Функция предвосхищения («кассандровское начало», искусство как предвосхищение).

Почему «кассандровское начало»?

Как известно, Кассандра предсказала гибель Трои в дни расцвета и могущества города. В искусстве и особенно в литературе всегда жило «кассандровское начало» – способность предвосхищать будущее. Интеллект человека способен совершать прыжок через разрыв информации, обнажать сущность современных и даже грядущих явлений при очевидной неполноте исходных данных.

На способности художника ясно и достоверно предугадывать будущее основаны фантастические, утопические, антиутопические, социально прогнозирующие произведения искусства.

Литература часто предвосхищала будущее. Задолго до первой подводной лодки «Наутилус» прошел 80 тыс. миль под водой в романе Жюля Верна. Полеты в космос вначале были осуществлены на страницах романа А. Толстого «Аэлита». Этот же писатель в романе «Гиперболоид инженера Гарина» предсказал изобретение лазерного луча.

В литературе живет дух Кассандры. Она проектирует техническое будущее человечества, пытается проникнуть в его грядущую социальную структуру, предугадать судьбу личности.

Существует фантастика предупреждения, которая пробуждает в людях настороженность и активность по отношению к той или иной тенденции общественного развития. Порой художественные предвосхищения полны опустошающей душу безнадежности. Для романа Кафки «Процесс» характерно резкое смещение логики, переход от отчетливо выписанных реальных подробностей к ирреальному. Кафку занимает проблема отчужденных от личности, враждебных ей и управляющих ею сил. По мнению писателя, мир обречен потому, что он противочеловечен, а личность не способна противостоять метафизическому злу бытия. Безнадежность, отчаяние, ощущение крушения личности и абсурдность мира – таков общий смысл предвосхищений Кафки.

С особенной силой способности литературы к предсказанию проявились в русской литературе. Многие русские писатели ХIХ века чувствовали, что Россия поставлена перед бездной и летит в бездну. Об этом, например, говорит Лермонтов в стихотворении «Предсказание».

Это романтическое по форме стихотворение, написанное в 1830 году, предвидит ужасы революции почти за столетие.

Русскую революцию предсказывают также и Ф.Тютчев с Ф.Достоевским. При этом последний в мельчайших подробностях рисует картины революции задолго до осуществления ее.

Революцию предсказывает и А.Блок. Ужасы сталинщины предсказывает в своем романе «Мы» Е.Замятин и М.Булгаков в фельетоне «Грядущие перспективы» и др.

Художественно-концептуальная, воспитательная, внушающая, коммуникативная, эстетическая и гедонистическая функции лит-ры.

Художественно–концептуальная функция (литература как анализ состояния мира).Существует два взгляда на способность литературы и искусства вообще к концептуальному постижению окружающего мира. В духовной жизни современного общества сильна волна, идущая в философии от интуитивизма А.Бергсона, в психологии от З.Фрейда, в искусстве – от сюрреализма с его «автоматическим письмом»; «эпидемией снов» и «отключением разума», отрицающая возможность концептуального познания мира средствами искусства. Например, итальянский философ Б.Кроче определяет искусство как интуицию и отрицает его способность к концептуальному знанию, которое якобы может быть выражено только в логических понятиях. Кроче считает искусство «более простой и элементарной формой познания», чем познание концептуальное. Однако искусство тяготеет к концептуальности, оно стремится к глобальному мышлению, к решению общемировых проблем, к осознанию состояния мира.

Например, загадки бытия решали Софокл и Еврипид, Данте в «Божественной комедии» создал модель Вселенной. Единой концепцией охватывал состояние мира Шекспир. Гете в «Фаусте» дал глубокую концепцию человека и человечества.

Тяготение и философичности ярко выразилось в русской классической литературе. Наиболее ярко способности литературы к концептуальному постижению мира проявились в творчестве М.Лермонтова, Ф.Достоевского, Л.Толстого. Тенденция к философичности еще более усилилась в литературе ХХ века. Философично творчество Т.Манна, Б.Брехта, М.Фриша, Ф.Дюрренматта, А.Камю, Ж.П.Сартра и др.

Воспитательная функция.

Литература формирует строй чувств и мыслей людей. Показывая героев, прошедших через тяжкие испытания, литература заставляет людей сопереживать им и этим как бы очищает их внутренний мир.

Вместе с тем воздействие литературы ничего общего не имеет с дидактическим нравоучительством. Литература воздействует на личность через эстетический идеал, который проявляется и в положительных, и в отрицательных образах.

Перефразируя А.С.Пушкина, можно сказать, что литература «сокращает нам опыты быстротекущей жизни»: она позволяет пережить многие чужие жизни как свою и обогатиться опытом других людей, присвоить его, сделать его фактом своей жизни, элементом своей биографии. В этом – источник воздействия литературы на целостную личность.

Внушающая функция (литература как суггестия, воздействие на подсознание).

Литература – это всегда внушение определенного строя мыслей и чувств, почти гипнотическое воздействие на человеческую психику. Произведение нередко как бы завораживает. Суггестия (т.е. внушающее воздействие) была присуща уже первобытному искусству. Австралийские племена в ночь перед битвой вызывали в себе прилив мужества песнями и танцами. Древнегреческое предание повествует: спартанцы, обессиленные долгой и трудной войной, обратились за помощью к афинянам, те в насмешку послали вместо воинов хромого и хилого музыканта Тиртея. Однако оказалось, что это и была самая действенная помощь: Тиртей своими песнями поднял боевой дух спартанцев, и они победили врагов.

Внушающая роль искусства отчетливо проявляется в маршах, призванных вселить бодрость в шагающие колонны бойцов.

Суть фольклорных заговоров, заклинаний, плачей – внушение. В напряженнейшие часы жизни народа внушающая функция в художественных произведениях обретает особо важную роль. Так было в период ВОВ. В поэзии этой поры стремление к действенности слова возрождает такие древние формы, как заклинание, проклятие, заповедь и т.д. Так, одна из популярных песен, воспевающая храбрость, построена на характерном для заговоров повторяемом присловье, которое призвано убедить слушателя, внушить ему смелость и презрение к смерти как норму поведения:

Смелого пуля боится,

Смелого штык не берет (Сурков).

Установка на внушающее воздействие присуща и лирике этого периода. Таково, например, популярное стихотворение К.Симонова «Жди меня». В 12–ти строках 8 раз повторяется как заклинание слово «жди»: все смысловое значение этого повтора, вся его внушающая магия формулируются в финале стихотворения:

Не понять не ждавшим им,

Как среди огня

Ожиданием своим

Ты спасла меня.

Коммуникативная функция (литература как общение).

Восприятие художественного произведения происходит по законам общения. Художественное общение позволяет людям обмениваться мыслями, дает возможность человеку приобщаться к историческому и национальному опыту, далеко отстоящему от него эпохально и географически. Тем самым литература повышает духовный потенциал и общность человечества.

Информация, переданная на языке художественной литературы, легче усваивается другими народами, чем информация на языке слов. Информативные возможности художественного языка шире и качественно выше, так как язык искусства и понятнее, и метафоричнее, гибче, иносказательнее, парадоксальнее, эмоционально, эстетически богаче, чем естественный, разговорный язык.

Эстетическая функция.

Эта функция проявляется в способности литературы, во–первых, формировать эстетические вкусы, способности и потребности человека и, во–вторых, пробуждать творческий дух, творческое начало личности, желание и умение творить по законам красоты.

То есть литература учит человека видеть жизнь сквозь призму образности. Она пробуждает в людях художников.

Гедонистическая функция (литература как наслаждение).

Литература доставляет людям наслаждение.

Раскрывая правду о жизни, она доставляет людям величайшую радость постижения красоты.