Главная Случайная страница


Категории:

ДомЗдоровьеЗоологияИнформатикаИскусствоИскусствоКомпьютерыКулинарияМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОбразованиеПедагогикаПитомцыПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРазноеРелигияСоциологияСпортСтатистикаТранспортФизикаФилософияФинансыХимияХоббиЭкологияЭкономикаЭлектроника






Глава 22. В центре всех наших проблем стоим мы сами

Просвещение

Случай № 1. 7 мая в пять часов вечера миссис _______ была помещена в палату после родов, длившихся на протяжении шести часов. В двенадцать часов ночи 9 мая (через тридцать один час после родов) ее охватил ужасный озноб, к которому она тем не менее отнеслась так же спокойно, как женщины относятся ко всему в таких обстоятельствах. 10 мая она умерла.

Это был типичный случай родильной горячки, эпидемии, бушевавшей в Европе и Америке в конце XVIII – начале XIX в. В те дни летальный исход в результате осложнений во время родов не был редкостью (в 6–12 % случаев), но тот случай был гораздо хуже. В разгар эпидемии родильной горячки погибло 70–80 % женщин. Симптомы в виде жара и сильных болей внизу живота появлялись только через несколько дней после родов. Часто вскоре после начала проявления симптомов наступала смерть. Последствия болезни были столь разрушительны, что ее называли родильной чумой.

Нечего и говорить, что распространение родильной горячки сотрясло медицинское сообщество и очень обеспокоило врачей, пытавшихся убедить людей, что обслуживание в больнице во много раз превосходит лечение на дому. Хорошая новость заключалась в том, что это была эпоха Просвещения в Европе и Америке, период, когда интеллектуальная элита пыталась реформировать общество, заменяя традицию и веру наукой и рациональным анализом. Известное также как Век разума, это было время, когда главными были экспериментальные данные.

«Просвещенные» врачи того времени, чтобы объяснить эпидемию родильной горячки, опирались на сложные теории, основываясь на собственном опыте и исследованиях, и предлагали порой такие же сложные идеи относительно того, как предотвратить ее распространение. Но при всех своих благих намерениях, при всех научных данных и сложных моделях, которые они разработали, врачи не учли один существенный фактор, влиявший на распространение родильной горячки, а именно – самих себя. Пытаясь найти решение этой напасти, просвещенные хирурги утром выполняли вскрытия и изучали жертвы, а после обеда посещали больных. Врачи еще не слишком понимали, как функционируют микробы, часто хирурги недостаточно хорошо мыли руки или стерилизовали свои инструменты. И только в 1843 году американский врач из Бостона доктор Оливер Вендел Холмс, отец главы верховного суда Оливера Вендела Холмса-младшего, предположил в своем эссе, опубликованном в журналеNew England Quarterly Journal of Medicine and Surgery, что сами доктора виноваты в распространении болезни. Он настаивал на том, что врачи просто обязаны с моральной точки зрения тщательно мыть инструменты и сжигать одежду, в которой они были, когда оказывали помощь инфицированным женщинам.

И хотя сначала на эссе доктора Холмса практически не обратили внимания, позже оно все-таки вызвало споры среди людей его круга. Он подвергся критике многих из тех, кого он обвинил в непреднамеренном нанесении вреда пациентам. Один критик сказал: «Причина не в докторах. Они джентльмены!» Но с доказательной базой Холмса было трудно поспорить. Чем больше вскрытий умерших от этой болезни женщин проводили врачи, тем больше заражалось новых жертв. Некоторые врачи, проводившие вскрытия, даже сами заразились.

И только спустя двенадцать лет после публикации эссе остальные члены медицинского сообщества взяли на себя ответственность и стали проводить необходимую стерилизацию. Только после того как люди, старательно искавшие решение проблемы, признали, что сами были ее частью, родильная горячка практически исчезла.

Последствия распространения родильной горячки и опасной болезни, поражающей нашу современную бизнес-культуру, пугающе схожи. Мы живем в новую эпоху Просвещения. Только теперь наши ученые, предприниматели и экономисты предпочитают при принятии решений опираться на показатели, рациональные факты, методику «шести сигм», расчет рентабельности инвестиций и эмпирические данные. А для управления всеми этими цифрами и системами нам требуется больше полагаться на менеджеров. И как иногда мы не способны увидеть за деревьями леса, так же мы иногда можем за системой или ресурсами для управления не увидеть людей, действительно выполняющих всю работу. Чем больше масштаб, тем более абстрактными становятся вещи. И чем более абстрактными становятся вещи, тем больше мы полагаемся на показатели. Тот факт, что условия, существовавшие перед каждым крахом фондовой биржи (кроме нефтяного кризиса 1970-х годов), были практически идентичными, не может быть простым совпадением. Как говорил доктор Холмс, чтобы найти ответы, нужно внимательно присмотреться к самим себе.

Все менеджеры могут стать лидерами и вести за собой людей

Лидерство – это умение брать на себя ответственность за жизни, а не за показатели. Менеджеры заботятся о наших показателях и результатах, а лидеры – о нас самих. Все менеджеры могут стать лидерами и вести за собой людей. Как врачи осознали важность стерилизации инструментов, так каждый лидер организации обязан делать все необходимое, чтобы защитить своих людей. Но сначала он должен признать, что сам находится в корне проблемы.

Очень современная зависимость

Это было самое невероятное ощущение. Будто волшебство. Ушло чувство отчаяния и дискомфорта, обеспокоенности и неуверенности в себе, ушли абсолютно все страхи и волнения. Он чувствовал себя так, будто его «отремонтировали». Он чувствовал, что может все. Он чувствовал себя тем, кем он так хотел быть. Именно так ощущал себя Джон, когда выпивал.

Некоторые называют это «храбростью во хмелю» или «голландской доблестью». Это заряд уверенности в себе, который мы получаем от алкогольных напитков. Если парень находится в баре со своими друзьями и встречается глазами с кем-то привлекательным в другом конце помещения, ему нужно просто подойти и представиться. Многие люди боятся так сделать. Однако всего несколько напитков могут успокоить нервы и придать смелости.

А теперь умножьте тревогу и мужество, необходимые для взаимодействия со всем миром, и вы начнете понимать, какую огромную роль играет алкоголь в жизни алкоголика. Благодаря допамину, который вырабатывается при попадании алкоголя в организм, исчезают чувства напряжения, угрозы, страха и тревоги, пропадает паранойя. Это одна из причин, почему так трудно бороться с алкоголизмом. Всем проблемам, с которыми может столкнуться алкоголик – стресс на работе, в отношениях, стресс из-за финансового положения и чувство собственной неполноценности, – гораздо сложней противостоять в трезвом состоянии. Как объяснил мне один алкоголик: «Другие выпивают и идут домой. Мне же, чтобы идти домой, сначала необходимо выпить».

У огромного числа людей, страдающих от алкоголизма, пьянство началось еще в подростковом возрасте. Это то время, когда практически всем из нас приходится столкнуться с чувством неуверенности и собственной неполноценности. Это время, когда мы нуждаемся уже больше не в одобрении наших родителей, а в одобрении наших сверстников.

Социальная осведомленность и наше желание принадлежать или «вписаться» в какую-то группу – это часть нашего антропологического развития. Все мы хотим ощущать себя желанной и значимой частью группы. Беспокойство относительно того, что думают о нас другие, – это естественная составляющая нашей социализации, и это важно для нашего выживания как вида, живущего в группах (хоть и приводит в замешательство наших родителей в подростковом периоде). В сочетании с нашей начинающей проявляться сексуальностью и меняющимся телом, социофобия, чувство растерянности и неуверенности в себе, для многих подростков в этот период могут стать непреодолимой проблемой.

Именно по этой причине подросткам так нужны заботливые родители, учителя, друзья и общество в целом. Частично именно для этого нужны семейные ужины, командные виды спорта, хобби и внеклассные мероприятия. Это крепкие узы поддержки, которые мы создаем в течение этого критического периода. Они учат, что мы нуждаемся в других, чтобы справиться с проблемами и выжить. Но некоторые подростки обнаруживают, что магические силы алкоголя могут гораздо быстрей помочь им найти в себе силы и приобрести уверенность. В период неуверенности в себе неумеренное распитие алкоголя может заменить поддержку других людей. Это важно, поскольку то, как мы научимся бороться с трудностями и переживаниями в подростковом возрасте, скорее всего отразится на том, как мы будем бороться с проблемами во взрослой жизни.

Алкоголь, сигареты или переедание могут помочь нам успокоить нервы. Все это можно делать в одиночку, без помощи или поддержки других людей. Все эти средства срабатывают практически мгновенно. Другими словами, не так уж сложно понять, что спокойствие или облегчение мы испытываем сразу же, когда пьем или курим.

Удовольствие, которое мы получаем от алкоголя, никотина или еды, является результатом действия допамина. Допамин – это химическое вещество, которое вырабатывается, когда мы выполняем какое-то действие или находим то, что искали. Это один из наших внутренних стимулов, побуждающих нас искать пищу, строить жилье и прогрессировать как виду. Он необходим для стимулирования нас на совершение действий ради нашего выживания и процветания.

Мать-природа не могла заранее подготовить нас к тому времени, когда алкоголь и никотин будут способны произвести короткое замыкание в нашей системе. Допамин появился в то время, когда еда не была столь доступна. Наши тела не были созданы для мира, где еда появляется тогда, когда мы этого захотим. Переедание, азартные игры, употребление алкоголя и курение – все это зависимости, вызываемые допамином. Все это легкие способы получить желанную дозу допамина. И когда мы уже не можем контролировать свою жажду допамина, это превращается в настоящую зависимость. Мы достигаем точки, где химическое вещество, созданное для нашего выживания, поощряет поведение, способное причинить нам вред. Именно это происходит в наших корпоративных культурах.

 

Зависимость от допамина? Сам виноват!

Наши предки эпохи палеолита готовились к охоте, не зная, что принесет им новый день. Их возможность ясно представлять себе цель и награду, которую они получат при ее достижении, дает им первый всплеск допамина, когда они только отправляются в дорогу. Когда один из охотников находит какие-то признаки того, что газель находится где-то неподалеку, происходит еще один всплеск допамина, чтобы поощрить их продолжать охоту. Кто-то замечает едва виднеющуюся газель после долгих часов ожидания, тогда происходит еще больший всплеск допамина. Наконец они получают прилив адреналина и возбуждения, и к моменту поимки газели происходит резкий выброс допамина, давая им ощущение удовлетворения от достижения цели. Они поздравляют друг друга и благодарят своего лидера, теперь в их крови циркулирует серотонин. Они обнимаются и хлопают друг друга по спине, ощущая крепкие узы братства с теми, кто был с ними рядом в грязи эти несколько дней. Окситоцин усиливает их связь. Бесстрашные охотники приносят добычу в племя, которое окружает их уважением и похвалами, серотонин вновь циркулирует в их крови. Остальные члены племени ощущают заботу и благодарность за тот риск, на который охотники идут ради них, – и все чувствуют себя прекрасно и наслаждаются едой вместе.

Как наши доисторические предки искали пищу, так и в современном мире бизнеса мы получаем всплеск допамина на каждом этапе своего продвижения к конечной цели. К сожалению, в отличие от своих предков мы работаем внутри среды с несбалансированной системой поощрения. Доминируют стимулы, вызываемые допамином. Наши структуры стимулирования практически полностью основаны на достижении целей и получении за это финансового вознаграждения. Более того, они обычно поощряют нас на достижение краткосрочных целей, рассчитанных на месяц, квартал или год. Они могут даже в конечном итоге настроить коллег друг против друга, поощряя поведение, подрывающее прогресс всей группы.

Один из моих любимых примеров связан с американским медийным конгломератом America Online (AOL). Компания регулярно рассылала свои компакт-диски, пытаясь заставить людей подписаться на свой продукт. Одной группе внутри компании, ответственной за закупки, предложили финансовые стимулы за достижение поставленных компанией целей. И поэтому все тактики были направлены лишь на то, чтобы заставить людей подписаться. В первый месяц компания предлагала сто бесплатных часов, потом двести пятьдесят, а потом целых семьсот. Я помню, как это предложение достигло тысячи бесплатных часов, лишь бы им воспользовались в первые сорок пять дней. И это работало. Какую бы тактику ни применяла группа по вопросам закупок, она была направлена только на одно – на увеличение своих бонусов. Проблема заключалась в том, что в компании была еще другая группа, которая должна была найти способ заставить всех отказавшихся подписаться пересмотреть свое решение. Создавая систему, в которой каждая группа была занята своими показателями без ущерба для других или для компании, лидеры AOL эффективно стимулировали своих людей добиваться поставленных целей.

По большей части структуры стимулирования, которые нам предлагают внутри компании, не поощряют нас за сотрудничество и совместное использование информации. Другими словами, когда дело доходит до поведения или действий, важных для поддержания Круга безопасности, позитивный настрой практически отсутствует. Это вызывает зависимость от допамина, ее культивацию и поощрение. И как у всех зависимостей, у нее есть свои последствия. Наш взгляд затуманивается, мы меньше заботимся о посторонних, нами овладевает эгоизм. Мы становимся одержимы поиском новой дозы допамина и не позволяем никому и ничему вставать на нашем пути.

Глава 23. Любой ценой

Существуют определенные правила бурения нефтяных скважин, позволяющие извлечь выгоду из ресурсов, сохранив при этом почву. Другие правила регулируют автомобильные выбросы, чтобы наши удобства не слишком сильно влияли на качество воздуха. Именно для этого нужны хорошие правила: они поддерживают баланс между выгодой и затратами. Мало кто поспорит, что перевес в ту или иную сторону нанесет ущерб торговле и нашей жизни, поэтому процесс поддержания баланса продолжается.

В начале XX века спектр электромагнитного излучения рассматривали как государственный природный ресурс, причем бывший в дефиците. С приходом радио индустрия средств вещания чем-то напоминала Дикий Запад, слишком много вещательных компаний хотели, чтобы их услышали на ограниченном количестве волн. Тогда в 1927 году конгресс принял закон о радио, чтобы помочь в организации системы. Позже этот акт был замещен законом о средствах связи от 1934 года, который также вводила ФКС, Федеральная комиссия по вопросам регулирования связи, в рамках «нового курса» Ф. Рузвельта. Новый закон и новая комиссия отвечали также за новое средство связи – телевидение и, как в случае с радио, помогали индустрии средств вещания развиваться, защищая доступ к информации.

Одним из способов регулирования ограниченных ресурсов, который могла использовать ФКС, было требование лицензии на вещание. Радиосети боялись, что лишатся своих лицензий на осуществление деятельности, если не будут соответствовать новым правилам. Так появились «вечерние новости»: программы должны были служить государственным интересам, а не только коммерческому интересу сетевого программирования. И хотя радиосети не слишком много зарабатывали на новостях, они делали нечто крайне важное для бизнеса, то, что невозможно купить за деньги, – они имели репутацию честного источника информации.

Уолтер Кронкайт, проработавший ведущим вечернего выпуска новостей CBS Evening News с 1962 по 1981 год, считался «самым заслуживающим доверия человеком Америки», что явно способствовало популярности всей организации CBS. Как Кронкайт, так и другие ведущие дневных новостей считали, что у них есть определенная миссия. Как сказал Тед Коппел, превосходный журналист и бывший владелец Nightline: «На протяжении 1960-х годов мы были поглощены этим псевдорелигиозным старанием предоставить людям информацию, в которой они нуждались». Новости выполняли свои обязательства перед общественностью. Как объясняет Коппел: «Начальству радиосетей никогда не приходило в голову, что программы новостей могут быть прибыльными». Система взаимных услуг была сбалансирована.

Но ближе к концу 1979 года что-то произошло. 4 ноября группа исламских студентов и боевиков штурмовала американское посольство в Тегеране и взяла в плен пятьдесят два американца. Вскоре после этого телевизионная сеть ABC News выпустила в эфир фильм America Held Hostage: The Iran Crisis (Америка в заложниках: Иранский кризис), специально созданный, чтобы отразить события теракта. Переименованное позже в Nightline, шоу, в котором Тед Коппел проработал двадцать пять лет, сообщало американцам новости все 444 дня, что продолжался теракт. Программа сразу же стала популярной, и впервые в истории новостей руководство обратило на нее внимание. Вместо того чтобы оставить новости журналистам, они рассмотрели в них прекрасную возможность прибыли и поэтому стали уделять им больше внимания.

И хотя программы вроде 60 Minutes, выпускавшиеся уже больше десяти лет, были прибыльными, они выходили не каждую ночь. Это были не вечерние новости. Более того, это было другое время – 1980-е годы. Богатство и изобилие Америки всегда были на высоком уровне, и наше желание еще большего богатства и изобилия стало силой, движущей практически каждым аспектом жизни в стране на протяжении многих лет. Наша тяга к допамину только увеличивалась. Баланс был на грани.

С окончанием кризиса с заложниками в Иране к власти пришла администрация Рейгана, а вместе с ней в городе появился новый шериф по трансляциям Марк Фаулер, назначенный председателем Федеральной комиссии по вопросам регулирования связи. Фаулер, как и многие его сторонники, видел в телевизионном вещании (включая телевизионные новости) лишь очередной бизнес по заколачиванию денег. С появлением кабельного телевидения и телеканала CNN новости стали превращаться из системы связи общего пользования и одного из драгоценных камней короны в возможность получать еще больше драгоценных камней двадцать четыре часа в сутки.

Любое препятствие, встававшее на пути, должно было быть устранено. Работа регулировщика заключалась больше не в обеспечении защиты, а в повышении прибыли. Раз за разом, иногда при поддержке конгресса, а иногда и в одиночку Фаулер и ФКС медленно разбирали все стандарты, которых должны были придерживаться сети, чтобы претендовать на получение лицензии на вещание, стандарты, нацеленные на поддержание хоть какого-то баланса путем служения общественному благу. Прежде всего время, на которое сетям пришлось продлевать срок действия своих лицензий, увеличилось с трех лет до пяти. Количество станций, которыми могла владеть одна компания, увеличилось с семи до двенадцати, что дало компаниям возможности для захвата большей доли рынка. Также были отменены какие-либо ограничения относительно количества рекламы.

Федеральная комиссия по связи при Фаулере даже отменила правила, устанавливавшие минимальное количество неразвлекательных программ, чтобы компания могла извлекать прибыль из общественных радио– или телевизионных каналов. Сама цель закона 1934 года была уничтожена. И это еще не все. Возможно, величайшей жертвой в сетевом бизнесе и бизнесе телевизионных новостей была отмена доктрины справедливости в 1987 году.

Доктрина справедливости была введена в 1949 году, чтобы предотвратить возможность вещателя при помощи эфира отстаивать лишь свою точку зрения. Доктрина подразумевала, что телестанции, получившие лицензию ФКС, согласятся не только обсуждать спорные темы, которые могли бы быть интересны обществу, но и будут гарантировать, что высказываемые мнения будут уравнены противоположными позициями и точками зрения. После отмены этого положения наши современные станции имеют право быть поляризованными. С тем, что Комитет по решению спорных вопросов вещания в 1973 году назвал незаменимым и «самым важным требованием для работы в общественных интересах», было покончено. Теперь путь был полностью очищен от новостей как услуги, новости стали еще одной платформой для продажи рекламы. На протяжении 1980-х годов стремление добиться еще большего изобилия продолжалось. Продолжал свое движение и допамин.

Никто не оспаривает право лидера компании расширять бизнес любым способом, пока выбранные им средства не вредят людям. Проблема в том, что новостной бизнес, кажется, забыл о тех, кому, казалось бы, должен служить. Если рассмотреть текущее состояние телевизионных новостей, мы получим идеальную картину того, что происходит, когда намерение быть первым или повысить рейтинги ставится впереди стремления служить общественным интересам. Среди худших симптомов готовность СМИ уменьшать время на важные новости, злоупотребляя при этом развлекательными, но отнюдь не информативными историями. Теперь больше, чем когда-либо, миссия донесения информации превратилась в бизнес по доставке новостей.

Однако случилось это не по вине журналистов. На самом деле очень многими из них до сих пор движет все то же «псевдорелигиозное» обязательство нести людям правду, которое описывал Коппел. Проблема заключается в руководителях СМИ, которые рассматривают распространение информации в рамках своей деловой активности, а не как определенную миссию. Такие руководители защищают свои товары, ссылаясь на выполнение обязательств по предоставлению общественных услуг. Но их претензии несостоятельны. Это явный конфликт интересов, если они подсчитывают рейтинг Нильсена и устанавливают соответствующие рекламные тарифы. Как врач, назначающий не только те препараты, в которых пациенты нуждаются, но и те, что они сами просят, Коппел говорит, что информационные агентства перешли от новостей, в которых люди нуждаются, даже если они этого не хотят, к новостям, которые люди хотят, пусть даже они в них и не нуждаются. Он сетует о давно минувших днях, когда быть частью информационного агентства действительно что-то значило, когда это было в большей степени благородным делом, а не просто бизнесом.

Будь то конгрессмен, занятый сбором средств вместо того, чтобы тратить больше времени на потребности избирателей, или руководитель компании, решивший продать товар, несмотря на содержащиеся в нем вредные ингредиенты, поскольку это выгодно, гонки за победой всегда существовали и всегда вызывали проблемы. В здоровых организациях, как и в здоровом обществе, стремление выиграть не должно затмевать желание заботиться о людях.

 

Еще! Еще! Еще!

До краха фондового рынка в 1929 году в Америке было двадцать пять тысяч банков. Однако у многих из них была столь неустойчивая основа, что примерно половина вышла из бизнеса в первые годы после краха. В 1933 году конгресс принял закон Гласса – Стиголла, официальное название которого было Банковский акт 1933 года, в попытке сдержать чрезмерные спекуляции в банковской отрасли, чтобы будущие поколения не оказались в такой же ситуации. В дополнение к созданию Федеральной корпорации по страхованию депозитов, независимого органа, сохраняющего и способствующего росту общественного доверия к американской финансовой системе, другие положения были введены для уменьшения риска общественности и страны, если банки слишком увлекутся продвижением собственных интересов.

Одно из самых значимых положений этого закона отделило коммерческое банковское дело от системы самостоятельных банков. Коммерческие банки предлагают то, что считается традиционными банковскими услугами: прием вкладов и депозитов, обналичивание чеков, предоставление кредитов и т. д. Тогда как инвестиционные банки могут выпускать ценные бумаги, чтобы помочь клиенту мобилизовать свой капитал, а также предлагать другие услуги, в том числе торговлю акциями, сырьем и другими финансовыми инструментами. Поняв, что коммерческие банки являются хранилищами для личных и деловых средств, конгресс того времени принял решение закрыть эти средства, чтобы любой инвестиционный банк не мог их использовать для собственных спекулятивных целей и рискованных мероприятий.

К сожалению, будущие поколения, для которых так старались наши предки, с большей охотой жертвовали общественным интересом ради новых доходов. Так, в 1999 году, в самый разгар интернет-бума во время ужасных спекуляций, большинство пунктов закона Гласса – Стиголла было отменено.

А затем секретарь казначейства Лоуренс Саммерс предложил «позволить американским компаниям конкурировать в условиях новой экономики». Это была политическая риторика для маскировки истинных намерений: отменить правила, специально разработанные для защиты общественного благосостояния, чтобы помочь расшириться одной отрасли (банковской), чтобы одна группа (банкиры) могла получить больше доз допамина.

Если «конкуренция в условиях новой экономики» означает создание среды для краха фондовых рынков, тогда политики и банкиры проделали большую работу. С введением закона лишь немногие крупные банки разорились в период между 1933–1999 годами, в США случилось всего три крупных краха фондового рынка со времени Великой депрессии 1929 года. Первый произошел в 1973 году в результате внезапного роста цен на нефть, а не в результате банковского кризиса. Другой, произошедший в 2000 году, был результатом неосторожной ставки на интернет-бум. И третий крах, случившийся в 2008 году, произошел в результате чрезмерных спекуляций и принятия рискованных решений со стороны банковской отрасли, а также из-за использования ипотечных ценных бумаг. Условия для финансового кризиса 2008 года были созданы такими компаниями, как Citigroup, бывшим коммерческим банком, и American International Group (AIG), страховой компанией, специализирующейся на ценных бумагах, то есть тем, что было бы запрещено, если бы банковский закон 1933 года не отменили бы меньше чем десять лет назад.

Отмена закона Гласса – Стиголла – это один из наиболее очевидных и вопиющих примеров попытки представителей поколения беби-бум, думающих в первую очередь о себе, прогнуть или сломать законы ради собственной выгоды. Это пример того, что происходит, когда наши лидеры ставят свои интересы выше наших, то есть перед интересами тех, кого они должны защищать. Кстати, события этого периода Разрушительного изобилия происходили под бдительным взором первого американского президента поколения беби-бум Билла Клинтона, который родился 19 августа 1946 года. Зависимость может заставить нас потерять из виду реальность.

Как наркоман, просыпающийся наутро с сожалением о том, что он сделал под влиянием своей зависимости прошлой ночью, так многие представители поколения беби-бум с сожалением оглядываются на те разрушения, которые происходили под их взором. В интервью для Bloomberg Television в 2010 году Дэвид Комански, бывший директор компании Merrill Lynch, на чье место позже пришел Стэнли О’Нил, сказал, что отмена закона Гласса – Стиголла была ошибкой. Он сказал: «К сожалению, я был одним из тех, кто активно поддерживал отмену закона. Конечно, когда я управлял компанией, мне не хотелось, чтобы они строго следили за соблюдением [правил]». Теперь Комански признает: «Я сожалею об этих действиях и хотел бы, чтобы мы тогда этого не сделали». Джон Рид, бывший директор корпорации Citigroup Inc., также говорил о том, что отмена закона Гласса – Стиголла была плохой идеей. Почему же у бывших директоров вдруг появляется трезвая ясность, которой нам так не хватало, когда они были у власти? Я понимаю, что задним умом все крепки, но разве мы не платим этим лидерам за их видение и предвидение?

Начиная только с 1980–1990-х годов некоторые представители поколения беби-бум наблюдали за упорным разрушением устройства управления, призванным защищать нашу систему от избытка, дисбаланса и зависимости. Руководители компаний и правительственные лидеры сформировали крепкий внутренний круг, мало внимания обращая на средства защиты, которые должны были предложить другим. Поскольку лидеры любой организации должны заботиться о тех, кто находится у них в подчинении (что в итоге делает их организацию только сильней), лидеры компаний также должны заботиться о рабочей среде. Это включает в себя экономику вообще и даже цивилизованное общество. Круг безопасности, созданный, чтобы как можно больше американцев чувствовали себя защищенными, постепенно распадается на части, оставляя нас наедине с большой опасностью. Когда мы должны фокусироваться на самозащите вместо того, чтобы работать сообща во благо процветания страны, ослабляется компания и наша страна в целом. И если мы думаем, что следующее поколение достаточно оснащено, чтобы устранить проблемы предыдущего поколения, мы должны напомнить себе, что у них будут свои вредные привычки и свои зависимости.

 

Глава 24. Поколение абстракции

Самые большие неудачники

А вот вам стих

 

Сгнобят тебя отец и мать.

Пусть не нарочно, но сгнобят.

Своих сомнений, страхов рать —

Плюс пару свеженьких внедрят.

Гнобили прежде их самих

Придурки в шляпах прошлый век

Слащаво-строгие для них

И желчно-злобные для всех.

Несчастность въелась в ДНК,

Растет, как тесто на дрожжах.

Беги «родного очага»

И сам детей не нарожай.

 

(Перевод взят отсюда: http://mustran.ru/2013/work/173)

Стихотворение Филипа Ларкина, написанное в 1971 году, рисует довольно тоскливую картину родительского воспитания. Но, к сожалению, есть в нем и правда. Период Разрушительного изобилия, в котором мы живем, в значительной степени обусловлен благими намерениями наших родителей и родителей наших родителей.

Представители «величайшего поколения», росшие во время Великой депрессии и нормирования продуктов в военное время, хотели убедиться, что их дети не будут страдать и не пропустят свою молодость, как они. Это прекрасно. Все родители хотят, чтобы их дети избежали трудностей, выпавших на их долю, и жили в достатке. Так и росли представители поколения беби-бум, уверенные, что не должны ни в чем нуждаться. Что вполне разумно и правильно с точки зрения философии. Но, учитывая размер поколения и обилие окружавших их ресурсов, эта философия была немного искажена. Если учесть, какой рост богатства и достатка они наблюдали в детстве, в сочетании с (по понятным причинам) циничным отношением к власти в 1970-х годах, после чего последовали годы бума (1980–1990-е годы), легко понять, как представители поколения беби-бум получили репутацию поколения «Я». «Я» перед «Мы».

Сейчас считается нормой ставить защиту идей и своего благосостояния на первое место вместо того, чтобы выносить идеи на обсуждения. Один бухгалтер из Нью-Джерси сказал мне, что видит определенную разницу между молодыми и более пожилыми клиентами. Он объяснил мне: «Мои пожилые клиенты хотят работать в рамках налогового кодекса и все делать честно. Они хотят просто платить налоги, которые должны заплатить. Тогда как более молодое поколение слишком много времени тратит на изучение лазеек и нюансов налогового кодекса, чтобы заплатить как можно меньше».

Когда представители поколения беби-бум начали обзаводиться собственными детьми, они воспитывали их, внушая крайне скептическое отношение к власти. Они говорили: «Ничего не давайте людям, не готовым компенсировать ваши затраты. Никому не позволяйте стоять на вашем пути к цели». Опять же, все это достаточно разумная философия, если бы сегодняшние обстоятельства были такими же, как в 1960-1970-х годах. Но они не такие же. Так, некоторые хорошие идеи извратились для детей представителей поколения беби-бум.

Поколения X и Y научились верить, что могут получить все, что захотят. Поколение X, выросшее до появления Интернета, интерпретировало этот урок как необходимость опустить голову и приступить к работе. Незамеченное и забытое поколение Х не бунтовало против чего-либо и было в юности достаточно беспринципным. Конечно, они были свидетелями холодной войны, но то была гораздо более приятная и благодушная версия, чем в 1960-1970-х годах. Поколение X не практиковало в школе учения на случай ядерной атаки. Расти в 1980-е годы было приятно. 1990-е годы и новое тысячелетие были еще более экономически активными. Бум интернет-компаний. Торговля через Интернет. Электронная почта. Знакомства через Интернет. Бесплатная срочная доставка. Никаких ожиданий. Получите все, что вам нужно, прямо сейчас!

У поколения Y было чувство собственного права. Многие работодатели жалуются на требования, которые им предъявляют при поступлении на службу. Но я, как сторонний наблюдатель, не верю, что это чувство собственного права. Это поколение хочет работать и готово работать. То, что мы принимаем за чувство собственного права, по сути, является нетерпением, вызванным двумя вещами. Во-первых, это грубое заблуждение, будто такие вещи, как успех, деньги или счастье, можно получить сразу же. И хотя наши послания и заказанные книги приходят в тот день, когда нам это нужно, наша карьера и чувство удовлетворения не зависят от нашего пожелания.

Второй элемент более тревожный. Это результат ужасного короткого замыкания нашей внутренней системы вознаграждения. Поколение Y выросло в мире, где огромный масштаб является нормой, деньги оцениваются через услуги, а технологии используются для улаживания отношений. Экономические системы, в которых выросли представители этого поколения, отдающие больший приоритет показателям, а не людям, были ими слепо приняты, словно так всегда и было. Если не будут приняты меры для преодоления или уменьшения количества абстракций в их жизни, однажды они из-за своей невоздержанности могут стать самыми большими неудачниками. Поколение Y может быть в большей степени подвержено этому короткому замыканию, потому что они выросли в таком мире, но факт в том, что никто из нас от этого не застрахован.

Последнее изменение этой страницы: 2016-07-22

lectmania.ru. Все права принадлежат авторам данных материалов. В случае нарушения авторского права напишите нам сюда...