КЛАССИЧЕСКИЕ СОЦИОЛОГИЧЕСКИЕ ТЕОРИИ

Эмиль Дюркгейм (1858-1917), французский социолог, считал, что Маркс придает экономическим факторам и классовой борьбе избыточное значение. Согласно Дюркгейму, исторический переход от одной общественной формы к другой обусловлен природой и функциями социальной солидарности. Проблему социальной солидарности Дюркгейм исследовал в работе “О разделении общественного труда” (1893). Основная цель работы – доказать, что социальная солидарность обеспечивается разделением общественного труда. Он развивает теорию, которая сводится к следующему. В ранних обществах социальная солидарность основывается на сходстве составляющих их индивидов, одинаковости исполняемых ими общественных функций, на полном растворении индивидуальных сознаний в “коллективном сознании”. Структура была относительно простой, с незначительным разделением труда. Такую солидарность Дюркгейм называет механической. В развитых (“организованных”) обществах индивиды выполняют специальные функции в соответствии с разделением общественного труда, обусловливающего функциональную взаимозависимость и взаимообмен. Новый тип связей между индивидами, создаваемый разделением труда, Дюркгейм называет органической солидарностью.

По Дюркгейму, предмет социологии – социальные факты, составляющие систему социальной действительности. Социальные факты “составляют способы мышления, деятельности и чувствования, находящиеся вне индивида и наделенные принудительной силой, вследствие которой они ему навязываются. Социальные факты обладают реальностью sui generis и являются частью нашего объективного окружения. Как таковые, социальные факты выполняют роль сдерживающего фактора в поведении людей. Примерами могут служить социальные нормы, прописные истины общественной морали, образчики семейной жизни, религиозные ритуалы и обряды.
При рассмотрении с такой точки зрения социальный факт приобретает некую “вещественность”, полноправную реальность, которая не зависит от собственных конкретных проявлений в том или другом индивиде. Отличительным признаком реальности sui generis социального факта является ее сопротивление нашим намерениям и действиям. Например, ответом на пренебрежение индивидом моральных и правовых норм обязательно будет ощутимое общественное порицание. Дюркгейм настаивал на том, что объяснение общественной жизни следует искать в самом обществе, которое есть нечто большее, чем просто сумма его частей; это система, формируемая объединением индивидов и приобретающая свойства реальности, со своими собственными ярко выраженными характеристиками.

Дюркгейм убедительно продемонстрировал значимую роль социальных фактов в поведении людей в своей книге “Самоубийство” (“Suicide”, 1897), которая стала образцом обоснования социологии как эмпирической науки. Здесь Дюркгейм осуществил кропотливый сбор и анализ данных для проверки правильности своей теории. Более того, он применил статистические методы для исследования населения. С целью опровержения теорий, согласно которым самоубийство объяснялось климатическими, географическими, биологическими или психологическими факторами, Дюркгейм воспользовался правительственными статистическими отчетами. В качестве альтернативного объяснения он выдвинул предположение, что самоубийство есть социальный факт – продукт тех значений, ожиданий и соглашений, которые возникают в результате общения людей друг с другом. Будучи социальным фактом, самоубийство поддается объяснению с помощью социальных факторов. Дюркгейм исследовал уровень самоубийств у различных групп европейцев и обнаружил, что для некоторых групп характерен повышенный показатель. Среди протестантов самоубийства имеют место чаще, чем среди католиков; неженатые и незамужние чаще кончают жизнь самоубийством, чем те, кто состоит в браке; среди военных самоубийств больше, чем среди гражданского населения. Кроме того, он обнаружил, что в мирное время количество самоубийств больше, чем во время войн и революций, в периоды экономического процветания и спада самоубийства происходят чаще, чем в периоды экономической стабильности. На основании полученных результатов Дюркгейм пришел к выводу, что различные показатели самоубийств (помимо тех, которые относятся к ведению психологии) являются следствиями вариаций социальной солидарности. Индивиды, имеющие целую сеть общественных связей, менее склонны к совершению самоубийства, чем индивиды, слабо связанные с жизнью группы. Ослабление социальных связей, индивидуальная изоляция служит типичной социальной причиной самоубийства в современном обществе.

Георг Зиммель сыграл существенную роль в становлении социологии как самостоятельной науки, хотя и оставался в тени своих великих современников – Дюркгейма и Вебера. Зиммеля считают основоположником формальной социологии, в которой центральную роль играют логические связи и структуры, вычленение форм социальной жизни из их содержательных отношений и исследование этих форм самих по себе. Предметом этой науки являются формы обобществления, которые можно определить как структуры, возникающие на основе взаимовлияния индивидов и групп.

Общество основывается на взаимовлиянии, на отношении, а конкретные социальные взаимовлияния имеют два аспекта – форму и содержание. Абстрагирование от содержания позволяет проецировать “факты, которые мы считаем общественно-исторической реальностью, на плоскость чисто социального”. Содержание становится общественным только через формы взаимовлияния или обобществления. Лишь таким путем можно понять, “что в обществе есть действительно “общество”, так же как только геометрия может определить, что в объемных предметах действительно является их объемом”. Зиммель предвосхитил ряд существенных положений современной социологии групп. Он особенно подчеркивал значение числа группы. Вначале выработка правил и организационных форм, органов и т.п. зависит от численности группы, т.е. только при определенном размере группы структурируются и образуют органы, основанные на разделении труда.
Группа, согласно Зиммелю, является образованием, которое обладает самостоятельной реальностью, существует по своим собственным законам и независимо от индивидуальных носителей. Она, как и индивид, благодаря особой жизненной силе имеет тенденцию к самосохранению, которая проявляется в продолжении ее существования несмотря на исключение отдельных членов, но ослабляется там, где жизнь группы тесно связана с одной господствующей личностью. Распад группы возможен из-за властных действий, которые не отвечают групповым интересам, а также из-за персонализации группы. Однако лидер может быть объектом идентификации и укреплять единство группы. Это может происходить также при помощи вещественных символов.

Зиммель всегда интересовался проблемами современной культуры, в частности культурной ролью денег, изложенной прежде всего в “Философии денег” (1900). Денежное хозяйство изменило стиль жизни, принесло с собой перевес интеллекта над чувствами, “расчетливую сущность нового времени”, рост культуры вещей при отставании культуры личностей; оно обусловило специфическое разделение труда, которое стало причиной расхождения субъективной и объективной культуры, господства техники, увеличения дистанции между людьми. Использование денег как средства оплаты, обмена и расчетов превращает личные отношения в внеличностные и частные отношения; увеличивает личную свободу, однако вызывает нивелирование всех мыслимых вещей вследствие возможности их количественного сопоставления. Зиммель критиковал ситуацию в современной культуре, когда денежная стоимость заменила другие, более глубокие значения и тем самым привела к психическому обеднению и опустошению человека. Интересы собственника устремлены на сами деньги; деньги, которые в силу своей природы могут быть только средством, становятся целью. Но использование денег способствовало рационализации и математизации повседневной жизни. Именно развитием института денег Зиммель объяснял поворот мышления к понятиям развития и движения, выражением которого в науке стала эмпирическая методология с ее отказом от безусловных истин.
Трагедия культуры была постоянной темой его размышлений. В ходе культурного развития вследствие процессов дифференциации и разделения труда субъективная культура отстает от объективной, когда культурные достижения, знания, открытия и изобретения, стили и формы культуры и т.п. все более накапливаются, развиваются и утончаются. Человек больше не в состоянии усвоить все знания своего времени; формы его жизни совершенно не соответствуют его возможностям.

Макс Вебер – выдающийся социолог конца XIX – начала XX в., оказавший большое влияние на развитие социологии. Социология, по Веберу, так же как и психология, изучает поведение индивида или группы индивидов. Но она в отличие от психологии интересуется человеческим поведением в том случае и постольку, если и поскольку личность вкладывает в свои действия определенный смысл. Следовательно, ключевым аспектом социологии является, согласно Веберу, изучение намерений, ценностей, убеждений и мнений, лежащих в основании человеческого поведения.

Для обозначения процедуры постижения смысла Вебер пользовался категорией “понимание” (Verstehen). Он предложил концепцию понимания как процедуры (метода), предваряющего и делающего единственно возможным социологическое объяснение. С помощью этого метода социологи мысленно стараются стать на место других людей и идентифицировать их мысли и чувства. В отличие от Дюркгейма Вебер считает, что социологи в качестве субъектов действия должны исследовать не формы коллективности, а отдельных индивидов, те определения, которыми они пользуются и которые формируют их модели поведения.

Важнейшим методологическим инструментом является понятие идеального типа. Идеальный тип – это теоретическая конструкция, используемая для определения основных характеристик социального феномена. Он не извлекается из эмпирической реальности, а конструируется как теоретическая схема. Идеальные типы – исследовательские “утопии”, не имеющие аналогов в действительности, средства для изображения индивидуальных исторических образований. Вебер утверждал, что социологи обязаны устанавливать причинно-следственные связи, им необходимы строгие и недвусмысленные понятия. Понятие идеального типа дает возможность изучения конкретных исторических событий и ситуаций. Оно выполняет роль измерительной планки, с помощью которой социологи могут оценивать фактические события.
Конструкция идеальных типов, по замыслу Вебера, должна служить средством “независимого от ценностей” исследования. В своих трудах Вебер подчеркивал важность социологии, свободной от оценочных суждений. Социологи не должны позволять своим личным пристрастиям влиять на проведение научных исследований. Они должны культивировать строгий подход к изучаемым явлениям, чтобы видеть факты такими, какие он, и есть, а не такими, какими бы им хотелось их видеть.

Методологические принципы Вебера формировались в полемике с марксизмом. Признавая в Марксе выдающегося ученого, Вебер не приемлет предложенный им путь революционного преобразования капиталистического общества.

РУССКАЯ СОЦИОЛОГИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ.

В целом процесс становления социологии в России был обусловлен ходом социального развития русского общества. Период правления Александра III в России связан с началом великих реформ. Именно в этот период зарождаются основы русской социологии. Формирование социологии как науки происходило сразу в нескольких направлениях. Достаточно полно социологическая концепция русского исторического процесса была изложена представителями юридической школы Б.Н. Чичериным, К.Д. Кавелиным; сравнительно-исторический метод в социологии значительно обогатили М.М. Ковалевский, Н.И. Кареев, Д.А. Столыпин; становлению политической социологии в России способствовали во многом Л.И. Петражицкий, П.Н. Милюков, П.А. Сорокин; развитие экономической социологии во многом определили Н.Я. Данилевский, С.Н. Булгаков, М.И. Туган-Барановский, П.Б. Струве; основоположником этносоциологии являются М.М. Ковалевский, Л.И. Мечников и П.А. Кропоткин.
Михайловский был одним из первых критиков органической теории общества и социал-дарвинизма. Он разработал теорию внушения-подражания и психологии толпы. Данилевский стал основоположником теории культурно-исторических типов, которая получила дальнейшее развитие в трудах О. Шпенглера. По сути, русские социологи всех школ и направлений стремились создать всеобъемлющую универсальную модель социального познания.

Николай Яковлевич Данилевский в книге “Россия и Европа” (1869) представлял человеческую историю разделенной на отдельные и обширные единицы – “историко-культурные типы”, или цивилизации. Он видел ошибку историков в том, что они рассматривали современный им Запад в качестве высшей, кульминационной стадии и конструировали линейную хронологию эпох (древняя – средневековая – современная) как приближающуюся к этой своей кульминации, хотя западная, или иными словами, германо-романская цивилизация – лишь одна из многих в истории. Ни одна цивилизация не является лучшей или более совершенной, каждая имеет свою внутреннюю логику развития и проходит различные стадии в только ей свойственной последовательности.

Историю творят люди, но их исторические роли различны. Существуют три типа исторических действующих лиц (агентов): 1) позитивные действующие лица истории, т.е. те общества (племена, люди), которые создали великие цивилизации – отдельные историко-культурные типы (египетскую, ассиро-вавилонскую, китайскую, индийскую, персидскую, греческую, римскую, арабскую и германо-романскую (европейскую); 2) негативные действующие лица истории, которые играли деструктивную роль и способствовали окончательному крушению приходивших в упадок цивилизаций (например, гунны, монголы; 3) люди и племена, у которых отсутствует творческое начало. Они представляют лишь “этнографический материал”, используемый творческими обществами для построения собственных цивилизаций. Иногда после распада великих цивилизаций составляющие их племена возвращаются на уровень “этнографического материала” – пассивной, распыленной популяции.
Цивилизации проявляют свою творческую сущность лишь в избранных областях, т.е. концентрируются на каких-то индивидуальных, характерных только для них областях и темах: для греческой цивилизации – красота, для семитской – религия, для римской – закон и администрация, для китайской – практика и польза, для индийской – воображение, фантазия и мистицизм, для германо-романской – наука и технология.
В судьбе каждой великой цивилизации наблюдается типичный цикл развития. Первая фаза, иногда весьма продолжительная,– это фаза возникновения и кристаллизации, когда цивилизация зарождается, принимает различные форму и образ, утверждает свою культурную и политическую автономность и общий язык. Затем наступает фаза процветания, когда цивилизация полностью развивается и раскрывается ее творческий потенциал. Эта фаза обычно непродолжительна (400-600 лет) и заканчивается, когда запас творческих сил исчерпывается. Недостаток творческих сил, застой и постепенный распад цивилизаций означают конечную фазу цикла. По Данилевскому, европейская (германо-романская) цивилизация вошла в фазу вырождения, что выразилось в растущем цинизме, ненасытной жажде власти и доминирования над миром. Данилевский верует в единую спасительную европейскую цивилизацию”, и предвидит расцвет русско-славянской цивилизации. Нельзя не сказать о критике Данилевским европейской русофобии, обвиняющей Россию в агрессивности, враждебности свободе и прогрессу. Он напоминает о завоевании европейскими странами тех или иных территорий и разоблачает миф о завоевательном характере формирования Российской империи, указывая, что в России “слабые, полудикие и совершенно дикие инородцы не только не были уничтожены, стерты с лица земли, но даже не были лишены своей свободы и собственности, не были обращены победителями в крепостное состояние”.

Константин Николаевич Леонтьев – выдвинул мистико-натуралистическую концепцию исторического процесса. Для него человеческая история – это история культурно-социальных целостных организмов. Закон исторической жизни такого организма тождествен природным законам органического мира и выражается в триедином процессе: восхождение от исходной простоты к “цветущей сложности”, от которой через “вторичное упрощение” и “уравнительное смешение” – к распаду и гибели. Период роста и расцвета цивилизации сопровождается глубоким культурным осознанием связанности человеческой судьбы с божественным предназначением. “Упрощение” социально-культурного организма сопровождается господством демократии, принципа пользы, “мельчанием” духовной культуры, “вымыванием” этических, религиозных начал. Леонтьев констатирует пребывание современной европейской цивилизации в стадии “вторичного упрощения” и “уравнительного смешения”, разрушающих социально-культурную иерархию ценностей. Он полагает, что российское общество способно избежать подобного состояния при условии искусственной консервации специфических социально-политических, национально-психологических и духовных устоев православия и монархизма.

Петр Лаврович Лавров (1823-1900) считал, что социология теснейшим образом связана с историей. Лавров рассматривал историю как процесс, происходящий на основании реализации человеческих потребностей: основных (биосоциальных – питания, безопасности, нервного возбуждения), временных (государственно-правовых и религиозных форм объединения), потребности развития (“историческая жизнь”). сущность истории – в создании устойчивого и сбалансированного социального целого, общечеловеческой цивилизации. Социологическому исследованию, по его мнению, подлежат: проточеловеческие сообщества, в которых выработалось индивидуальное сознание; существующие формы человеческого общежития; общественные идеалы как основа солидарности и справедливого общества; практические задачи, вытекающие из стремления личности осуществить свои идеалы.
Социолог должен практиковать субъективный метод, т.е. уметь стать на место страждущих членов общества, а не бесстрастного постороннего наблюдателя общественного механизма. Ведущей силой, “органом прогресса является личность, характеризующаяся критическим сознанием, стремлением к изменению застывших общественных форм”. С возникновением критически мыслящих личностей начинается историческая жизнь человечества.
жалости”).

Петр Бернгардович Струве считал, что цель общественного развития – всесторонне развитая личность, а общественная организация – средство достижения этой цели, если “современное культурное человечество” хочет идти путем прогресса. Социальный прогресс не тождествен экономическому, примат экономики над социологией, политикой, правом является, по Струве, неверной точкой зрения. В эмпирическом мире есть только один субъект – человеческая личность. Поэтому при решении любых политических вопросов необходимо исходить из признания естественных, неотъемлемых прав личности, которые должны стоять выше прав любого коллективного целого, “как бы оно ни было организовано и какое бы наименование оно ни носило”.
Единственно возможной формой общественного прогресса, по мнению Струве, является путь реформ. Революции в истории человечества меняли только политическую надстройку, кроме того, они были связаны с насилием над личностью, разрушением хозяйственных и нравственных устоев общества. В отличие от революции реформы решают проблемы хозяйственной и экономической жизни страны в условиях строгой государственной регламентации происходящих процессов, без произвола и насилия, с обеспечением всех прав и свобод личности.
Работы Струве “Метафизика и социология”, “Социальная и экономическая история России с древнейших времен до нашего, в связи с развитием русской культуры и ростом российской государственности” определяют социологию как исследование системы “свободного взаимодействия между единичными конкретными существами, носителями спонтанной активности”.

Питирим Александрович Сорокин (1889-1968) – один из виднейших представителей социологов-классиков, оказавший большое влияние на развитие всей социологии XX в. Иногда Сорокина называют не русским, а американским социологом. Действительно, хронологически “русский” период его деятельности жестко ограничен 1922 г.– годом его высылки. Однако становление взглядов Сорокина как социолога, а также его политической позиции происходило именно на родине, в условиях войн, революций, борьбы политических партий и научных школ. В основном труде “русского” периода, двухтомной “Системе социологии” (1920), он формулирует теоретические основы теории социальной стратификации и социальной мобильности (эти термины им же и были введены в научный оборот). Основой социологического анализа Сорокин считал социальное поведение, социальное взаимодействие. Взаимодействие индивидов он определяет в качестве родовой модели и социальной группы, и общества в целом. Социальные группы делятся им на организованные и неорганизованные, причем особое внимание уделяется анализу иерархической структуры организованной социальной группы. Внутри групп существуют страты (слои), выделяемые по экономическому, политическому и профессиональному признакам. Сорокин утверждал, что общество без расслоения и неравенства – миф. Меняться могут формы и пропорции расслоения, но суть его постоянна. Стратификация существует и в недемократическом обществе, и в обществе “процветающей демократии”.
Наряду со стратификацией Сорокин признает наличие в обществе и социальной мобильности двух типов – вертикальной и горизонтальной. Социальная мобильность означает переход из одной социальной позиции в другую, своеобразный “лифт” для перемещения как внутри социальной группы, так и между группами. Социальная стратификация и мобильность в обществе предопределены тем, что люди не равны по своим физическим силам, умственным способностям, наклонностям, вкусам и т.д., а кроме того, самим фактом их совместной деятельности. Совместная деятельность с необходимостью требует организации, а организация немыслима без руководителей и подчиненных. Поскольку общество всегда стратифицировано, то ему свойственно неравенство, но это неравенство должно быть разумным.
Общество должно стремиться к такому состоянию, при котором человек может развивать свои способности, и помочь обществу в этом могут наука и чутье масс, а не революции. В работе “Социология революции” (1925) Сорокин называет революцию великой трагедией. Революция сопровождается насилием и жестокостью, сокращением свободы, а не ее приращением. Она деформирует социальную структуру общества, ухудшает экономическое и культурное положение рабочего класса. Единственным способом улучшения и реконструкции социальной жизни могут быть только реформы, проводимые правовыми и конституционными средствами. Каждой реформе должно предшествовать научное исследование конкретных социальных условий, и каждая реформа должна предварительно “тестироваться” в малом социальном масштабе.

В своих поздних работах (“Социальная философия в век кризиса”, “Альтруистическая любовь”, “Изыскания в области альтруистической любви и поведения”, “Власть и нравственность” и др.) Сорокин проповедует идеи альтруистической любви, нравственного возрождения, этической ответственности и солидарности, культурных ценностей, т.е. те идеи, которые определяли этико-нравственную направленность русской социологической мысли в целом.