Психологические идеи поздней античности

В первых веках нашей эры развитие психологических идей определялось уже не только греческой мифологией и религией, но и распространяющимся христианством. Одним из первых достижения психологической науки (работы Платона и стоиков) с библейскими постулатами связал Филон Александрийский (ок. 25 г. до н. э. — 50 г. н. э.). Ему принадлежит один из первых переводов Ветхого завета на греческий язык. Филон пользуется термином “откровение”, при помощи которого он объяснял невыводимые из научных знаний понятия, например, понятие “Всевышний”. С точки зрения Филона, человек состоит из 3-х элементов — разума (духа), души и тела. Разум и душа — это психические и психофизические элементы, которые, соединяясь со смертным телом, и создают конкретного человека. Дыхание божества — пневма — оживляет прах, т. е. тело. После Филона пневме приписывают функцию общения бренной части души с бестелесными сущностями, связующими ее со Всевышним. Возникает особый раздел религиозной догматики, описывающей эти “пневматические сущности”. Он был назван пневматологией.

Последним значительным философом античности был Плотин (205 — 270), основатель в Риме школы неоплатонизма. Одним из главных качеств души, по Плотину, является ее единство. Душа не может ни порождаться отдельными элементами, ни быть из них построенной, она сама создает единство. таким образом, Плотин вводит понятие холизма — единства, или целостности сознания и личности человека, которое формируется в первые годы жизни и является основой тождественности (идентичности) человека самому себе.

У Плотина психология впервые в истории становится наукой о сознании, понятом как “самосознание”. Самосознание — это основа достижения единства души. Плотин учил, что мир состоит из нескольких концентрических кругов, в центре которых размещен всеобщий разум, излучающий знания так же, как солнце излучает тепло. Далее, по кругам размещаются души, тела людей, животных, неодушевленные предметы. Та сторона души, которая обращена к разуму, сильнее освещается его светом, более возвышенна по сравнению с телесной стороной души, больше склонна к познанию. Обращаясь к мировому разуму, душа сливается с ним, и в момент этого слияния (экстаза) знания, находящиеся в мировой душе, переливаются в индивидуальную душу, становятся ее достоянием. Особое состояние души — экстаз, во время которого человек ощущает свое единство с мировым разумом испытывает уверенность в истинности знаний. Так в концепции Плотина получило обоснование понятие “откровения” Филона. В качестве вершины бытия выступало высшее единое благо, из которого путем эманации (истечения от высшего к низшему) происходит ум и его идеи, а затем душа и чувственный космос. При этом каждое из явлений природы находится на определенном месте по отношению к всеобщему благу.

Активность души у Плотина направлена, во-первых, к мировому разуму, во-вторых, к чувственному миру (включая тело) и в-третьих, к самой себе. Последнее направление и есть обращенность души на самое себя, на собственные, незримые действия и содержания. Душа как бы следит за своей работой, является ее “зеркалом”. Фактически Плотин стал автором идеи рефлексии как способности субъекта не только ощущать, помнить, чувствовать и мыслить, но также обладать внутренним представлением об этих функциях.

Если в доплотиновских представлениях душа отождествлялась с жизненным началом, в сферу душевных явлений включались все процессы, обеспечивающие слаженную работу всех систем организма (дыхание, пищеварение и т. д.), то у Плотина душа становится абсолютно нематериальной, а внутренний мир человека выделяется в качестве самостоятельного предмета исследования.

Теория Августина Аврелия (Блаженного) (354-430)ознаменовала переход от античной традиции к средневековому христианскому мировоззрению. Считая душу орудием, которое правит телом, он утверждал, что ее основу образует воля, а не разум. Тем самым он стал основоположником учения, названного впоследствии волюнтаризмом (лат. voluntas — воля). Все изменения, происходящие с телом, становятся психическими благодаря волевой активности субъекта. Так, из отпечатков, которые сохраняют органы чувств, воля создает воспоминание. Все знание заложено в душе, которая живет и движется в Боге. Оно не приобретается, а извлекается из души опять таки благодаря направленности воли. Основанием истинности этого знания служит внутренний опыт: душа поворачивается к себе, чтобы постичь с предельной достоверностью собственную деятельность и ее незримые продукты. Значит, мера истины — в нашем самосознании. Как бы ни было сильно сомнение, не приходиться сомневаться в том, что мы живем, двигаемся, существуем, имеем суждения, сомневаемся. Таким, образом, даже сомневающийся обладает истиной, в которой он не сомневается, и для ее обретения нет необходимости выходить за пределы души. Эти рассуждения были продолжены Декартом. Августин с большим эмоциональным подъемом говорит о глубине и богатстве сознания: “Люди отправляются в странствования, чтобы насладиться горными высотами и морскими волнами; они восхищаются широким потоком рек, шириной и простором океана и звездными путями, себя же самих они забывают и не останавливаются в удивлении перед собственной внутренней жизнью”.

Августин различал две воли: плотскую и духовную, Действие плотской воли распространяется лишь на утилитарную деятельность в эмпирическом мире, она — причина греховных действий. Другая — духовная — воля устремлена на жизнь в духе. Августин говорит о раздоре 2-х воль, которые боролись в нем: “...и в этом раздоре разрывалась душа моя”.