Низкое самоуважение приводит к психическим проблемам: депрессии, тревожности, алкоголизму и прочему навязчивому поведению.

Оно рождает порочный круг страданий. Человек становится просто одержим собой, причем он не считает себя пупом Земли, а наоборот, с маниакальным постоянством пересматривает свои недостатки и оплошности. Он все больше и больше недоволен собой, все время сравнивает себя с другими, боится, что его отвергнут. Этот страх приводит к строжайшему и изнурительному самоконтролю. Человек находится в постоянном напряжении, общение становится для него утомительным. Обостряется чувство одиночества и неполноценности, развивается скрытность.

Постепенно страх и усталость обнажают эмоции и порождают неадекватное поведение. Человек выглядит агрессивным, злым, закомплексованным и даже хвастливым. Малейшее происшествие выводит его из себя. Он изолируется от окружающих, теряет объективность и уже не способен попросить о помощи. Свои успехи считает случайными и временными, а неудачи – обоснованными, лишь подтверждающими его ничтожество. У него окончательно пропадает желание быть принятым другими людьми, он уже не хочет, чтобы они признавали его успехи.

Самоуважение создается и подпитывается из двух источников:

• одобрение – прежде всего, со стороны родственников, их любовь, симпатия, восхищение, уважение. Когда мы взрослеем, нам важно получать это также от одноклассников, приятелей, коллег, соседей;

• достижения : то, что было признано нами и другими людьми как наш успех.

То есть самоуважение людей со сверхэффективным умом с самого начала строится на зыбком фундаменте. Даже если родители искренне любят своего ребенка, мало‑помалу они начнут удивляться, насколько он непохож на других детей, и чем дальше, тем больше. Он слишком возбудимый и эмоциональный! У него такие слабые нервы! Чересчур чувствительный, не оторвать от материнской юбки! И как следствие – на ребенка обрушивается чрезмерная родительская опека. К тому же его все время ругают: то он задает уйму вопросов, то его дерзость переходит границы дозволенного – взрослые выходят из себя. С детского сада мнение окружающих совпадает с оценкой родителей. Он не может стоять на месте, не умеет концентрироваться, не понимает, чего от него требуют. Товарищи не принимают этого чудака и смеются над его странными идеями. Разве может из такого мусора вырасти самоуважение? И это еще не все: как только его начнут упрекать в недостаточном самоуважении, круг замкнется!

Что касается оценки успехов, здесь тоже не все так просто. Прежде всего, отношение к ним окружающих не самое лучшее. В нашем обществе принято больше ругать за ошибки, чем хвалить за удачи. У нас предпочитают критиковать вместо того, чтобы сказать что‑то ободряющее. Это прямо противоположно тому, что требуется человеку со сверхэффективным умом, чтобы успокоиться. Общество раздраженно наносит ему одну пощечину за другой и называет его искреннее непонимание злонамеренностью. Допустим, если он ревностно выполняет какое‑то задание, то, скорее всего, выйдет за рамки требований учителя. И получит плохую оценку. Важную роль здесь играет и его перфекционизм.

У людей со сверхэффективным умом особенно остро развит перфекционизм по отношению ко всякому предмету, ситуации и любому человеку.

Их базовой моделью является совершенство. А поскольку ничто в этом мире не совершенно, а сверхэффективные с трудом с этим мирятся, их удачи практически никогда не получают должную оценку.

Ян (7 лет) решил нарисовать лошадку. Он ревностно (очень подходящее слово!) принимается за работу и вначале рисует очень сосредоточенно и прилежно, но постепенно все больше раздражается и впадает в ярость. Никак не получается хорошо нарисовать ногу лошади! Это настоящая трагедия. Ян рвет на части лист бумаги и следующие два часа плачет навзрыд. Ничто не может его успокоить. Бесполезно говорить, что лошадь была очень красивая. Он прекрасно знает, что это неправда. Его память зафиксировала путовый сустав и копыто лошади, которые ему не удалось в точности передать на рисунке. Этот неудачный рисунок – начало в череде личных неудач. Внешние оценки не способны нейтрализовать горечь сверхэффективных умов. Они бесконечно страдают, когда могут воспроизвести лишь ничтожную часть того, что вырабатывает их ум. Я почти уверена, что даже Микеланджело считал своего Давида далеким от совершенства!

Страх неприятия

Человек – существо общественное, неспособное жить вне социума. Ему известно, что в одиночку он погибнет. Таким образом, жизненной прерогативой человека является социальная интеграция. Так было уже в доисторические времена: человек, живший в одиночку, становился легкой добычей хищников. И сегодня то же самое: мы не можем обходиться без себе подобных. Конечно, легко вообразить противоположный пример, пусть немного и преувеличенный: отшельник, задумчиво сидящий в своей пещере вдали от мира. А ведь это совершенно неверное представление. С одной стороны, отшельников можно перечесть по пальцам, что доказывает, насколько трудно такое подвижничество. С другой стороны, чтобы молиться в своем ските, ему понадобится по крайней мере одна добрая душа, которая приносила бы еду и питье. Если ему придется обеспечивать свое существование самостоятельно (например, охотиться, ловить рыбу и собирать грибы‑ягоды), у него не останется времени на молитвы. Страх неприятия находится на подсознательном уровне. Мысль о том, что отторжение обществом ставит нас под угрозу смерти, находится где‑то на уровне животного, утробного инстинкта.

С самого детства люди со сверхэффективным умом испытывают отторжение обществом. Обычно отвергнутый человек старается подстроиться под окружение, чтобы получить его одобрение. У сверхэффективных все не так. Они осознают, что не такие как все, но не понимают, в чем их вина (кстати, чаще всего их не приемлют именно из‑за того, как они устроены).