду, конечно, совсем не то, с чем сейчас ассоциируется это понятие. Говоря о «готике» Баженов подразумевал зодчество, которое отступает от заветов классицизма, и в данном случае, опирается на древнерусские традиции, откуда были заимствованы, например, облицовочные материалы – сочетание кирпича и белого камня, придававшие царицинскому ансамблю особую прелесть и своеобразие. Такое направление в классицизме получило в дальнейшем название «псевдоготика».

В 1785 году Екатерина заезжает посмотреть строительство. Ансамбль ей не нравится, и она приказывает его снести, а возведение нового дворца поручает М. Ф. Казакову, остатки дворца Баженова были включены в ансамбль как романтические руины. Но и казаковское здание осталось незавершенным.

Красота планов, объемных композиций и деталей, красочность расцветки построек зодчего производили большое впечатление на современников Баженова и архитекторов последующих поколений. А псевдоготическое направление, созданное Баженовым, продолжало развиваться и нашло свое отражение в творчестве многих русских архитекторов более позднего времени.

Не задолго до смерти Екатерины Баженов переехал в Петербург и начал проектировать для наследника Павла Михайловский (Инженерный) замок, однако строительством замка руководил Бренна, который внес в проект значительные изменения.

В 1799 г. Баженова назначают вице-президентом Академии художеств, но он скоропостижно умирает.

Значение зодчего в развитии русской архитектуры чрезвычайно велико. Именно с его творчеством связывают утверждение классицизма на русской земле. Баженов был человеком широко образованным, одним из крупнейших деятелей русского Просвещения. Он был первым русским теоретиком архитектуры, мечтал и много приложил усилий для создания художественной школы и общественной картинной галереи в Москве. Баженов стремился превратить «модельный дом» в центр теории русской архитектуры, участвовал в опубликовании полного перевода Витрувия /28/, замыслил реформы Академии художеств и проект издания книги «Российская архитектура». Все это говорит об огромном размахе деятельности зодчего.

Иван Егорович Старов.

Еще один ученик Деламота Иван Егорович Старов (1743-1808). По мнению И. Грабаря, «опередил Россию на целых полвека», его работы «кажутся принадлежащими к двадцатым годам XIX века» /29/. После возвращения в Россию в 1768 г. архитектор получает звание академика и становится помощником Кокоринова и Деламота в архитектурном классе. Однако Старов не только занимается педагогической деятельностью, но и проектирует различные постройки в столице и провинции, создает усадебные ансамбли, возводит храмы. Вершиной его творчества в храмовом строительстве стал величественный Троицкий собор Александро-Невской лавры. Воздвигнутый на месте старого храма, начатого еще при Петре I, собор должен был стать не только главным сооружением лавры и мавзолеем Александра Невского, останки которого были перенесены в Петербург по приказу Петра, но и памятником воинской славы Российской империи. Старов сохранил в своем сооружении несколько необычную форму старого собора в виде вытянутой трехнефной базилики с куполом и двумя массивными башнями-колокольнями, поместив между ними дорический портик-лоджию/30 /. Наружные стены собора обильно украсил барельефами.

Кроме того, архитектор реконструировал весь подъезд к лавре: создал круглую в плане площадь в конце Невского проспекта, соорудил на ней ворота въезда, возведя над ними надвратную церковь.

Лучшим творением Старова является Таврический дворец, построенный по заказу фаворита Екатерины, князя Потемкина, который получил титул Таврического за присоединение Крыма в 1783 г. Однако вдохновили Старова не только заслуги Потемкина, но и подвиги русских солдат, размах исторической задачи России по освоению громадной территории Причерноморья. Старов новыми средствами архитектуры выражает высокий гражданский пафос.

Снаружи дворец прост и, тем не менее, производит впечатление значимости. Дворец построен «покоем» (буквой «П») - боковые корпуса, поставленные перпендикулярно главному, ограничивают парадный двор перед домом. Здание свободно вытянуто по горизонтали, боковые крылья широко раздвинуты, Взгляд, прежде всего, задерживается на центральной части здания, поскольку она является основным объемом, крепко удерживающим всю композицию. Центральная часть дворца выделяется и своей красотой, а особо торжественное звучание придает дворцу мощный шестиколонный римско-дорический портик под фронтоном и пологий, великолепный по очертаниям, купол.

Таврический дворец - это громадная городская усадьба, созданная, прежде всего, для проведения торжественных праздничных приемов, поэтому основное внимание уделено парадным залам. Здание много раз перестраивалось, но по сохранившемуся плану можно судить, что основу композиции составлял зал-галерея с закругленными торцами, разделяющая весь комплекс интерьера на две части. Со стороны парадного двора – это ряд помещений, примыкающих к восьмигранному купольному залу, с противоположной – большой зимний сад. Через пару колонн входной ниши «зала под куполом» входящий видел белую двойную колоннаду между этим залом и залом-галереей, а далее, снова, через два ряда колонн, - зимний сад с ротондой /31/. Перспективное изображение колоннад на боковых стенах купольного зала, исполненное замечательным живописцем Даниловым, делало внутреннее пространство еще более обширным. Эти перспективные фрески привели в полный восторг Державина, присутствовавшего на открытии дворца. Перед дворцом был прорыт канал, позволявший подъезжать к зданию с Невы. Дворец рождает чувство спокойной уверенности в человеке, его возможностях. После осмотра Таврического дворца Г. Р. Державин пишет: «Пространное и великолепное здание не из числа обыкновенных. Кто хочет иметь об нем понятие, почти, каковы были загородные домы Помпея и Мецената. Наружность его не блистает ни резьбою, ни позолотою, ни другими какими пышными украшениями: древний изящный вкус – его достоинство; оно просто и величественно». /32/

На многие годы Таврический дворец стал образцом, которому подражали архитекторы, возводя по всей России множество усадебных домов с непременным белоколонным парадным залом.

При Павле Старов был уволен в отставку. Его деятельность ограничивалась преподаванием в Академии художеств и техническим надзором за строительством Казанского собора.

Юрий Матвеевич Фельтен.

Много работал в этот период и Юрий Матвеевич Фельтен (1730-1801),так же как и Ринальди, стоявший у истоков классицизма.Сын «обер-кухенмейстера», приехавшего из Данцига в год основания столицы, Фельтен учился в Германии, а в 1750 г. возвращается в Петербург и становитсяучеником и помощником Ф.-Б. Растрелли, а после его отставки - главным архитектором Канцелярии от строений. Кроме того, Фельтен преподает, его педагогическая деятельность связана с Академией художеств.

В 1762 г. императрица поручает ему составить проект для облицовки гранитом левого берега Невы с лестницами-пристанями. Фельтен справился с этим великолепно. Красавица Нева и «береговой ее гранит» - лучшее украшение Петербурга. Архитектор создает гигантский гранитный пояс – набережную, являющуюся одной из самых важных достопримечательностей Петербурга. Заключительным аккордом этого потрясающего сооружения явилась решетка Летнего сада со стороны Невы. «Мы не знаем в Европе решетки, которая была бы сочинена так изумительно просто и производила бы такое торжественное и величественное впечатление. Если бы Фельтен не оставил бы после себя ничего, кроме этих гранитных и железных сооружений, то и этого было бы достаточно, чтобы память о нем была сохранена навсегда в истории Петербурга». /33/

Набережная Невы и решетка Летнего сада казались современникам Фельтена истинным чудом и вызывали восторженные отзывы. Сохранилась легенда о том, что какой-то иноземный корабль вошел в Неву только для того, чтобы полюбоваться решеткой Летнего сада.

Вскоре Фельтен получает от императрицы новое поручение. Около Зимнего дворца, на Миллионной улице он возводит корпус Висячего сада с южным павильоном (северный павильон – это Малый Эрмитаж, построенный Деламотом), огромное «Строение в линию с Эрмитажем» - теперь его называют Старым или Большим Эрмитажем, а раньше называли «Фельтенов дом», на набережной Невы и галерею-переход а виде арки над Зимней канавкой. Рассказывают, что завистники пытались принизить архитектора в глазах императрицы, доказывали, что арка непрочна и может упасть. Екатерина приказала тщательно проверить расчеты, после чего, как передает легенда, повелела устроить в галерее над сводом арки пир для посрамления завистников.

Редкому по смелости инженерного замысла сооружению Фельтен нашел и замечательное образное выражение, создав удивительный по красоте и законченности уголок города. Арки, перекинутые над водой, плавные линии каменного моста и лестничных спусков в сочетании с округлым выступом Эрмитажного театра работы Кваренги – стали прекрасным аккордом набережной Невы.

Затем Фельтен выполняет поручение императрицы: преобразить площадь «против императорского Зимнего дворца, между восточным углом Адмиралтейства и Миллионною улицей». Именно благодаря Фельтену начала формироваться главная площадь столицы. Именно им была осуществлена застройка по так называемой, условной дуге. Позже Карл Росси, проектируя здание Главного штаба, учел и использовал постройку Фельтена. Тогда же впервые пространство против императорского дворца было вымощено камнем, и с этого момента площадь становится плацем для военных смотров и парадов.

Не менее важно участие Ю. Фельтена в благоустройстве площади, где был установлен памятник Петру I, работы Э.-М. Фальконе. Спуски-пристани по краям этого участка гранитной набережной выполнены в тех же формах, что на всем протяжении каменного берега Невы. После того, как Фальконе уехал на родину, именно Юрию Фельтену было доверено руководить работами по завершению памятника.

Еще одним замечательным сооружением Фельтена является Чесменская церковь (1770) – чудесная постройка в псевдоготическом стиле, которая была сооружена «в восьми верстах от столицы, по Московской дороге» в память знаменитой победы русского флота над турецким при Чесме.

В 1784 г. Фельтен выходит в отставку и посвящает себя преподаванию в Академии художеств и достройке ее здания, начатого Кокориновым и Деламотом.

В строительстве Петербурга и дворцово-парковых ансамблей в пригородах столицы в конце века, как и раньше, главенствовали иностранные архитекторы. Их творчество оказало сильное влияние на архитекторов младшего поколения. Все они придерживались одного стиля – классицизма, но по-разному. Это наглядно видно при сравнении, например, здания Академии художеств (Кокоринов и Деламот) и здания Академии наук (Кваренги). Очень велик вклад, внесенный в русскую архитектуру 80-90-х годов Ч. Камероном и Д. Кваренги.

Чарльз Камерон.

Джакомо Кваренги.

С 1779 г. в России начинает работать один из крупнейших архитекторов русского классицизма Джакомо Кваренги (1744-1814). Его постройки можно увидеть в Петербурге почти на каждом шагу. Академия наук, Ассигнационный банк, Эрмитажный театр, Красногвардейский манеж, Смольный и Екатерининский институты, Мариинская больница, торговые ряды и дома частных лиц, все эти здания определили во многом облик Петербурга, эпохи классицизма. Как и творчество Ч. Камерона, творчество Кваренги органично вливается в русскую архитектуру, становясь заключительным аккордом развития строгого классицизма в России.

В молодые годы Кваренги много странствовал по Италии, изучая, делая обмеры и зарисовывая античные памятники и постройки Андреа Палладио.

Итальянец Джакомо Кваренги (или Гваренги), был последним и любимейшим зодчим Екатерины Великой. В 1779 году Екатерина II просит своего знаменитого литературного друга барона Гримма подыскать ей в Риме архитекторов, по рекомендации Гримма и был приглашен в Петербург Дж. Кваренги. В 1780 г. он приехал в столицу.

Первые годы в России архитектор посвятил изучению древнерусского зодчества, освоению его основных приемов, во многом, благодаря чему творчество Кваренги становится частью русской культуры.

Зодчий строил в Москве, в городах и усадьбах Украины, в русских провинциальных городах, однако большинство его проектов выполнено в Петербурге и его окрестностях. Невозможно подробно рассказать о каждом из них, поэтому мы коснемся лишь самых лучших.

С 1783 по 1789 годы Кваренги строит на набережной Невы, рядом с Кунсткамерой, здание Академии наук. Лишенное всяких «прикрас», оно необыкновенно внушительно, благодаря грандиозному восьмиколонному ионическому портику главного фасада, двум ризалитам и типично петербургскому крыльцу с лестницей на два «всхода». Внутри должны были помещаться зал заседаний, книжная лавка Академии и квартиры академиков. Великолепный зал Академии отличает особая торжественность.

Для творчества Кваренги важно то, что ему приходилось строить не только дворцы и усадьбы, но и здания общественного характера. Кроме здания Академии наук, он возводит Государственный ассигнационный банк на Садовой, Мариинскую больницу на Литейном проспекте, Триумфальные Нарвские ворота (позже В. П. Стасов создал их из камня и металла, полностью сохранив замысел Кваренги), и многие другие здания. Новое назначение этих сооружений облегчало зодчему применение новых художественных принципов, строгость и простота точно соответствовали предназначению таких зданий. Однако Кваренги использовал эти новые художественные принципы и при строительстве дворцов. Основой стиля Кваренги стало палладианство /35/, понятое, однако более строго, чем у Ч. Камерона.

Параллельно с постройкой здания Академии, Кваренги отделывает несколько залов Зимнего дворца и строит на Дворцовой набережной Эрмитажный театр (1783-1787). В членении главного фасада Эрмитажного театра, выходящего на Неву, Кваренги сохраняет ритм фасадов соседних зданий – Зимнего дворца, Малого и Старого Эрмитажей. Кваренги мастерски решил план, выведя полукружие амфитеатра наружу, и перекинув от него через канал грандиозную арку, соединившую театр с другими дворцовыми зданиями.

Своеобразны интерьеры театра. Фойе вынесено за пределы здания и расположено в построенной Фельтеном переходной галерее, соединяющей Старый Эрмитаж с театром. Еще интереснее решен зрительный зал. Зодчий отказался от традиционной схемы дворцовых театров XVIII века с ярусами лож, и расположил места зрителей амфитеатром по образцу знаменитого театра Палладио. Простые четкие членения стен, облицованных искусственным мрамором, статуи муз и рельефы придают залу торжественный и вместе с тем строгий характер. Кваренги создал здесь один из самых живописных уголков Петербурга. Сам архитектор считал Эрмитажный театр одним из лучших своих созданий.

Одновременно с постройкой театра он отделал в фельтеновском Эрмитаже, вдоль канала, так называемые «лоджии Рафаэля», для размещения здесь копий со знаменитой ватиканской росписи, которые Екатерина заказала в Риме.

Периодом творческого подъема были 1800-е годы. В это время Кваренги создает ряд замечательных сооружений, лучшее из которых – Смольный институт (1806-1808). Он сооружен рядом с чудесным ансамблем Растрелли. Кваренги приблизил свою постройку к Неве, сохранив перед ней большую, открытую площадь, на которой при советской власти был разбит большой партерный сквер и построены архитектором В. А. Щуко пропилеи /36/ въезда. Смольный институт – пример четкой и лаконичной планировки здания учебного заведения, отвечающей требованиям удобства и рациональности. Вместе с тем, протяженный фасад Смольного торжественен и монументален. В Центре размещен величавый восьмиколонный портик, а выступающие вперед крылья и ограда обрамляют обширный парадный двор. В интерьере среди простых по отделки помещений выделяется роскошный, парадный актовый зал, украшенный коринфским портиком.

Николай Александрович Львов.

Особое место среди архитекторов этого времени занимает Николай Александрович Львов (1751-1803). Своеобразный и разносторонний деятель культуры этого времени, талантливый, хорошо образованный и остроумный, с одинаковой легкостью пишущий стихи и создающий быстрые выразительные рисунки. Его кумиром были французские просветители. Кроме литературы и живописи, Львов активно занимался сбором русского фольклора, одним из первых обратив внимание на огромную художественную ценность русских народных песен и сказаний. Он переводил, занимался изобретательством, обладал тонким художественным вкусом. Вокруг Львова объединялись выдающиеся деятели того времени. Это объединение, хорошо известное в истории русской культуры, получило название кружок Н. Львова. Достаточно вспомнить имена людей, входивших в него, чтобы оценить возможности кружка влиять на художественную жизнь России последней трети столетия: это литераторы Г. Р. Державин, В. В. Капнист, И. И. Хемницер, М. Н. Муравьев. Довольно близко соприкасались с кружком живописцы Д. Г. Левицкий и В. Л. Боровиковский, композиторы Е. И. Фомин и Я. Б. Прач.

Чтобы по достоинству оценить выдающееся значение кружка, надо учесть, что он действовал длительное время – почти четверть века. В доме Львова, кроме постоянных членов кружка, бывали многие писатели, поэты, музыканты, живописцы, архитекторы, деятели театра. Здесь звучала музыка, особенно часто русская народная песня.

Н. А. Львов был архитектором-самоучкой, тем не менее, обладал такими знаниями, какими владели не многие из его современников. Его архитектурные произведения занимают достойное место в истории русского зодчества. В числе петербургских построек Львова – Невские ворота Петропавловской крепости, здание Главпочтамта, дом Г. Р. Державина, церковь, которую в народе называют «Кулич и пасха». В Гатчине им построен знаменитый Приоратский замок.

Всем петербуржцам хорошо знакомо здание Главпочтамта, которое было построено по проекту Львова в 80-х годах восемнадцатого века. Это самое крупное сооружение Н. Львова. Его отличают строгость пропорций и сдержанность декоративного убранства. Снаружи здание Почтамта выделяется какой-то особой, благородной простотой. Пилястры равномерно чередуются с окнами на втором этаже, а на первом этаже – окна в виде арок. Здание очень скромно декорировано, поскольку это деловая постройка. Его композиция исполнена спокойной и уверенной грации.

В другой части города находится церковь, которую петербуржцы называют «Кулич и Пасха». Это объясняется необычной формой храма. Сама церковь представляет собой круглую постройку, перекрытую куполом, а колокольня – пирамиду, прорезанную с четырех сторон арками для колоколов. Церковь выглядит необычайно легкой и оригинальной.

Наиболее интересной работой Львова является Приоратский замок в Гатчине, недавно прекрасно отреставрированный. Здесь Львов выступает не только как архитектор, но и изобретатель. Стены замка выполнены в технике прессованной земли - прием, который Львов активно пропагандирует, считая, что он может быть использован при строительстве крестьянских домов. Зодчий создал для этой цели специальную школу «землебитного строения» и предложил множество изобретений в области строительства. Он разрабатывает новые приемы печного отопления, создает новые строительные материалы. Замок несколько необычен для своего времени. Его отличает ассиметрия. Он очень живописен и умело связан с окружающим пейзажем. Приоратским назван потому, что должен был стать резиденцией приора – управляющего отделением рыцарского Мальтийского ордена под протекторатом Павла I. Дворец расположен на узкой стороне небольшого продолговатого озера и напоминает старый средневековый замок. С обоих берегов – низкого и возвышенного – он воспринимается как органическое продолжение пейзажа.

Львов много работал как теоретик архитектуры. Именно ему принадлежит перевод на русский язык трактата Андреа Палладио. В своих записках он формулирует принципы композиции «натурального» пейзажного сада, отстаивая в этом деле строг