Впечатления игровых терапевтов от первого приема

Кэти: Все это началось еще до того, как я успела понять, что происходит. И вот я сижу на стуле, предназначенном человеку, которого называют консультантом, у которого есть игровая комната, о котором я слышала, читала, н которым я в данный момент должна быть. Самые разнообразные мысли мелькают у меня в голове, и хотя я и не считала, но я могла бы поклясться, что ко мне в желудок забрались несколько бабочек. Я не помню, чтобы я сильно нервничала, но я хорошо помню, что я страстно ждала этого опыта и всего, что он мог бы с собой принести. Это было очень странное, но совершенно особенное чувство. Я испытывала некоторые опасения, но за тридцать минут, промелькнувшие как несколько секунд, все это, как ни странно, отошло очень далеко от меня.

Билл: Мне казалось, что я готов. Я думал, что все получится естественно, но, честно говоря, мне пришлось сражаться с тем, что происходит. Мне хотелось направлять действия ребенка, говорить ему, с чем играть, в буквальном смысле его «подталкивать». Мне хотелось объяснить ему назначение той или иной вещи и «прокладывать путь», делать что-то за него, например, укрепить, сложить, открыть, закрыть и т. д. Мне пришлось преодолевать свою фрустрацию и предоставить ему бороться с его собственной, чтобы мы могли вместе расти. Я думаю, что в действительности этот сеанс был более терапевтичным для меня, чем для Брайана; я так много узнал о себе, о собственных потребностях, особенно о своей потребности помогать, лидировать, направлять, облегчать деятельность детям. И что особенно важно, я научился сдерживаться для того, чтобы дать ребенку возможность расти.

Мэрилин: В ожидании своего первого сеанса игровой терапии я чувствовала, что я все более нервничаю и сжимаюсь. Казалось, что голова моя становится абсолютно пустой каждый раз, когда я пытаюсь вспомнить, что я должна сказать «по правилам». Это оказалось лучшим из того, что со мной когда-либо случалось. Когда я шла в игровую комнату рука об руку с Карей, я чувствовала, что напряжение ослабевает и что мне нравится ребенок, идущий рядом со мной. Когда мы вошли в комнату, мне больше не казалось, что голова у меня пустая, а вместо этого я почувствовала себя открытой, восприимчивой, готовой пережить с ней чудесные отношения, начало которым уже было положено.

Стивен: Мой первый опыт в игровой комнате стал радостным переживанием. Мне удалось отбросить роль знатока и целителя, принять девочку, и взять инициативу на себя. У меня не было ощущения, что я должен в чем-то убедить ее или чему-то научить. Я наблюдал за ней и пытался понять ее мир. Мне удалось сосредоточиться на ней, а не на моей методике. Я знаю теперь, что я чувствовал себя таким же свободным, как и этот ребенок.

Базовые размерности отношений

Развитие отношений с ребенком, которые мы называем игровой терапией, облегчается тем, что каждый раз, когда ребенок в процессе игры делится с терапевтом частичкой своего Я, терапевт отвечает ему тем же. Этот процесс зависит от того, насколько терапевт чувствует и понимает динамику мира ребенка, а также эмоциональную экспрессию, передаваемую в отношениях. Только когда ребенок почувствует себя рядом с терапевтом в безопасности, он начнет выражать и исследовать эмоционально значимые, а иногда и пугающие переживания, которые ему пришлось испытать. Терапевт должен лишь терпеливо ждать. Развитие ребенка нельзя подтолкнуть или спровоцировать. Это время ребенка, и следует уважать готовность или неготовность ребенка играть, разговаривать или исследовать.

Когда ребенок переживает чувство свободы и дозволенности управлять собственной игрой в системе эмпатических на заинтересованных отношений, у него развивается самодисциплина и упорство, которые проистекают из постоянного усилия, требующегося для того, чтобы проделать и завершить ту деятельность или тот проект, который он сам выбрал. Процесс самостоятельного выбора деятельности, управления действием и способность положиться на самого себя в отношении результатов усиливает Я ребенка и способствует развитию у него уверенности, в себе.

Долю ответственности терапевта в этих отношениях можно выразить в следующих четырех посланиях, которые терапевт, центрированный на ребенке, всеми силами и всем своим существом стремится ему передать.

Я здесь(Ничто меня не отвлечет. Я полностью здесь – физически, умственно и эмоционально).

Я слышу тебя (Я услышу и увижу все, что касается ребенка: все, что высказано, и все, что не высказано. Я хочу полностью слышать ребенка).

Я понимаю(Я хочу, чтобы ребенок знал, что я понимаю о чем он рассказывает мне, что он чувствует, переживает, разыгрывает и буду очень стараться передать это понимание ребенку).

Мне не все равно (Мне и правда небезразличен этот человечек и я хочу, чтобы ребенок это знал. Если мне удастся полностью передать ему три первых послания, ребенок будет знать, что он мне небезразличен).

Литература

Moustakas, С. (1961), Rhythms, rituals and relationships.

Detroit; Harlow Press.

Segal. J., Yahraes, Н. (1979). A child's Journey: Forces that shape the lives of our young. New York: McGraw-Hill.

Глава 10

Параметры облегчающих реакций

Естественной реакцией многих взрослых по отношению к детям является вопрос, распоряжение или провоцирование ответа; такие реакции возникают из убеждения, что единственное, что необходимо детям – это говорить им, что сделать, чтобы «направить их на путь истинный.» Умение отвечать детям в такой манере, которая транслирует сензитивность, понимание и принятие и предоставляет детям свободу и ответственность, для многих взрослых так же не просто, как выучить иностранный язык, и требует серьезного изменения установки и подбора слов, которыми они пользуются, отвечая ребенку. Начинающий игровой терапевт так сформулировал эту перемену: «Я знаю, как реагировать. Я только не знаю, как выразить словами». Под этим новым углом зрения детей видят способными, творческими, неунывающими и ответственными. И тогда цель отношений в системе «взрослый – ребенок» состоит в том, чтобы отвечать ребенку таким образом, чтобы высвободить и облегчить ребенку развитие уже существующих у него способностей. Терапевт искренне считает, что дети способны во всем разобраться сами, верят, что их решения будут соответствовать их возрастным возможностям, и транслирует эту установку через свои реакции на поведение детей.