В отношении рисков вымирания в результате применения ядерного оружия надо сложить вероятность двух вариантов:
· классическая ядерная война, приводящая к вымиранию;
· неклассическое применение ядерного оружия как машины судного дня.
Первый вариант определяется произведением вероятности двух последовательных событий: вероятности полномасштабной ядерной войны и вероятности того, что эта война приведёт к вымиранию человечества.
Нам кажется, что вероятность преднамеренного нападения одной державы на другую является маловероятной, так как это не даст ни политической, ни экономической, ни военной выгоды, но создаст риск ответного удара, распространения оружия массового поражения, риск войны с другими державами, обладающими ядерным оружием. Однако ядерная война между ядерными государствами может начаться случайно, а точнее, в результате сложной цепочки событий. Вспомним: в ходе Карибского кризиса американцы полагали, что могут напасть на Кубу, так как там нет ядерного оружия русских. Советские военные имели там тактическое ядерное оружие, которое могли применять по своему усмотрению в зависимости от обстоятельств (то есть, без команды сверху), но полагали, что американцы на них не нападут. Каждая сторона действовала правильно в рамках своих представлений и при этом полагала неправильными и невозможными действия другой стороны.
Ядерные силы находятся под действием следующих противоречивых требований:
А) Ядерные силы ни при каких обстоятельствах не могут совершить непреднамеренный запуск – то есть запуск, который позднее был бы признан неверным. Это включает в себя опознание цели, информирование главы государства, принятие решения, доведение его до пунктов запуска, наведение и сам запуск и ракет.
Б) Ядерные силы должны суметь нанести ответно-встречный удар в условиях интенсивного информационного противодействия вероятного противника, а значит – находиться в состоянии высокой боеготовности и автономности в принятия решений. От того, как решается это противоречие, зависит, находятся ли ключи запуска на борту подводной лодки или высылаются на борт по радио из центра в случае чрезвычайной ситуации. Хотя то, как именно организовано управление Стратегическими ядерными силами в ведущих ядерных державах, является величайшей военной тайной, исторически известно, что неоднократно выбирались варианты, когда ключ запуска находился на местах.
Можно придумать множество сценариев непреднамеренного начала ядерной войны См. подробнее книгу Брюса Блера «Случайная ядерная война» [Blair 1993]. Например, самолёт с президентом внезапно сбивают. Поскольку система управления, а значит и связь с главнокомандующим является наиболее существенной частью системы обороны, то любые проблемы на этой линии могут восприниматься как начало атаки.
Поскольку ядерной войны ни разу не было, это оказало разлагающее влияние как на общественные ожидания, так и, возможно, на нормы риска в военной сфере. Кроме того, растёт число стран, способных создать и создающих ядерные арсеналы. Более того, террористическая ядерная атака тоже может стать спусковым крючком к войне, а её может организовать и малая страна. Всё это подталкивает нас к мысли, что риск ядерной войны постоянно растёт. Если мы его оценим в 0,5 % в год, то, я думаю, это будет довольно неплохой оценкой. Однако сам этот риск может не «прожить» ста лет. Либо его сделают неактуальным ещё более мощные и опасные технологии, либо, напротив, человечество объединится и откажется от запасов ядерного оружия.
С другой стороны, обычная непреднамеренная ядерная война не приведёт неизбежно к вымиранию человечества. Если её масштабы будут ограничены несколькими странами, то это будет ещё одно событие масштаба второй мировой войны. И тогда она не прервёт хода прогресса и существенно не изменит хода мировой истории. Однако ядерная война может запустить цепочку событий, которая резко снизит уровень развития всего человечества, переведёт его на постапокалиптическую стадию, в котором оно будет подвержено многим другим факторам вымирания. Например, война может стать перманентной, так как из чувства мести будут производить всё новые порции оружия, особенно, биологического, или будут строить и взрывать «машины судного дня», то есть устройства, способные уничтожить всё человечество. При этом, люди будут подвергаться воздействию ядерной зимы и радиоактивных осадков неизвестной силы. Сумма всех этих факторов может поставить человечество на грань вымирания, а переход этой грани станет вопросом случая.
Ход событий в постапокалиптическом мире будет зависеть не только от последствий ядерной войны, но и от того, какие технологии там уцелеют, смогут развиваться и будут применяться. Это выходит за рамки темы данной главы, поэтому мы можем сказать, что в наихудшем случае результатом ядерной войны станет постапокалиптический мир, подверженный риску дальнейшей деградации. Шансы того, что цивилизация понизит свой уровень в результате ядерной войны, примем как 50%. В итоге мы получаем оценку вероятности перехода в постапокалиптический мир в результате ядерной войны в XXI веке порядка 25% в том случае, если никакие другие процессы этому не воспрепятствуют. Поскольку, однако, это событие должно быть «перекрыто», то есть, скорее всего, станет невозможным из-за более сильных процессов в течение максимум 30 лет, мы можем делить эту оценку на 3 (так как 30 примерно в 3 раза меньше 100 лет, для которых делалась исходная оценка), то есть получим приблизительно 8 % вероятности того, что в XXI веке мы попадём в постядерный мир с пониженным уровнем развития цивилизации. Вероятность того, что мы вымрем в постядерном мире ещё в несколько раз меньше и зависит от других факторов. Округляя до порядка, получим риск вымирания в результате последствий ядерной войны в XXI веке порядка 1%. Шансы на то, что возникшая полномасштабная ядерная война непосредственно приведёт к человеческому вымиранию без фазы угасания в постапокалиптическом мире, я оцениваю как ещё меньшие. К похожим выводам приходит гуру криптографии Мартин Хелманн[28].
Следует также учесть вероятности нетрадиционного применения ядерного оружия. В настоящий момент ничего не известно о разработках машин судного дня (то есть устройств, специально предназначенных для уничтожения человечества с целью, например, шантажа) на основе ядерного оружия (хотя отчасти сами ядерные силы можно считать ими). Впрочем, такая разработка велась бы в строжайшем секрете. Как справедливо отмечено в фильме «Доктор Стренджлав» Кубрика, Машина Судного дня не имеет смысла, если о ней не объявлено; то есть она должна быть секретной только в процессе строительства; с другой стороны, о ней может быть объявлено только главам враждебных стран, чтобы не портить имидж и не пугать население. В будущем могут появиться гораздо более дешёвые способы создания машины судного дня на основе биологического оружия. Поэтому думаю, что не будет ошибкой заявить, что шансы создания и применения машины судного дня на основе ядерного оружия, по крайней мере в 10 раз меньше шансов самой ядерной войны. Однако, в таком случае шансы вымирания всего человечества значительно больше, чем от ядерной войны, поскольку далеко не каждая возможная ядерная война приводит к вымиранию. Фактически, если оружие судного дня применено, весь вопрос в том, сработает ли оно так, как задумывалось. (Если бы у Гитлера в бункере такое оружие было, он бы, вероятно, его применил – как «харакири» для всей страны, во всяком случае, это следует из завещания Гитлера, где он обвиняет немецкий народ в поражении.) Вероятность вымирания человечества в результате применения оружия судного дня в XXI веке я оцениваю как величину тоже порядка 1%.
Возможна определённая интеграция боевого ядерного оружия и машины судного дня. В романе Н. Шюта «На берегу» [Shute 1957] применение тысяч кобальтовых бомб многими государствами приводит к заражению не отдельных стран, как это предполагалось, а к полному заражению всего мира. После открытия возможности ядерной зимы стало понятно, что современные ядерные ракеты могут быть оружием судного дня, если направить их на тысячи городов по всему свету. Точно также их можно направить на склады отработанного ядерного топлива, атомные станции, спящие вулканы и залежи каменного угля. То есть, одно и тоже оружие может быть или не быть машиной судного дня в зависимости от использования.
2.7 Изменение вероятности глобальной катастрофы, вызванной ядерным оружием, с течением времени
Считается, что в настоящий момент погодовая вероятность катастрофической ядерной войны уменьшилась, так как ядерные арсеналы СССР и США значительно сократились. Однако фактически вероятность применения ядерного оружия растёт, поскольку всё больше стран открыто заявляют о его разработке (около 10), и, кроме того, другие страны, помимо России и США, обретают технические возможности и желание обзаводиться арсеналом в тысячи зарядов (Китай, Пакистан и Индия). Растёт также число стран, развивающих мирную ядерную энергетику двойного назначения, то есть, способных в течение месяцев или нескольких лет приступить к производству ядерного оружия (см., например, «Ядерное нераспространение в эпоху глобализации», под редакцией А. Арбатова и В. Михеева [Арбатов, Михеев 2007]).
Растут и шансы попадания расщёпляющих материалов в руки террористов. Этот рост вероятности относительно линеен и будет довольно медленным, если только не будут изобретены способы принципиального удешевления производства ядерного оружия: молекулярное производство и методы термоядерного взрыва без уранового запала. Появление и – особенно – распространение знаний о таких методах резко увеличит количество ядерных боеприпасов в мире. Мы можем быть уверены сейчас в том, что ещё нет молекулярного нанотехнологического производства, но не можем быть уверены, что нет секретных способов прямой инициации термоядерного взрыва. Разумеется, если бы они были, сам факт их существования следовало бы держать в секрете. Распространение новых технологий, например ИИ и нанотехнологий, может создать новые способы уничтожения ядерного оружия и предотвращения его применения. Однако если уж такое оружие будет применено, они не дадут особой защиты от его поражающих факторов. В силу этого, можно утверждать, что риск применения ядерного оружия будет существовать с нами всегда, если только не будет вытеснен превосходящими по силе факторами, то есть ещё большими рисками, связанными с ИИ, нанотехнологиями и биотехнологиями.
Что касается оружия судного дня на основе ядерного оружия – вроде гигатонной кобальтовой бомбы, то в настоящие момент ничего неизвестно о разработке такого рода оружия. С другой стороны, если бы такая разработка производилась, то она была бы большим секретом, так как страна, открыто разрабатывающая «оружие судного дня», немедленно подверглась бы нападению. Я полагаю, что эта вероятность не равна нулю и тоже растёт, но очень монотонно и медленно. В случае начала новой мировой войны она может существенно возрасти. Иначе говоря, война (или угроза такой войны), которая ведёт к полному завоеванию ядерной державы, с высокой вероятностью приведёт к применению или угрозе применения «оружия судного дня» как последнего аргумента. Опять же, разработка новых ядерных технологий, удешевляющих производство, увеличивает и шансы создания ядерного «оружия судного дня». Возможно, лет через десять-двадцать оно будет доступно и так называемым странам-изгоям.
2.8 Стратегия сдерживания под вопросом
Следует сказать, что, возможно, ядерное сдерживание как фактор предотвращения войны переоценивается. То, что является выигрышной стратегией в краткосрочной перспективе, может быть проигрышной в долгосрочной. То есть: войны сверхдержав стали реже, но масштаб возможных последствий таких войн неизмеримо вырос. И если ядерное оружие будет не у нескольких стран, а у всех без исключения, то война всех против всех не оставит ни одного уцелевшего уголка планеты. Механизм распространения конфликта может быть такой: если есть страны A, B, C, D и происходит ядерная война между A и B, то в выигрыше остаются страны С и D. Поэтому страны A и B могут быть заинтересованы в том, чтобы С и D тоже вступили в войну, и могут атаковать их частью сил. С и D, понимая это, могут ударить первыми.
Наконец, угроза взаимного гарантированного уничтожения эффективная лишь тогда, когда есть только две сверхдержавы (по количеству ядерных зарядов). Но уже сейчас, а возможно и ранее, Китай стал третьей, и возможно появление новых ядерных сверхдержав. Дж. Лесли [Leslie 1996] отмечает, что уменьшение количества ядерных бомб в арсеналах не ведёт к снижению вероятности ядерной войны, поскольку требует, чтобы использовалась стратегия ответно-встречного удара, когда ракеты запускаются до того, как вражеские удары поразили цели, потому что после этого уцелевших 10% будет недостаточно для полноценного ответного удара. Стратегия ответно-встречного удара более уязвима к ложным срабатываниям, так как решение о ядерном ударе принимается только по косвенным признакам, которые могут содержать ошибки, и в условиях очень короткого временного промежутка, который исключает какое-либо размышление о природе поступивших сигналов. Фактически, это решение зависит не от людей, а от написанных ими заранее алгоритмов и инструкций, что размывает ответственность. Кроме того, ответно-встречный удар подразумевает постоянно высокий уровень боеготовности ракет, что, в частности, требует, чтобы ключи запуска находились не в центре, а у непосредственных исполнителей.
Повышение точности ракет также не гарантирует стабильность, так как даёт возможность первого обезоруживающего удара, и соответственно, может подтолкнуть более слабую сторону ударить первой, до того, как она окончательно утратила преимущество. То же самое верно и для создания оборонительного щита вроде СОИ. Все приведённые стратегии ядерного противостояния не привязаны исключительно к ядерному оружию, но будут верны и при возникновении любых более мощных видов оружия, в том числе – связанных с Ии и нанотехнологиями. Подробнее эти вопросы рассмотрены, например, в книге А. Г. Арбатова и др. «Снижение боеготовности ядерных сил России и США – путь к уменьшению ядерной угрозы» [Арбатов, Михеев 2007].
|