Пробуждение Статуй. Танец Богов. Первые ноты.

Здесь, во внутреннем дворике самой Магии, словно на внутренней стороне вольного, всюду гуляющего ветра, становящегося (в тайне говоря!) первым любовником маленьких девочек, все эмоции, крошечные перемены настроения и идей магов, играли, словно сенсорная светомузыка. Волны всех цветов мультирадуги перекрывали видимость, послышалась шутка о поиске системного оператора эмоций... Сияние было столь интенсивным, что было совершенно не видно, кто находится внутри него. Десять вестников рассвета Богов учились видеть сквозь свет. Они узнавали глаза, волны волос, формы фигур друг друга... Они двигались пульсирующей походкой, стремясь максимально почувствовать новое пространство и хотя бы малую часть его тайн...

- Раманта... – прошептал Джайниэн, сильнее сжав ее ладонь, - мне страшно...

- Я здесь, с тобой, - отвечала девочка, - сейчас ты почувствуешь все, как есть, и тебе не будет страшно. Здесь самое безопасное место из всех, где мы были...

- Да... Быть может. Хоть я и не уверен... Боги спят. В те времена, когда они являли свои игры, манолы были другими. Способными воспринимать энергии Богов. Теперь... Не превратимся ли мы в пепел, как мотыльки, приблизившись к Их пламени?

- Помнишь, Джайниэн, когда каждый из нас принимал решение участвовать в играх, мы все понимали, что нас ждет абсолютная непредсказуемость, и мы были готовы к этому. Мы пришли совершенно свободные, и готовые даже к тому, что можем потерять единственное, что у нас есть – свободу стремиться к своим мечтам...

- Если я перестану существовать, у меня не останется не только свободы, но и самого ее источника... Послушай... А есть возможность выйти из этого пространства? В игре останутся девять магов, как и предполагалось...

Окружающее магнитное поле чутко реагировало на каждое изменение настроения магов. Они чувствовали, что кроме них здесь присутствуют, участвуя в игре, непроявленные существа – таинственные действующие силы, которым небезразличен результат игры и каждый из них. Интенсивность сияния снова выросла, и фигуры неясным сиянием стали неразличимы. Ультра-розовый скрипичный ключ дрожал в еще сомкнутых ладонях Джайниэна и Раманты, пульсируя и смещаясь в сторону девочки, также как и элементал-хранитель алтаря Юного Бога. С неопределенной дистанции до друзей, остановившихся в нерешительности, дошла волна удивления, и через мгновение, словно принесенный ею, перед Джайниэном лицом к лицу возник изумрудный скрипичный ключ.

"Возьми его, он твой, - прозвучал голос в его сознании, - все метаморфозы непредсказуемы. Одна из Богинь, спящих в статуях, пробуждается при участии этого ключа. Твой путь – познать ее. Будь храбрым на избранном пути, и он одарит тебя своими сокровищами."

Джайниэн, испытывая необъяснимое чувство того, что именно от него зависит пробуждение Богини, исполнился решимости и сделал шаг в направлении тех линий притяжения, которые увлекали его к одной из рощ.

Ультра-розовый ключ, словно разделившись на две половинки сердца, дрожал в ладонях Раманты. Элементал-Хранитель обнимал ее, говоря слова на неизвестном ей языке, и, тем не менее, она понимала, что это была песнь перемен, говорившая о том, что она составит пару с другим магом, и их двоих Хранитель поведет к статуе, которая...чем-то отличается от всех остальных. Девочка почувствовала новую волну, и эта волна была фиалкового цвета. Она была теплая как солнце, скрытое в лепестках цветов, как сердце ласточки, как ладони малыша, делающего подарок дорогому другу... Чувство вибрации от этой волны росло во всем ее теле, пока достигло экзальтации в момент, когда из полыхающих полей разноцветного света проявилась фигура приблизившегося к ней мага.

Диодаймон, погруженный в свой мир, почти не заметил как изумрудный ключ начал трепетать в его ладонях, словно птица. Тогда только, когда ключ высвободился из его длинных изящных пальцев, он с легким удивлением взглянул на своего спутника. Юноша, приготовившийся к тому, чтобы совершенно одному пройти этот путь, на котором, как ему казалось, все уже предусмотрено заранее, тем не менее, не особенно был впечатлен поведением ключа. "Вероятно, идти прийдется совершенно одному. Даже и без ключа, и пробудить Богиню из статуи прикосновением пальцев к горельефу... Я готов к этому. Быть может существует и еще большее уединение. Если и нужно будет кому-то противостоять, я буду отчаянен, решителен и свиреп. Даже один. Да и кто мог бы со мной сотрудничать? Кто может понять того, кто и сам себя не может понять? Кто мог бы подружиться с тем, в ком непрестанно воюют все аспекты его мультиличности? Моему явлению на этой планете способствовали те небесные светила, которые противостоят друг другу. Мои ли сражения я каждое мгновение переживаю в моем личном мире? Или он по умолчанию стал ратным полем войск других властелинов? Во множестве противостояний кто же на моей стороне? Даже ключ покинул меня... Тем не менее, это вызов, который я должен принять, иного пути для меня нет." – такие речи вел сам с собой юный маг, пока в его все еще раскрытые ладони мягко и незаметно ложился золотой ключ, искрящийся бликами зенитной Сайламурии. Легкое удивление мягкой ладонью коснулось его лица. "Новый союзник-эмиссар?... – подумал мальчик, - быть может, это знак перехода на новую орбиту? Не столь популярную среди моих вечно непримиримых субличностей?..." – и, позволив себе испытывать тончайший намек на появление альтернативы, он зашагал туда, куда магнитными потоками притягивал его солнечно-золотой скрипичный ключ.

Раманта встретилась тет-а-тет с теплым лучистым взором фиолетовых глаз. В их зрачках, похожих на бескрайнюю ночь, танцевали искристые крошечные фигурки потрясающе красивых существ. Девочка так хотела рассмотреть их поближе, постичь, кто же они, но приближаясь, они двигались в таком скоростном ритме, что расплывчатое сияние скрывало их формы. Улыбка и дыхание стали ее самой близкой реальностью. Дуновение ароматного ветра окутало ее теплым шелестом волн водопада волос приблизившегося к ней мага. Моментально рассмотрев линии его лица, она узнала того, кто появлялся перед ней совсем недавно, того, чей рассказ о себе перекрыли своим звучным многоголосьем таинственные существа волшебного леса, того, кого все сразу принимали своим самым близким другом.

- Рамантика... – произнес он так, что в одном имени девочки он поместил тысячи звездных мелодий, и малышке показалось, что она слушала их звучанье тысячи лет, - мелодии, которые слетали с розовых уст, напоминающих распускающиеся цветы, движущиеся в одном ритме с сердцем вселенной; мелодии, раскрывавшие ей такие тайны, которых она еще не могла постичь, - ее сознание рядом с ними было еще эмбрионом... Она знала имя этого мага, она запомнила его сразу, и, более того, казалось, знала его всегда – каждая буква этого имени танцевала в ее сердце божеством, а вместе они были созвездием, озаряющим такие далекие горизонты ее сознания, каких она еще никогда не касалась. Звучание его имени словно создало новый мир, состоящий из мелодий:

- Рамантарис... – мягкие шквалы, торнадо и взрывы сверхновых наполнили пространство энеосуществами – обитателями звуковых миров.

Половинка сердца-скрипичного ключа миниатюрной птицей перелетела в ладони Рамантариса. Притягиваясь друг к другу, пара сверх-розовых птиц, соединила ладони двух магов, став их музыкальным сердцем – одним на двоих, по венам которого струились ручьи сладкой амриты, ручьи одной на двоих розовой крови, эссенции пульсирующей жизни поющих звезд – крошечных детей МегаБогов.

- Пойдем, - пел Рамантарис, - нас ждут Другие Двое, и это одна из самых галактических тайн...

Скрипичный ключ-сердце стал сиянием их ауры, и внутри розовой сферы, чуть касаясь поверхности планеты, пара магов поплыла по магнитным линиям притяжения йоги – двое – к Другим Двоим...

ФантаРама 24

Джорджиан и Конфидэлла

Джорджиан, ступая в легких плетеных сандалиях по мягкой траве, был крайне удивлен, нет, по меньшей мере, шокирован тем, какая неведомая сила влечет его, только что желавшего найти невероятный способ покинуть это пространство, идти дальше, найти рощу, статую и освободить Богиню, которая принесет ему совершенно неизвестные спецэффекты жизни... Иногда его взор скользил вдоль изгибов изумрудного ключа, словно желая в нем самом найти ответ, чаще, все же, одаривая своим присутствием вершины стеблей травы, вибрирующих от прикосновений его шагов. Его пшеничные волосы, ниспадая шелковистыми гладкими прядями, скрывали его лицо от незримых фей, наблюдавших отовсюду с неизмеримым интересом за его шествием.

"Я нашел эти игры, как мой единственный дом... Тот, чей путь всегда был путем сражений, отчаянной безупречности ради того, чтобы выиграть победу и жизнь, впервые нашел друзей, рядом с которыми можно не сражаться... Посидеть рядом, глядя в звездное небо, и даже позволить себе настоящую улыбку. Даже здесь за ним следует призрак войны, заставляющий сомневаться и в моменты, когда это совершенно неуместно, когда уже пришло время решительно действовать... Словно заклятие воинской ярости самого Бога войны следует за ним эта тень, становящаяся между ним и теми, с кем он хочет стать ближе... Непостижимая магия соединила его с девочкой, предшествуя появлению Элементала Звука, - вероятно, была даром, который является раз в сто тысяч лет, - и исчезает снова, унося с собой и то уникальное достижение – стать медиумом для явления из другого мира живого существа... Мне чудовищно одиноко, но я привык к этому. Может ли быть иначе? Хорошо, если да... Придти в тот мир, где возможно быть вместе с кем-то нужно непременно, для этого нужно быть живым. Защитить свою жизнь и свободу от известных и непостижимых опасностей..."

Пока он шел, размышляя так, его волос начали нежно касаться шелестящие листья. Он вдохнул аромат мяты, эвкалипта, жасмина и зеленого грэйпфрута. Поднимая голову, разглядел крошечных фей, празднующих его появление, танцуя на венчиках цветов, украшающих деревья. Ему послышалась мелодия, и он пошел к той части поляны, которая показалась ему источником музыки. Он закрыл глаза, чтобы усилить способности сенсорики и слуха. Он протянул руки вперед, делая маленькие шаги. Звук становился ясней, он начал различать ноты. В следующие несколько мгновений ему показалось, что подушечки его пальцев, а следом и вся поверхность ладоней , коснулись самой осязаемой формы мелодии, которую он слышал. Он подошел ближе, не открывая глаз. Он скользил пальцами по всем изгибам найденной формы, он постигал ее – воплощение звука. Он обнимал ее, не решаясь открыть глаза, - вдруг способность осязать и слышать уйдет, замененная зрением... Его пальцы скользнули в фигурное углубление и, следуя за музыкой, прошествовали по трэку точь-в-точь воспроизводящему форму скрипичного ключа. Он взглянул из-под полуприкрытых длинных ресниц, взглянул словно в трансе утреннего сна. Перед ним был горельеф фрагмента нотной грамоты, возглавляемого скрипичным ключом. Отступив на шаг, Джорджиан окинул взором всю фигуру. Это была статуя Богини, державшей в руках чашу, на которой и было графическое изображение музыки. Богиня была девочкой, склонившей голову в сторону, смотрящей, казалось, в самое сердце. Она, словно, вручала чашу, как свое самое драгоценное сокровище, тому, кто нашел ее и стоял теперь перед ней. Было совершенно непохоже, что это каменная статуя: она казалась сотканной из нежного шелка, удерживаемого в воздухе неизменно дующим ветром, готовая превратиться в тысячи бабочек, летящих навстречу незнакомцу, даже если его сердце – это горн полыхающей печи, где от них не останется даже и пыльцы...

Созерцание этой статуи творило в сознании Джорджиана некое действие, которому он не мог подобрать слов... Он был восхищен, впечатлен, ранен, дрожал от страха и храбрости, горд, нежен, пленен и свободен. Совершая движения по линиям транса, он поднес изумрудный ключ к горельефу и отпустил на волю. Магический символ мгновенно примагнитился к углублению, ожидавшему его невыразимые эры времен...

Мелодия зазвучала ярче. В ней послышались слова текста песни. Джорджиан склонился к фигуре девочки-богини, принимая звуки пения в чашу своего сознания. Он различил слова шарады:

Она, как первая нота

В свой мир приглашает кого-то,

До всех мыслеформ, когда друзья

Осмелятся молвить: тебе верю я,

До всех описаний миров и Богов,

Она начинает собою любовь,

Она приглашает на праздник тебя,

Муза, кто молвит в финале:"И я..."

Узнай ее имя, оно – для тебя:

Муза Мелодий поет: "Ты и я..."

Слыша чарующие и интригующие слова, созерцая их нотную форму, в которой каждая нота, танцуя, участвовала в пении этой магической формулы, мальчик, впервые не замечая всего происходящего, проплыл в портал, которым был фрагмент нотного манускрипта, входя в особое отдельное пространство с неповторимой драмой внутри, разгадать и разрешить которую предстояло именно ему.

Кто другой знал этот ландшафт так, как он? Сумеречные горы, тайные тропы, ущелья тьмы, скрывающиеся посреди скал, высокогорные площадки, неожиданно обрывающиеся в бездну, где клубился непроницаемый для взора туман... Он бывал на этих горах прежде один, но сейчас здесь был кто-то еще... И даже не один. Он присмотрелся и, наверное, впервые в жизни тихо воскликнул:"О, Боги!..." Его взору открылась картина, печальней которой он не мог представить: трое огромных существ, скорее всего, мужской природы, держали в прочной как цепи паутине крошечную девочку – ту самую девочку, которую изображала статуя из шелкового камня. Неудержимое стремление спасти ее открыло в памяти Джайниэна те, лишь ему известные тропы, по которым можно подняться на самую верхнюю площадку этого скалистого плато, где и находились столь контрастные четверо...

Словно очень быстрая птица, он взлетел вверх по тропинкам, на которых его следы сплели замысловатый узор... Он оказался лицом к лицу с беззащитной девочкой и пленившими (или оберегающими??) ее монстрами.

- Кто вы?- спросил он мгновенно, обращаясь к троим, - почему вы держите в плену эту маленькую девочку?

- Но кто ты, и почему мы должны сказать тебе, кто она и кто мы? – ответили они сурово и холодно.

- Я Джайниэн! Маг, вершащий путь воина! – с неожиданной для себя самого решимостью воскликнул юноша, и ветер взъерошил его соломенного цвета длинные гладкие волосы, - я тот, кто пришел пробудить неизвестную мне Богиню, и тот, кто готов защищать тех, кто оказались внутри трагедии и беззащитности! Я предельно искренен с вами, и поэтому вам тоже стоит сказать мне, кто вы, иначе я сражусь с вами, не зная ваших имен и освобожу эту неизвестную мне девочку!!!

- Ты отважен, воин, - сказал потеплевшим голосом, тот, чьи взлохмаченные волосы были цвета пугающе-седого инея и напоминали клочья тумана, - поэтому ты стоишь того, чтобы освободить эту девочку, и мы назовем тебе наши имена, - и по его невыразительному блеклому лицу пробежала стремительная тень.

- Мы назовем тебе наши имена, хоть ты и мы знаем друг друга лучше, чем кто бы то ни было другой, - надменно произнес другой, высокий и черный, похожий на обгоревшее дерево, монстр, чьи глаза смотрели вверх, хоть он и обращался к юноше значительно меньшего роста, - не узнаешь ли ты нас? – спросил он, усмехаясь горько и терпко.

Джайниэн смотрел на них, словно видя впервые, и одновременно, словно ближе, чем с ними не общался ни с кем последнюю тысячу лет.

- Да он совершенно не стоит того, чтобы мы открывали ему свои тайны! – воскликнула пронзительным голосом невысокая фигура третьего монстра, и этот голос, словно испугавшись сам себя, потерялся среди эхо многочисленных холодных скал. Внешность его была крайне невыразительной и напоминала исчезающий рисунок карандаша на бумаге, рисунок, сделанный без любви и вниманья, заброшенный покрываться пылью на дальних полках, куда никто никогда не заглядывает...

Внешность и голоса этих монстров леденили сердце воина догадками о их возможном общении и близком знакомстве. Девочка, не проронившая ни звука, тоже казалась невероятно близкой, но он ничего не мог вспомнить о ней... Ему казалось, что она бесконечно дорога ему...

-Что же, - надменно произнес черный, - ты так и не вспомнил нас? Очень хороший господин... Не помнит своих верных подданных, не раз спасавших его жизнь. Хочет освободить девчонку! А ведь именно из-за нее ему не раз грозила опасность, от которой мы спасали его.

- Память не из нашего сонма, - молвил седой, - поэтому она так непостоянна. Назовем ему наши имена. Слушай, мальчик: я – Фобиус, твой страх.

- Я – Прайдэст, - твое чувство собственной важности, - представился тот, кто почти касался облаков вершиной своего капюшона, - кто ты без меня?

- Ну а я – Игноро, - произнесло исчезающее нарисованное существо, - твое чувство собственной никчемности. Со мной или без меня ты – никто.

Джайниэн не верил своим взору и слуху, хоть не верить было невозможно: он узнал их... Тех, кому никогда не хотел смотреть в лицо, но кто, как это ни было печально, сопутствовали ему на каждом шагу, кто вставал сумрачными тенями между ним и теми, с кем он хотел подружиться. Его догадку опередил голос Фобиуса:

- Ну а эта девочка – Конфидэлла, - она всегда делала тебя безрассудно рискующим своей жизнью, пока ты не призвал нас стать твоими хранителями, и защищать тебя от этой авантюристки.

Джайниэн дрожал от холода и разочарования в собственном выборе. Он догадывался о природе девочки, и о том, что даже несмотря на свою рискованную и авантюрную натуру, она была одним из его самых близких друзей, самых необходимых для жизни существ... Не тратя больше ни мгновенья, он приблизился к четверке.

- Отпустите Конфидэллу. Отдайте мне ее!

"Она убьет тебя и ты не достигнешь цели!...Ты умрешь раньше, чем она сделает первый шаг тебе навстречу!... Ты слишком хорош для нее! Тебе нужен кто-то получше!...Что ты сделал такого, чтобы быть с ней? Ты совершенно не достоин ее!..." – то были лишь немногочисленные фразы, долетавшие до слуха Джайниэна от чудовищного трио, выстраивавшего последний звуковой барьер между ним и Фидэллой.

- Девочка будет свободна! Она нужна как воздух не только мне, но и целому миру!

- Тогда докажи это, сразись с каждым из нас, - прошипел Прайдэст.

Джайниэн шагнул навстречу им и взглянул в бесцветные глаза Фобиуса:

- Я принимаю твой вызов.

И сам страх раскрыл перед ним свои объятья, погрузив в иное пространство-время, в сцену противостояния и принятия решений.

"- Помнишь, Джайниэн, все было именно так: ты был совсем крошкой. Ты хотел со всеми дружить. Тебе был бесконечно интересен весь мир. Ты встретил очень необычного манола. Он был так симпатичен, интересен, и он пригласил тебя в гости, обещав показать чудесные фильмы, механизмы и экзотических существ. Ты позволил взять себя за руку и привести в его дом, где все поначалу и действительно казалось необычайным и дружелюбным. Но чем дальше вы углублялись в лабиринты его дома, тем страшнее становилось все вокруг. В последней комнате, которая была фотостудией, он сказал: теперь ты будешь моей куклой, малыш. Тогда я придал тебе неистовой силы высвободиться из его рук, скорости бежать, и ловкости открыть все двери... Ты убежал очень далеко... С тех времен я всегда оберегал тебя от тех, кто мог, воспользовавшись твоей наивностью и неопытностью, похитить твою жизнь.

- Но это было так давно, и я был так мал, что не умел отличить дружелюбия от коварства. Я больше не боюсь. Перестань быть моим страхом, стань моим блестящим интеллектом.

- Но Интеллект – это моя эволюционная форма. Чтобы стать им, мне нужна энергия Свободы.

- Где же она, и как мне ее пригласить?

- Свобода – одна из Богинь РаниРаманы. Произнеси магическую формулу: Venus Liberta RaniRamana, и я стану твоим Интеллектом...

- Venus Liberta RaniRamana!

- Познакомимся снова, Джайниэн. Я – твой Интеллект, и всегда предостерегу тебя от всех мыслимых опасностей. Я отпускаю Конфидэллу."

Джайниэн снова был на высокогорном плато, а композиция тех, кто были перед ним, изменилась. Вместо пугающего белизной и опустошенностью Фобиуса на него смотрел высокий статный притягательный элементал-мужчина с длинными до колен волосами цвета Луны, яркими выразительными и проницательными изумрудными глазами и дружелюбной улыбкой. Одет он был в жемчужный камзол с золотыми пуговицами. Он протянул Джайниэну руку, и ответив взаимным жестом, юноша почувствовал прикосновение теплой шелковистой ладони. Он увидел, что часть паутины, при помощи которой Фобиус держал в плену Конфидэллу, перестала быть пленом и, опав, лежала на земле. Девочка выглядела так, словно в ней прибавилось жизненных сил. Интеллект улыбался воодушевляющее. В его компании было значительно легче сделать шаг навстречу Прайдэсту и принять его вызов. Мальчик снова канул в пространство-время воспоминания.

" – Ты помнишь, ты был самым красивым среди тех детей, с которыми рос и самым способным. Ты с легкостью выигрывал во все игры и находил решения в самых сложных ситуациях. Конечно, желая твоего успеха, другие дети из зависти не любили тебя. Помнишь, однажды, когда тебя пригласила на прогулку самая красивая девочка, и ты с радостью поделился этой прекрасной новостью с друзьями, они замыслили против тебя некое коварство. Зная твой путь к ней и место вашей встречи, они нарядившись уличными хулиганами, напали на вас, и зная свое превосходство в силе и числе, безумно напугали девочку, а ты еле выжил после драки с ними. Позже один из них, поистине оценив твои достоинства и желая стать твоим приближенным, рассказал тебе о них. С того времени появился я и оберегал тебя от того, чтобы делиться своими секретами с кем-то еще. Кто может быть достоин тебя?

- Но так ты обрекаешь меня на вечное одиночество: ведь если никто не достоин меня, то я абсолютно один!

- Лучше быть одному, чем с кем попало...

- К чему же быть с кем попало? Стоит уметь выбирать друзей. Если я самый талантливый в одной группе, то мне не стоит в ней быть: в ней я одинок. Стоит выбрать группу равных мне и лучших, чем я. Там мне и моим друзьям не будет одиноко, и нам всегда будет у кого научиться новому. Пожалуйста, будь моей Избирательностью и Вкусом в выборе друзей.

- Прекрасно. Избирательность – это Богиня РаниРаманы Venus Fine Choise…

- Venus Fine Choise RaniRamana!

- Теперь я твой друг, Джайниэн. Мое имя Файн Чойз, и я – лучший из всех выборов, которые ты можешь сделать. Я отпускаю Конфидэллу."

Веселый и озорной мальчишка с темно-синими глазами и каштановыми кудрями до пояса смотрел открыто и прямо на Джайниэна. Он был одет в изысканный малиновый костюм. Он выпустил из рук нити паутины, которая удерживала Фидэллу. Внешность девочки стала еще более яркой.

- Теперь моя очередь, - произнес Игноро, - хватит ли у тебя качеств, которые смогут заменить меня?

- Не иначе! – воскликнул Джайниэн и шагнул в объятия своей самой суровой самокритики.

" – Несомненно, ты был самым талантливым среди всех детей, с которыми рос. И однажды, зная это, девушки, старшие сестры одного из мальчишек попросили тебя присмотреть за младшей группой детского сада, где они были воспитателями, на время, пока они подготовят спектакль для самых маленьких. Ты, не раздумывая, согласился, полагая, что ты знаешь и умеешь все. Тебе не пришла мысль о том, какая это непостижимая стихия – маленькие дети... К счастью, девушки вернулись вовремя, и вымазавшиеся дети, изрядно потрепавшие одежду и наставившие синяков друг другу, не успели существенно пораниться... Темпераментные девушки настолько яростно высказывали тебе свое недовольство, что тебе на помощь пришел только я в виде фразы:"Да я полное ничтожество, разве можно ко мне обратиться хоть с каким-то ценным поручением?!" С тех времен я оберегал тебя от иллюзорного престижа, заставляя отступать, когда кто-то хотел сблизиться с тобой и вручить тебе свои тайны и ценности.

- Отступая, никогда не узнать, чего хочет другой и никогда не научиться что-то делать хорошо. Пожалуйста, стань моим Профессионализмом и Мастерством!

- Мне поможет стать им только Богиня СупримАктивиа!

- Venus SupremeActivia RaniRamana!

- Что может быть лучше, чем всегда учиться Совершенству у Совершенного Мастера? Быть вечным подмастерьем Высших Чародеев?! Теперь я – твое Мастерство. Будем знакомы."

И Джайниэну протянул руку очаровательный темноглазый юноша с пламенеющей оранжевой гривой волнистых длинных волос, одетый в черно-розовый театральный костюм. Его прикосновение источало аромат муската и транслировало невероятную притягательность и надежность. Последние нити паутины пали. Конфидэлла была свободна.

Маленькая девочка мгновение смотрела на Джайниэна огромными искристо-изумрудными глазами, улыбалась губами цвета персика, ее золотистые волосы окружали ее пушистой аурой и ниспадали до земли. Легкое платье из листьев лишь символически прикрывало красоту ее фигуры. Смотрела лишь мгновение, и тут же бросилась обнимать Джайниэна. В этот момент он почувствовал бесконечное дружелюбие ко всему миру. Дружелюбие, защищенное Интеллектом, Прекрасным Выбором и Мастерством. Девочка шептала:

- Привет, Дорогой Мой!!! Мы не виделись так долго, и теперь мы снова вместе. Скажи, ты знаешь ведь, кто я, Конфидэлла! Я – Муза...

И Джайниэн точно знал, давно догадался о том, кто она, и поэтому, обнимая ее так же нежно, таким же ласковым голосом сказал ей:

- Ты – Муза Доверия. Ты – моя Богиня Конфидэлла, мое Доверие ко всей Вселенной. Ты – Доверие Самой Вселенной! Ты – Богиня РаниРаманы, которую я освободил от защитников, которые сами эволюционировали до того уровня, чтобы стать твоими истинными спутниками! Venus Confidella RaniRamana!

И вместе с этой магической формулой двое поднялись в небо, окрасившееся праздничными красками восходящих Солнц, вслед за ними отправились трое их друзей, пространство свернулось в изящное изумрудное колечко на пальце Джайниэна, и компания оказалась на Поляне Игр, в Роще Конфидэллы, перед ее статуей, украшенной теперь гирляндами из зеленых листьев.

- Ты освободил меня, Друг Джайниэн, для всей Вселенной. В благодарность я одарю тебя способностью призывать меня в любой момент и для любого, кого ты захочешь познакомить со мной и одарить способностью Доверия. Теперь я буду ждать пробуждения других Богинь и Богов, чтобы танцевать с ними Танец Любви. Ты можешь вернуться к своим друзьям, они ждут тебя. Мы навсегда вместе. Ее объятия снова одарили Джайниэна теплым взрывом изумрудного дружелюбия, залившим мягким переливающимся сиянием весь мир... Новый мир, в котором он найдет множество Друзей. Джайниэн шагнул им навстречу.

ФантаРама 25

ДиоДаймон и Фрэндалина

Диодаймон шел, ощущая каждым прикосновением стоп к траве пульс планеты, эмоции, впитавшиеся в каждый крошечный лоскуток ландшафта... Его длинные упругие локоны ниспадали на лицо карамельного цвета, скрывая взгляд глаз цвета весенней листвы. Высокий рост был скрыт опущенными плечами...

"Этот мир так напоминает мне... Напоминает мне некий другой. Эти зеленые листья, весь лес, шепот ручьев. Его обитатели столь беззащитны перед непостижимыми колдовскими силами, стремящимися завладеть им всецело. Мы отдаем всех себя, и что же... Этот мир, словно ребенок в наших руках. И тем не менее, мы почти ничего о нем не знаем - об этом ребенке. Чей он и как о нем позаботиться? Я даже не могу вспомнить, кто я и откуда. Да и кто мог бы мне помочь вспомнить, и кому я могу помочь? Пока я думаю, мир захватывают тираны. Мы отправляемся сражаться необученными. Оружие падает из наших рук. Даже нет уверенности, что мы на стороне истины. Мы не знаем, что нас ждет в финале. И все же... Этот путь - единственное, что есть у нас. Мы будем идти, как бы нам не было катастрофически невынеосимо. Я не знаю, кому я мог бы доверить все мои тайны, не вполне понятые мной самим . Даже один я буду продолжать этот путь"

Диодаймон поднял взгляд. Перед ним в расплывчатых сумерках прорисовывалась фигура статуи. Он приблизился. Тихий шелест листьев переплетался с меланхоличными диалогами птиц, прятавшихся в кронах. Он хотел бы понимать язык этих птиц и листьев, думая, сколько элементов информации проходит мимо него. Ключ плавно выскользнул из его рук и, подплыв к статуе, остановился рядом с нотной грамотой. Почувствовав его приближение, ноты стали дрожать от восторга предчувствия того, что они будут звучать. Диодаймон поднес ладонь к ним, желая прикоснуться и погладить этих крошечных существ. Стайка нот слетели на его теплую ладонь. Танцуя, они желали понравиться мальчику, и он улыбнулся им. Малышки-ноты окружили золотой скрипичный ключ, словно друга, которого ждали очень давно, и увлекли его своим хороводом к фигурам музыки на камне. Ключ, захваченный подругами, нашел свой горельеф и погрузился в него, как золотые солнечные лучи ложатся в густой сумрак вечерних облаков. Диодаймон плавно погрузился в транс, проплывая сквозь мягкие облака всех атмосфер своего сознания к своим самым сокровенным небесам непостижимых тайн сердца, скрытых даже от себя самого.

Он увидел радужные горы. Из чего они были - из ярких облаков или самого света? Он приблизился. Да это было целое королевство с парками, улицами, замками и башенками, храмами и множеством фигурных домиков. Свет и тень контрастируя, давали такое многообразие гаммы цветов, которое мальчик, хотя и знал раньше, но не мог вспомнить, откуда. По особенным краскам Диодаймон предположил, что в королевстве, скорей всего, закат. Небо стало темнеть. Внезапно ослепительно яркая вспышка молнии расчертила небо, и мир словно стал раскалываться на части. Диодаймон увидел множество мальчиков и девочек, стремительно выбежавших из своих домов, каждый из которых был шедевром архитектурного искусства. Дети были невероятно красивы и воинственны. Даже слишком воинственны. Их воинская доблесть выходила за все пределы рыцарской боевой дружбы - это Диодаймон подумал мгновенно, когда увидел, с какой яростью они сражаются друг с другом. Это не была игра. Многие из них падали и оставались неподвижно лежать у ног своих спутников в сражении. Диодаймон подошел ближе, хоть и не знал, как он может помочь, поучаствовать в жизни этих детей. Внезапно он ощутил летящий в него сноп зеленого света и импульсивно сделал захватывающую мудру. В его руках оказалась девочка. Она источала мягкость, отчаяние и зеленый свет.

- Расскажи мне, кто ты и что здесь происходиит, - попросил Диодаймон

- Мое имя Таларинда. Я из сонма Зеленого потока. Ты оказался в сердце войны в Королевстве Радуг. Здесь кажды цвет воюет с другим.

- Но почему они воюют?

- Иногда один цвет стремится всем остальным показать путь, который считает лучшим, а иногда желает убить себя, а все остальные препятствуют ему в этом. Они никогда не могут найти согласия, и даже когда нет повода для войны, они начинают сражаться от отчаяния, чтобы чувствовать себя причастными к некой активности.

- И неужели здесь никогда не бывает мира? Ведь если бы сонмы всех цветов объединились, они быстро достигли бы любой цели...

- Весь секрет в том, что они не знают общей цели. Они не знают того, к чему стоило бы стремиться вместе. В исключительно редкие моменты, когда один из них желает заговорить с другим, мало кто не заплакал бы, слушая эти речи: потому что это лаконичное и ультимативное признание бессмысленности своей жизни и враждебности окружающей вселенной. Они не видят смысла ни в чем, к чему можно было бы стремиться. Но если бы кто-то рассказал им о том, ради кого и чего стоит жить и умереть, о, это королевство было бы одним из самых счастливых!

- Но я знаю... Я могу сказать им. Как мне это сделать, чтобы все меня услышали?

- Для этого тебе нужно найти Золотую Королеву. Она единственная, кто не воюет, и чей голос слышат все и всегда. Если ты откроешь ей тайну, она откроет ее всем.

- Где же мне искать ее?

- Она танцует в центре сражения.

Диодаймон шагнул в сторону многоцветного карнавала боя друзей.

До его слуха долетали фразы отчаяния: от боевых кличей до жалостливых всхлипов, почти переходящих в плач. Больно смотреть на сражающихся друзей, на битву пустоты сердца во имя пустоты. Диодаймон увидел золотистое сиянье, мерцающий танец. Неожиданно для себя самого испугавшись, что оно может внезапно исчезнуть, он поспешил на этот свет. Он тянулся к нему всем своим существом, и мгновения казались ему эрами. Каждый миг, тянущийся патокой, задавал ему множество вопросов, и Диодаймон был счастлив, что знал ответы на них. Несомненно, это одно королевство Праздника Друзей, но оно потерялось во Вселенной, потому что потеряло свою мечту, перестало верить в ее реальность, и для него потерялся смысл жизни. Ведь ради чего можно жить, если отказаться от того, что дороже жизни - Мечты. Он найдет Королеву, он расскажет ей, он напомнит ей, он станет ее другом и поможет ей и всему ее королевству. Внезапно он оказался лицом к лицу с ней, захваченный в ее танец. Кружась и держа ее миниатюрные ладони, он спросил:

- Скажи, Королева, куда движется этот карнавал?

- Мой друг, он движется в никуда, смысл его пути давно потерян.

- Для кого же ты танцуешь, Королева?

- Я не помню их, - ответила девочка-королева со слезами, - я так любила их, но желая позаботиться о целом королевстве сама, я не предположила того, что сделать чего-то в одиночку невозможно. Все делается всеми и для всех, все и всегда делается вместе... Все мои силы и память ушли на поддержание этого королевства, которое, не видя смысла, дальнейшего, чем я, разрушает себя. И мой танец больше не впечатляет никого из живущих здесь.

- Ты поверишь мне, Королева, если я скажу тебе, что я знаю тех, для кого ты танцуешь, и помогу тебе вернуться к ним и увидеть их танец?

- О, я поверю тебе, несомненно. Даже если бы и были варианты думать, насколько ты искренен, я бы поверила тебе - ты прекрасен. Такой красотой могут одарить только те, ради кого стоит жить.

- Я угадаю твое имя и назову тебе имена тех, кого ты хочешь видеть. Я приведу тебя к ним.

- Я не помню моего имени, и не смогу сказать, угадал ты или нет.

- Мы узнаем об этом по действию твоего имени: любое истинное имя имеет силу осуществлять метаморфозы реальности. Твое истинное имя остановит сражение и примирит всех, дав им инсайт мечты и смысла.

- Продолжай свою песнь, друг.

- Королевна, во Вселенной есть Боги Любви: РамайРани и РаниРамана. Их всегда окружают сонмы их друзей. Все существа во всех Вселенных живут ради Них, потому что Они - источник любой Мечты и ее метаморфозы в Реальность. Они - сердце любой Реальности.

- Они самые красивые?

- О, да, Королевна!

- И любят сильней всех?

- Это так, и это бесконечно.

- Я думаю, что Они стоят того, чтобы жить ради них.

- Ты вспоминаешь Их?

- Мне хотелось бы увидеть Их, но как я Им представлюсь, пока ты не сказал мне моего имени?

- Королевна, ты - золото синтеза, ты - сердце интеграции. Ты - источник Праздника Друзей в этом королевстве, и значит, имя твое - Фрэндалина.

- О, что происходит со мной, словно все мои эмоции и идеи собрались вместе и устроили сеанс вспоминанмя? Словно в моем сердце все вселенные?

- Это возвращение Мемории, Фрэндалина, Королева Друзей. Посмотри, что происходит вокруг: все перестали сражаться, им хочется обнимать друг друга и плакать. Все поле битвы залито разноцветными дождями слез, оживляющими павших.

- Друг мой, они хотят танцевать и любить друг друга, они ждут явления новой песни.

- Спой им ее, Королевна!

- Мой Праздник Друзей, наша новая песнь, наша форма любви, состоящая из звука - это мантра-мурти РамайРани-РаниРамана!

Все мальчики и девочки в разноцветных нарядах создали множество хороводов вокруг королевы и ее друга. Кружась, они слили свое сияние в золотой цвет. Вместе они стали Солн<