Легенды об отце-Риме (Абраме) и о Латиняне (Лоте).

1.

Вступление.

Мы видели сейчас, что первые легенды библейской книги «Бытие» разъясняются довольно просто; это первая попытка человеческого ума объяснить себе возникновение Вселенной, а затем и мотивировать некоторые особенности человеческой жизни.

— Как создалась вселенная в виде земной поверхности с ее морями, реками и озерами, растениями и животными, и в виде небесного купола с его светилами и облаками?

— Она,—отвечал первичный ум,—сотворена богами в шесть дней.

— Как узнали об этом? — подымался второй вопрос.

—Это видно,—отвечали первобычные мистики,—по каббали­стическому разбору нашего слова БРАШИТ, значащего «вначале» и распадающегося на два слова: БРА — создать и ШИТ — шесть.

— Отчего люди несовершенны и терпят болезни и не­
счастья? — являлся третий вопрос.

— Они созданы были отцом богов счастливыми в небесном раю, но вкусили плодов с дерева познания, и были изгнаны с неба на землю.

— Как это узнали?

— Это видно по созвездиям на небесном своде и по его двум деревьям, из которых только одно, с вершиной у полярной звезды, было обнаружено людям, а другое, с вершиной под Драконом, было скрыто богами для себя, чтобы знать по нему будущее в символах движений кругом него небесных светил. Созвездие Змия — Дракон — открыло его человеку, и потому человек был изгнан из первобытного рая, а дети Дракона — змеи — стали пресмыкаться по земле.

— Почему приходится так долго трудиться для обеспечения своего существования и так мало отдыхать?

31 Зак 77

— 478 —

— 479 —

— Потому, что Труд первенец человека от жены его Жизни (Евы) убил Отдых. А так как слово труд (произносимое no-SuS-лосски — Каин) имеет два значения: труд и копье, то вместе с тяжестями труда соединились и тяжести войны.

Это были три чисто умозрительные легенды, без корней в каком-либо исключительном реальном событии, поразившем человеческое внимание.

Не совсем таковы были следующие за ними легенды.

Легенда о всеобщем потопе естественно развивалась в долине Нила, благодаря его ежегодным наводнениям. К этим наводне­ниям приспособились и небесные карты. На юге неба в этот период стали воображать Реку Эридан, символ не палестинской речонки, а Великого Нила, на который перешло это название, относившееся первоначально лишь к ломбардской реке По, и стали рисовать себе созвездие плавающего на юге Корабля, а над ним и около него, по разным другим поводам, представляли себе созве-дия Ворона, Голубя, Льва, Ориона, Девы, пару Близнецов и т. д.

Но это не давало еще повода к построению всех особенно­стей библейской легенды о потопе. Для того, чтобы она воз­никла с ними, нужно было далеко выходящее из ряда реальное наводнение здесь или в другой культурной стране, в период раз­вития астрологии, которая сблизила бы страшную катастрофу с современным ей положением небесных светил в созвездиях. Реальный вред наводнения был забыт следующими поколениями, после восстановления нормальной жизни, а ежедневно видимая символистика на небе вносила в это событие свои детали. Она преувеличила всеобщее наводнение в Египте во всемирный потоп, с выплывшими из него вновь Азией, Африкой и Европою и с Фигурирующими в рассказе о нем астральными Фигурами: Голубем (с веткой), Вороном, Орионом-Нехом, выходящим иа воды Нила-Иордана и с символистикой всех спасшихся чистых животных и птиц но числу семи планет, собравшихся тут же, в Близнецах.

Следующая за этим легенда о башне до небес и о про­исхождении языков имеет своим корнем уже не небесные и не Физические явления, а постройку египетских пирамид близ Мемфиса. Она до того истощила страну, что большая часть ее населения разбежалась в ч^жие страны, пока не прекратились эти сооружения. Локализация в этой легенде библейского города

«Врата Господни» (Вав-Илу) в Египте, а не в Месопотамии доказывается здесь даже простым упоминанием, что это сделали люди из Сенаара, т.-е. из страны и до сих пор существующей в Верхнем Египте под этим самым именем. Здесь я не нашел ничего астрального, кроме разве отца-богов Юпитера, сходив­шего на землю в виде Солнца, чтоб посмотреть постройку.

Много сложнее следующий цикл легенд, пытающихся пред­ставить начало поражавшей воображение того времени Латино-Эллино-Сирийско-Египетской Империи, реальная история которой по моим астрономическим исследованиям ее лервоисточнивов начинается лишь с Аврелиана, а полумифическая с Александра Севера (222 г. нашей эры).

—»Как возникла эта империя?—задавал себе вопрос первобыт­ный ум, и отвечал на это так же, как и во всех других случаях : ее основал некий одноименный с нею великий деятель.

Такого рода повествования мы встречаем повсюду. Так, московское княжество, по старорусскому сказанию, приводивше­муся в учебниках вплоть до XIX века, «было основано библей­ским патриархом Мосохом», почему и Москва по-гречески до сих пор называется Мосха (Моаха); римское царство, по латинскому преданию, было организовано Ремом, а по библосскому Отцом-Ремом, иди, произнося здесь слово отеу, без перевода, Аб-Ремом, а по современному раввинскому произношению — Абрамом, он же греко-славянский Авраам. Точно так же слово Абрам можно перевести и папа римский, и в таком случае его история будет историей католицизма в IY — VIII веках.

В Римской империи была область Латиум (или Лотиум), откуда произошли латины (или лотины), а корень этих слов Лат или Лот Фигурирует и в библейской книге «Бытие» в виде Лота, племянника Отца-Рима. Лот живет около истребленных огнем и землетрясением городов Содома и Гоморры, ^х и точно

¹ Содом (СДМ) — вероятно Стабия, упоминается в Библии много раз: в Бытии, во Второзаконии, в Нсаии, в Иеремии, Пезекииле, Амосе и в Евангелиях, как грешный город, погубленный Громовержцем. Теологи считают теперь за него скалу Надч-Издот в Палестине, но это, конечно, смешно. Слово Гоморра (ОМРЕ) употребляется реже и лишь вместе с Содомом. По-еврейски оно созвучно с именем царя Амрия (ОМРИ), тожественного (см. в первой книге) с Валентинианом 363 — 375). Скорее всего это итальянская Умбрия. 31'-

- 480 -

— 481 —

также в итальяпском Латиуме погибли от огня и землетрясения Стабия и Геркуланум.

Отец-Рим (Аб-Рам) был переименован богом в Аб-Раама (арабское Ибрагим), т.-е. отца нескольких народов, на которые разделились в V веке Римская империя (и папская церковь). Первый из сыновей Отца-Рима (т.-е. отделившихся от него народов) называется Измаил, как и до сих пор называются араб­ские племена, главным ядром которых являются бедуины.

Они первые отпали от Латино-Эллино-Сирийско-Египетской империи. Матерью их называется в наших переводах Агарь, но если мы обратимся к библейскому подлиннику, то найден там, вместо этого, начертание ЕГР, которое по египетскому произно­шению должно читаться Хегра, а по аравийскому — Хеджра, т.-е. это магометанская эра, по которой аравийские мусульмане считают свое летосчисление. Но хеджра у них начинается только с 622 года нашей эрьц и потому эта строФа должна быть вставлена в легенду об Измаиле не ранее как в VIII веке нашей эры.

Вторым и на этот раз уже законным сыном Отца-Рима был Исаак, по современной еврейской транскрипции ИЦХК. Геб­раисты придают этому слову значение: смех, но ничего смешного в его биографии мы не находим; совершенно напротив, она даже очень не весела, как мы увидим далее. Вот почему я и думаю, что истинное значение его имени есть: «Распростра­нитель письмен», от корня слова ИЦА — распространять и от корня ХК — письмена, начертание. ¹

Сыновьями «Распространителя письмен» (т.-е. Диоклетиана по нашим отожествлениям) были, по книге Бытие, Исав (нале­гающий на Константина I), которого раввины средних веков считали отцом европейской части Великой римской империи христианского периода, а вторым Яков, которого, таким образом, приходится отожествлять с основателем восточной сирийско-египетской половины, т.-е. с Лицшшем. У Якова были четыре жены (т.-е. страны света) и от них 12 сыновей: Раввин-Египет, Шмеон — Аравия, Левий — Ливия, Ишакар — Малая Азия, Звулон — Греция, Дан — Дунайско-Донская область, Ашур — Гер-

рП^-^^ (ИЦА-ХК)—распространяющий начертание, распростра­няющий письменный закон.

мания, Нэфтли — Франция, Гад—Мавритания ^Испания), Иосиф— Италия и Бен - Имин — Сицилия.

Все эти отожествления мы уже сделали ранее.

II. Приключения Отца-Рима и его жены Чары.

Но с кем же отожествить теперь нам п мать Распростра­нителя Письмен (Ицека по - библейски), жену Отна-Рпма, Сару, первоначальное имя которой было Шарп или Чара?

Женами патриархов в этой библейской книге называются или страны, в которых они жили, или их религии, а перемена жен была переменой религии, если какая-нибудь из них обна­руживала свое бессилие облегчать участь своих приверженцев, т.-е. «была бесплодна».

Откуда же могло появиться имя Сара для тогдашней религии римлян? Авторы Библии пишут это слово н ШРИ и ШРЕ. В первой транскрипции они переводят его сварливая, а во вто­рой' — царица. Но это же начертаппе ШРЕ, если мы отбросим введенную впоследствии пунктуацию, переводится и как развязан­ная, разнузданная, что более соответствует смыслу легенды. Кроме того, мы и в европейских языках находим слова созвуч­ные с этим именем. Так, во Французском имеется слово шарм (charme) — очарование или колдовство, а в русском — слово чара, иовндимому, очень древнее и иностранного происхождения, вроде того, как и наше слово храм происходит от арабского харам (дворец) н церковь от латинского цирку с — круг- Мы вспоминаем, затем, что в культы древности входило всегда внушение, галлю-цпнатнка н магические действия, давшие пачало колдовству (т.-е. опять имеем слово, созвучное со словом культ) и кроме того, мы зпаем, что при дрепппх религиозных празднествах устраивались часто общее ньянство н общий временный конку­бинат в честь богов, после которого все возвращались к обычной жизни.

В результате такой религии возникло, с одной стороны, стремление холостой молодежи бегать в храмы, а с другой — развитие венерических болезнен. Все это мы п видим в нсторпи Отца-Рима и его жены Шарп (или Чары, так как звлки ч и ш чрезвычайно легко переходят один в другой), имя которой сде-

Христос. •»!

— 482 —

далось нарицательным в смысле чаровницы, конечно, уже впослед­ствии, а первоначально оно могло произойти и от имени города (Царь-город), в котором возник этот культ.

«Громовержец,— говорит книга Бытие (гл. 12), — сказал Отцу-Риму, т.-е. Аврааму:

— «Выступи пз пределов твоей земли, уйди от твоих род­
ных и из дома твоего отца: я произведу от тебя великий народ,
и в тебе благословятся все земные племена».

«Отец-Рим тотчас взял свою жену Чару и своего племян­ника Латина (по-библейски Лота) и все свое имущество и всех людей, которых они приобрели в Арно (ХРН) и пришли в землю Генуи (ХНЕН). Отец-Рим прошел по этой земле до дуба Маремм (читатель видит, что я здесь стараюсь по созвучии имен локализировать местности около Везувия, где происходит глав­ное действие легенды).

«Оттуда двинулся он к «горе», что пред лицом Дома бога (Везувию), и поставил свой шатер так, чтобы Дом бога был на запад, а Нагромозжение (сомма Везувия) на восток и построил там жертвенник Громовержцу, призвал его имя и отправился далее.

«В той земле был голод (как увидим далее и при пересе­лении В Миц-Рим Богоборца)и Отец-Рим пошел пожить в Миц-Риме (т.-е. в Неаполитанской области). Подходя к Миц-Риму, он сказал своей жене Чаре:

— «Ты женщина, очаровательная на вид, и миц-римцы
убьют мепя за тебя. Говори, что ты свободная девица, моя
сестра, чтобы жива была моя душа, и хорошо мне было из-
за тебя».

«Чару тотчас увидели сановники миц-рнмекого «Отпускаю­щего грехи», ' расхвалили ее своему властелину и он взял ее в жены в свой гарем {т.-е. пантеон), а Отцу-Риму дал за пре­доставление ее себе мелкого п крупного скота, ослов и ослиц, рабов и рабынь, и верблюдов».

«Но Громовержец поразил его дом тяжелыми (венерическими) болезнями за то, что он взял себе Чару. «Отпускающий грехи» призвал к себе Отца-Рима и сказал ему:

¹ HJPS (ФРЭИ) по-греческому произношению Фараон, от глагола У"1Э (ФРЭ) — распускать отрощенные волосы, т.- е. долговолосый, во это же cjobo у потребляется и и смысле: отпускать грехи, например в про­рочестве Исзекилля (24,141: J?"ISW fcO (ЛА АФРЭ) — не отпущу грехов.

— 483 —

— «Что это ты сделал со мною? Для чего ты не сказал мне, что она тебе жена? Для чего сказал: сестра? Вот она. Возьми ее обратно (рис. 140) и уходи от меня!»

«И он назначил людей, которые проводили бы вон Отца-Рима и его жену (чудотворную церковь) со всем, что у них было». (Бытие, гл. 12, 20).

Такую же скверную штуку со своей женой Чарой выкинул Отец-Рим и в «Растрескавшемся городе», ¹ где тогда царствовал Царственпый-Отец (АБ И-МЕЛЕКЛ Тот тоже взял ее себе в жены,

Й£$вЙШШ

-JKo^r^v- ■ *

Рис, U0. «Отпускающий ipexn» возвращает Отцу-Риму (Абраму) его жену (церковь) Чару, так как она заразила его венериче­скими болезнями, и платит ему деньги за пользование, а бог смотрит из облаков. (Из Biblia Sacra, изд 1558 года.)

как свободную девицу, сестру Отца-Рима, но и он от нее заболел, и его «боги» (АЛЕИМ) во сне предупредили его, что он от нее непременно умрет, если будет продолжать сожительство.

«Проснувшись, он тоже призвал к себе Отца-Рима и сказал ему:

— «Что это ты сделал? Ты сделал со мной дела, каких не делают».

— «Я думал, — ответил ему Отец-Рим, — что нет страха богов (АЛЕИМ) в этой земле, и жители убьют меня за нее.

¹ ~)~Л (ГРР) — растрескаться. Одноименная с ним гавань Герра, или Джерра существует в Аравии на берегу Персидского залива.

— 484 —

— 485 —

При том же,—вывернулся он,—она, действительно, моя сестра по другой жене моего отца».

«Царственный-Отец тоже возвратил Orgy-Риму его жену Чару, дал ему (за временное пользование ею) мелкого и крупного скота, рабов и рабынь и сказал:

— «Вот моя земля перед тобою! Живи, где тебе угодно. А Чаре сказал:

— «Я даю тысячу серебрянных монет твоему мужу-брату для покупки чадры, чтобы закрывать твое лицо перед глазами всех, кто с тобою» (чтобы более не соблазнялись и не заболевали).

«Только тогда боги исцелили Царствеппого-Отца. Жена его и рабыни снова начали рождать детей, а до тех пор замкнул Громовержец всякое чрево в его доме из-за Чары» (20, 2 —18).

Так объясняется в Библии обычай носить чадру на востоке. Но этот обычай был введен уже Магометом из ревности к его собственной жене Айше, и в таком случае время составления исследуемой легенды, как видит сам читатель, подходит близко к истреблению языческих богов магометанами, т.-е. к средним векам.

Что же касается до того, что все женщины в Гераре, т.-е. в Сирии, или Египте, судя по тому, куда, мы будем помещать Герар, перестали рождать детей, пока держались древне-римского культа, то это опять свидетельствует, что он был основан на храмовой проституции.

Но Чара мало-по-малу изменилась к лучшему. Вот как говорят о ней следующие строки той же библейской легенды.

«На девяносто-девятом! году Отца-Рима явился к нему небес­ный вестник (в виде обрезанною затмением Солнца, на 99 году от Ллександиа Севера, т. е. в 3%l tody) и сказал, когда Отец-Рим пал перед ним на свое лицо:

— «Ты не будешь больше называться Отцом-Римом, а Отцом множества народов (АБ - РЕМ). И вот завет, который вы все должны соблюдать: пусть будет обрезан у вас весь мужской пол. И жену твою не называй более Чарой (т.-е. волшебницей), а Сарой (т.-е. царицей, иначе говоря, признай ее государственной церковью, как и было сделано в 325 году на Никейском соборе, когда, вероятно, и была отменена храмовая проституция). Я дам тебе от нее сына, благословлю ее, и цари народов произойдут от нее {будут коронованы ею).

Но Отец-Рим ответил ему:

— «Неужели от столетнего будут дети? О, хотя бы Исмаил
(сын от служанки Геджары) был жив перед твоим лицом».

Но вестник сказал:

— «Именно Царица, твоя жена (т.-е. царствующая церковь),
родит тебе сына и ты назовешь его Распространителем Письмен
(Исаком). *

Я думаю, что здесь читатель, незнакомый с теологией, уже спрашивает меня: как же Громовержец дал ритуал обрезания Отцу-Риму, когда в еваагелпях этот обряд называется везде законом Моисеевым, а Моисей, по обычной хронологии, жил через 400 лет после Абрама?

Такой вопрос, конечно, неизбежен с обычной точки зрения, но здесь он исчезает. Если Аб-Рам был Отцом-Римом, т.-е. Аврелианом, то и Моисей был его преемником — Диоклетианом. А что касается до мелочей хронологии, то в этой легенде они совсем не признаются. Ведь, п сама легенда писана не одним автором: каждый эпизод ее создался отдельно на особом листке папируса, и потом все листки об Отце-Риме были скомпанованы как попало, и сцементированы соединительными Фразами, как и в евангельских жизнеописаниях Иисуса.

Отсутствие точно определяющих время астрономических указаний в большинстве рассказов об Отце-Риме заставляет здесь меня руководиться не одной только астрономией (хотя обряд обрезания и мог быть скорее всего введен благодаря удачному истолкованию частного солнечного или лунного затмения кем-то из заболевших венерическою болезнью от усердного поклонения «Чаре»). Действительно, около этого времени, были солнечные затмения, видимые в областях между Римом и Александрией в очень сильной обрезной Фазе:

собора, на котором проститутка Чара пре­вратилась в Царицу (Сару) и может быть была уничтожена церковная проституция,

¹ рП~2Г (ИЦ-ХК) ипаче рГП^ (ИЦА-XKl—распространитель письменного закона, распространитель письменности.

— 486 —

— 487 —

334 — VII — 11 около пол\ дня кольцеобразное в Раке.в Яслях Иисуса, во время его юности,

346 — VI — 6 после восхода Солнца в Близнецах, при юно­сти Иисуса (Василия Великого),

349 — IV — 4 около полудня в Овне при молодости Иисуса,

355— V—28 утром в Тельце, когда Иисус (Василий Вели-• кий) был еще молод,

359— III—13 при закате Солнца в Овне, еще до столбова-ния Иисуса в 368 год>.

Мы видим, что от 305 по 368 год, т.-е. за годы, предше­ствовавшие рождению евангельского Христа Василия Великого) и при его жизни, Солнце на протяжении от Рима до Каира столько раз подвергалось самым крупным обрядам обрезания, как никогда, и, может быть, нигде в другое время, и эта повтор-ность могла быть действительно принята за указание свыше. И я уже говорил выше, что особенно важным указанием должно было считаться из них солнечное затмение 10 Февраля 305 года, так как в этот раз обрезание Солнца происходило на самом детородном члене Водолея, крестителя звезд (рис. 141). А из лунных затмений замечательно было 3 августа 361 года во время Василия Великого.

Но частота обрезных затмений, если мы не будем ограни­чивать их места одним созвездием Водолея, мешает мне обосно­вать на них точную хронологию, и потому я буду здесь доволь­ствоваться лишь обобщениями сравнительной лингвистики, чтоб определить хоть приблизительно эпоху событий, давших повод к созданию легенд об Отце-Рима.

Я, конечно, знаю, что над выводами лингнвистикп часто смеются люди мало с ней знакомые. Да и, действительно, смех здесь очень легок: стоит, например, комически сравнить но созвучию английское слово сЫэр и русское скверный, Фран­цузское гребешек — пень (pegne) и русское слово пень, и, при удач­ном подборе и мотивировке, можно легко пародировать в смешной Форме самый глубокий сравнительно лингвистический вывод. Так сделал, например, какой-то Французский прокурор, имя которого, я, к счастью для себя, забыл, напечатавший в первой половине XIX столетия брошюрку под названием: «Наполеон Первый—миф» в осмеяние гениальной книги Дюпюи: «Происхождение всех религий», где автор первый указал их астральное происхождение. Но все-таки Дюпюи остался гением, открывшим новые пути

науке, а высмеявший его Французский прокурор так и остался клоуном.

Я всегда принимаю но внимание, что научный труженик, попавший в область сравнительной лингвистики, имеет в пой и своем распоряжении, в виде корней разных имен, лишь смутные и

часто перепутанные

между собой следы iJsSPPSSS
исторических собы- '

тнй, проходивших че­рез давно забытые ве­ка, и часто нужно быть истинным «следопы­том» из американского романа Фенимора Ку­пера. чтобы не спу­таться с одного следа и не попасть на другой, только по внешности похожий на него.

лея 6e.iuii кр\жок на Эклиптике

Однакоже, во многих случаях следы эти дают очень надеж­ные, хотя с виду и парадоксальные указания. Так, название черноморского города Одессы не­сомненно дано к память мпфпчс-ского великого мореплавателя Одис­сея, а сама поэма об Одиссее и о его морских приключениях, яви­лась как ряд собранных и цемент -роваипых кем-то мореходных рас­сказов, приписываемых сначала отдельным лицам, но постепенно, благодаря недочетам памяти пере­сказчиков, объединившихся под име­нем более популярного из них. Позд­ние рассказы могли тут, конечно. попасть в начало н, наоборот, как п в биографиях хрпста или Отца-Рима i Абрама и и сравнительная лингвистика здесь редко помогает хронологии. В только что дан­ном мною примере мы, конечно, прямо можем сказать, что

— 488 —

— 489 —

Одесса возникла позднее сказаний об Одиссее, а эти сказапия возникли после того, как сделался знаменит в легендах реальный портовый город Эдесса, и мы можем прибавить, что имена Одесса и Одиссей происходят от библейского слова хадаш (ХДШ)— новый (город).

Но вот тут-то мы и впадаем в недоумение.

По политико-экономическим и по географическим сообра­жениям город Одиссея (Эдесса) должен бы быть знаменитым центром древнего мореходства, не иначе, как Александрией, наиболее подходящей для возникновения легенды об Одиссее. А историческая традиция говорит нам совершенно неожиданно и мало вероятно, что в древности Эдессой назывался современ­ный турецкий город Урф'а (Orfa) в Верхней Месопотамии в Алепп-ском вилайете.... Кто здесь прав — лингвистика или средневе­ковая традиция?

И если Эдессой была УрФа (за которой местные жители не помнят греческого имени), то когда оно переменилось и когда и кем город УрФа был снова отожествлен с классической Эдес­сой?— Мы этого не знаем. А между тем уже одно название лучшего черноморского порта Одессой показывает, что источник этих лингвистических следов должен быть одним из лучших пор­товых городов древности, каким, конечно, не могла быть конти­нентальная УрФД.

Эпические поэмы, т.-е. певучие ритмические произведения бая­нов и министрелей, были первыми естественными попытками еще безграмотного человечества закрепить в неизменном виде от пере­датчика к передатчику различные героические события. Ритми­ческий напев помогает буквальному запоминанию сказания, и мы зпаем, что раввины даже Библию читают на ее родном языке не иначе, как нараспев. Но этот способ закрепляет рассказ только у тех певцов, которые не обладают сами творческими и композиторскими способностями первоначальных авторов, ипаче они сейчас же начинают делать такие же певучие вставки от собственного воображения, и первоначальное короткое сказание развивается в значительную легенду, которую все-таки можно пропеть в один прием или в крайнем случае развить, так сказать, в отдельный концерт с двумя или тремя антрактами.

В таком виде и остались в русской эпической поэзии ле­генды о знаменитом богатыре Илье Муромце, хотя национальной

особенностью и является здесь только локализация действий в Муроме в России, а имя самого героя — Илья, взято с греческого.

Далее такого ряда отдельных песней не мог развиться никакой цикл однородных друг с другом сказаний до возникно­вения письменной литературы. Только она начинает составлять большие сборники рассказов, объединенных в одно мозаичное повествование, приписывая действия тому же самому герою в подходящей, по мнению компилятора, последовательности.

Пока не кончился рукописный период литературы и печат­ный пресс не втиснул все попавшие под пего произведения в их последние Формы, всегда находился такой критический ум, кото­рый, не обладая самостоятельным талантом композиции, легко отмечал недочеты в композиции других и исправлял угловатости случайных соединений их друг с другом собственными цемента-цпями, на которые он только и был способен. Он выпускал, наконец, целый рукописный томик по внешности связного по­вествования, и так появилась впервые, взамен первичных отдель­ных свитков папируса или пергамента, целая книга, с интересной особенностью: центральным ее лицом был всегда авантюрист, побеждавший всех окружающих людей и выходивший сухим из воды при всех опасностях (сентиментальный рассказ с гибелью героя является уже очень поздней Формой).

В такую героическую книгу соединились бы и песни об Илье Муромце, если бы рукописпый период в славянских государствах был достаточно продолжителен. Но этого не было: печатный станок пришел к ним из Западной Европы, и, благодаря ему, от­дельные поэмы об Илье Богатыре и не сцементировались у нас в целую «Илиаду».

Здесь мы опять попадаем на лингвистический след. Почему герой русских песен, имея возможность получить множество чисто русских национальных имен, вроде Всеволодов, Всеславов, Святославов и т. д., вдруг оказался окрещенным по-гречески и притом созвучно со знаменитой Илиадой? Ведь при допущении случайности, это — совершенно невероятное совпадение с точки зрения математической теории вероятностей, и здесь должна быть если не прямая преемственность, то какая-то обобщающая причина.

Правда, что главный герой Илиады не Илия, а Ах-Илл, но основной корень этого греческого имени тоже Ил (Бог, Солнце, арабское Али) а вместе Ax-Ил значит по-еврейски брат Солнца.

— 490 —

— 491 —

Мы уже говорили, что в древней мифологии имена мифи-ческих героев производились часто от мест их воображаемого рождения, и потому, впдя родство корней в именах Ах-Илл и Ил-ия с корнем знаменитого мифического Илиона, а также и египетского Илиополя, т.-е. города Бога Солнца (лежавшего на канале, соединяющем, через Нил Красное море с Средиземным и соединявшего между собою европейские и западно-азиатские моря) мы можем прийти к заключению, что главное место дей­ствия Илиады был этот Илиополь. Историческая же традиция ука­зывает для Трои — Илиона и Пергама—-лишь незначительные раз­валины близ Гиссарлика у Геллеспонта, неизвестные местным жителям под таким классическим названием.

С точки зрения эволюции литературного творчества и с точки зрепия сравнительной лингвистики мы имеем во всей первой книге Библии такого же рода творчество. Древние баяны воспе­вали, играя на гуслях и тимпанах, сказания о начале мира, об изгнании людей из рая, об антагонизме труда и отдыха, об исклю­чительном по разрушительности наводнении, когда-то бывшем в Египте и преувеличенном постепенно во всеобщий потоп, о на­чале могучего отца культурных народов—Рима—и о его языче­ской религии, очаровательнице людей, которая из бесплодной Чары была переименована в царицу—Сару, давшую начало и Сарос-скому циклу летосчисления.

Кроме того, у Отца-Рима было и незаконное детище—ара­витянин Измаил (измаелит) от наложницы Геджары, а вот в конце легенды говорится, что на закате своей жизни Отец Рима взял себе еще жену Гетеру (по библейскому произношению Хетуру), от которой имел шесть незаконных детей: Самарканда (ЗМРУН), Гиксоса (ИКШН), Маданца (МДН), Мединца (МДИН), Исбака (Испагань) и Шаха (ШУХ), с их потомками — городами, среди которых помечена и Яффэ (ЭИФЕ), как дитя М а дину а и ука­зана религия Ламаитов (ЛАМИМ, т.-е. ламы), как дитя Гиксоса (Бытие 35, 1 — 5).

Нас не должно удивлять, что мать их называется греческим именем Гетера. Ведь если весь комплекс легенд об Абраме есть аллегорический рассказ о Латино-Эллшш-Сирийско-Египетской империи, то присутствие в Библии собственных имен с грече­скими и латинскими корнями совершенно неизбежно. Точно так же не должно нас удивлять и то, что Отец-Рим и жена его, цар-

ствующая религия, были похоронены на равнине, которую он приобрел у Готов (XT). Ведь готы и были преемниками римлян в Италии.

Рассмотрим же теперь с нашей точки зрения главнейшие легенды, вошедшие в цикл рассказов об Отце-Риме.

Ш.

Гибель двух латинских (лотовых) городов от вулканического извержения.

Прежде всего возьмем легенду о гибели Содома и Гоморры, в которых мы теперь без труда узнаем Стабию и Геркуланум.

«К Отцу-Риму пришел Отец Богов, когда он сидел при входе в свой шатер у дубровы Мамре» (я склонен считать это слово за перестановку из МРМА, т.-е. Маремма, соответственно месту, где говорится о приходе Отца-Рима к дубу Маре (МУРЕ).

«Подняв свои глаза (к небу), он увидел трех человек, стоя­щих близ него. Оп поклонился им до земли и сказал главному:

— «Адонис! Не проходи мимо; если я нашел благосклон­
ность в твоих глазах! Вам всем принесут немножко воды, вы
омоете ваши ноги и отдохнете здесь, под деревом. Я принесу
немножко хлеба, и вы подкрепите ваши силы».

— «Сделай, как сказал», — ответили они.
Отец-Рим поспешил в шатер к Чаре и сказал:

— «Замеси скорей три саты лучшей муки и сделай лепешки»
(как при (жертвоприношении).

«Он побежал к стаду, взял нежного и хорошего теленка, и его мальчик поспешил его приготовить. Он поставил мясо перед путниками, с молоком и сливками, и стоял рядом под деревом, пока они ели.

— «Где Чара, твоя жепа?»—спросил главный из них (т.-е. сам бог Громовержец).

— «В шатре»,— ответил Отец-Рим.

— «Я опять буду у тебя в это время в следующем году,— сказал Адонис, — и у твоей жены будет тогда сын» (18.10).

« Путники, — продолжает легенда, — встали и пошли в сопро­вождении Отца-Рима по направлению к Содому (Судному городу).

— «Утаю ли я от Отца-Рима, — сказал Громовержец (в кото­
рого здесь как будто во сне вдруг превратился тот, кого Отец-

— 492 —

— 493 —

Рил» назвал Адонисом), — что я хочу сейчас сделать? Ведь Отец-Рим произведет великий и сильный народ, в котором благосло­вятся все земные племена, как же не сказать ему? Велики жа­лобы на Содом и Омре. Сойду и посмотрю, вполне ли они поступают так, как вопиют ко мне ввысь мои слуги, или нет» Узнаю сам—»

— «Может быть в этом городе есть хоть пятьдесят невин­ных. Неужели ты погубишь их вместе с ним? Не может быть этого от тебя. Поступит ли неправосудно судья всей земли?»

Рис. 142. Ангелы показывают Отцу Риму на город, осужденный на гибель от вулканического извержения (из Bibiia Sacra 1558 года).

— «Если я найду в городе пятьдесят невинных, то пощажу все место ради них».

— «Я прах и пепел, — сказал Отец-Рим,— чтобы решиться советовать Адонису. — Но если до пятидесяти не достанет пяти человек?»

— «Не истреблю, — ответил Громовержец,—если найду там сорок пять» (рис. 142).

— «А может быть там сорок?» — продолжал говорить Отец Рим.

— «Не погублю и ради сорока».

— «Да не прогневается Адонис, если я буду говорить еще: а если там тридцать?»

— «Не сделаю и для тридцати».

— «Ну, а если двадцать?»

— «Не истреблю и для двадцати».

— «А может быть там десять?»

— «Не истреблю и для десяти»,—ответил ему Громовержец, и, переставши говорить с Отцом-Римом, ушел» (Бытие 18).

Так оканчивается легенда о небесных предзнаменованиях гибели двух грешных городов. А вот рассказ и о самой гибели.

«Когда племянник Отца-Рима Латинянин (Лот), уроженец той Горы \ сидел (как и его дядя Отец-Рим в предыдущем рассказе) вечером у ворот своего дома, пришли к его городу два Вестника неба. Он очень упрашивал их войти в его дом, но они сказали:

— «Нет, мы переночуем на открытом месте (т.-е. под не-
йом)у>.

«А потом согласились.

«Но не успели они лечь спать, как жители Содома (Стабии)² от малого до великого окружили дом Латинянина со всех концов и сказали:

— «Где люди, приходившие к тебе? Выведи их. Мы их повалпм на землю».

— «Не делайте такого злого дела,—сказал им Латинянин,— вот у меня две дочери, которые не имели м^жа. Лучше я вы­веду их к вам, и делайте с ними, что хотите. Только не причи­няйте зла пришедшим под кров моего дома».

— «Ты сам пришелец между нами, — сказали туземные жи­тели, — и хочешь нас учить! Мы за это еще х^же поступим с тобою, чем с ними».

Они подошли, чтобы выломать двери его жнлнща. Но вест­ники неба ввели Лота в дом и закрыли за ним вход, а жителей Содома поразили слепотою от малого до великого, так что они измучились в поисках дверей (намек на лунное затмение).

¹ рЛ (ЕРН) — от "П (ЕР)—гора.

² DID (СДМ) от "11D (СУД) — суд. Ио созвучию имени его счи­
тают за арабское Hagr Usdum — соляная гора, около Мертвого моря, но
Усдум не более похож на Содом, чем Содом на Стабию, засыпанную Ве­
зувием вместе с Геркуланумом.

— 494 —

— «Кто бы из твоих близких ни жил в этом городе,—ска­
зали вестники неба Лоту - латинянину, — выведи всех, потому
что мы истребим это место».

«Атак как Латпнянпп медлил, они схватили его за руки и вывели из города с женою и двумя дочерьми.

— «Спасай свою жизнь,—сказал ему один из них. — Беги
па гору, не оглядывайся назад, чтобы тебе не погибнуть».

«Но Латинянин сказал:

— «Я не смогу взбежать на гору. Вот ближе находится городок Сарно \ я побегу в него».

«Когда взошло солнце над землею, Латинянин пришелтуда, а Громовер­жец пролил огонь и серу с неба на Содом и Омру. ² Он ниспроверг эти города и погубил всю их окрестность и всех жителей, и растения вокруг. Жена Лота (рис. 143) оглянулась назад и превратилась в соляный столб.³ Ранним утром Отец-Рим пошел по­смотреть на Содом и Омру и увиделтам дым, поднимающийся от земли,как Дымот огромной печи (рис. 144).

«А Латинянин вышел из Сарно и стал жить в пещерах на горе вместе с двумя своими дочерьми.

«Они напоили его вином и стали

начинается маленькое извер- беременнымиот него. Так произошли
жение, поднимающее иеоодь- ^г *

той шлаковый столб. ту