В которой пациенты обязуются соблюдать режим, а Влад оказывается в дураках

Медсестры в голубых робах выстроились в шеренгу напротив главного корпуса.

– А шутить‑то здесь не любят! – гаркнул Влад на весь автобус. – Сейчас возьмут под белы рученьки – и в палаты. Вон и рубашечки приготовили.

Автобус дружно загоготал: у одной медсестры действительно была в руках гора белья неопределенного вида.

– Точно психушка! – выкрикнул кто‑то.

Все снова заржали, а парень с переднего сиденья протестующе взвыл:

– Мама сказала: «Санаторий»!

– А папа передумал! – подвыл ему вихрастый Владькин сосед – Серега.

Все опять захохотали, а этот на переднем сиденье продолжал отжигать:

– Нечестно! Я домой хочу! Не хочу в психушку, отправьте меня домой! – У парня была физиономия полного придурка, Влад ему даже позавидовал: во артистизм у человека!

– Доктор сказал в морг, значит, в морг! – подыграла девчонка с дурацкой сумкой. Девчонка сидела в соседнем ряду, и ее рыжая соседка все время косилась на Влада и хихикала.

– Доктор? – недоверчиво переспросил парень и уставился на шеренгу медсестер за окном.

Елениванна, которая сидела рядом с ним и все это время молча слушала безобразие, наконец проснулась:

– Не волнуйся, Васечка, осенью поедешь домой. А пока в мор… – Автобус опять заржал. – Пока побудешь с ребятами в санатории. И ничего смешного нет! – последнее она сказала явно «ребятам».

Все разом притихли и, наверное, хором подумали: «Васечка‑то, похоже, не придуривается». Лысый парень в хвосте автобуса запоздало передразнил:

– Васечка… – Но уже никто не смеялся.

Елена строго взглянула на шутника и стала отчитывать девчонку с дурацкой сумкой:

– А ты, Войтекова, думай, что говоришь.

– Да! В морг только по пятницам, выдача трупов с трех до четырех, – не унимался Лысый. Похоже, он единственный, кто ничего не понял. Так и запишем: дурак впереди, придурок сзади. Влад высунулся в проход, чтобы рассмотреть того и другого, но тут автобус круто свернул и затормозил.

По коленкам больно ударила Серегина сумка, песчинки на полу впились в ладони. Влад автоматически перекувырнулся и пришел аккурат на колени Рыжей. Той самой, что косилась на него и хихикала.

Дурацкое положение надо было спасать. Первый день в санатории, да так вляпаться! Влад нарочито пригладил волосы, поправил несуществующий галстук, откашлялся:

– Мадам, не подбросите до угла?

– Да легко! – Рыжая и правда легко взяла его за ремень и за ногу и рыбкой выкинула в проход: – Лети, космонавт!

Автобус заржал. Влад отряхнулся, наигранно поблагодарил, не выходя из образа вежливого придурка.

– Космонавт, – повторил Васечка, глядя на Влада влюбленными глазами.

Но тут двери открылись, Влад выскочил из автобуса прямо к медсестрам и подумал, что так рождаются прозвища. Елена чинно вышла за ним, держа за руку Васечку, развернула обоих лицом к медсестрам и велела строиться.

– А как ты упал! Космонавт! – повторил Васечка, не сводя с Влада обожающих глаз.

Надо же так влипнуть! Влад хотел шагнуть в сторону, но Елена крепко держала его за плечо. Другой рукой она держала за плечо Васечку, со стороны, наверное, та еще картина. Из автобуса выгружались ребята. Они это видели, обсуждали и хихикали. Вот ведь… Влад вытянулся по стойке «смирно», дождался, пока выйдут все и построятся (Елена построит!), шагнул к медсестре строевым шагом и отчеканил:

– Товарищ главврач дурдома «Солнышко»! Отряд по вашему приказанию прибыл!

Медсестра сделала такие глаза, как будто за ее спиной уже давно прятался кто‑то со шприцем и только сейчас решился сделать укол. Отряд одобрительно загоготал. Бейджики медсестер с названием санатория (и правда, «Солнышко») синхронно колыхнулись, кто‑то из персонала проворчал:

– Каждую смену одно и то же! Когда уже поменяют это название!

– Не нужно ничего менять, Марина Ивановна. – Елена еще сильнее вцепилась во Владькино плечо. – Я предлагаю назначать таких смельчаков старостами. Возражения есть?

Ребята притихли.

– Вот и славно, будешь старостой, Влад, раз ты такой смелый. А ты, – она подтолкнула сияющего Васечку, – будешь его помощником.

– Я?! – Васечка улыбнулся и посмотрел на Влада, как щенок на палочку. Сзади захихикали.

– Марина Ивановна, проводите всех по комнатам, а вы двое идите со мной.

Вот это влип! Влад брел за Еленой, нарочно наступая на газон, все равно она не видит. Васечка (Елена все еще вела его за плечо) то и дело оглядывался, чтобы одарить Влада придурковатой своей улыбкой и одними губами прошептать: «Космонавт». «Не съест же он меня!» – уговаривал себя Влад, прекрасно понимая, что лучше бы съел.

За спиной еще был слышен гомон ребят, Влад так и не успел ни с кем толком познакомиться, с Серым только, да Лысого запомнил, и девчонок еще… А его, похоже, теперь запомнили все. Староста! Мама, забери меня отсюда.

Елена подвела их к подъезду с пафосными стеклянными дверями, да и свернула к двери, маленькой железной, с надписью карандашом «Служебное помещение». Надпись, похоже, обновлялась не каждый год, а вот дополнялась каждый день. «Здесь халявный Интернет», – накалякал кто‑то ручкой. «Но компьютер не работает», – уточнили маркером. «А еще у нас полно кофе, но чайник сломался. Одолжите чайник». «Фиг вам! Пусть Елена сперва вернет мой ноут. А то ишь, халявный Интернет». «Нечего было играть по ночам на полной громкости!» Всю переписку Влад дочитать не успел: Елена повела их по лестнице в подвал.

По коридору сновали медсестры с тележками, полными белья и котлов, под ногами вертелись коты разных мастей и размеров. Страшенный тигровый котяра с одним ухом кинулся Владу под ноги и побежал за ним, требовательно мякая басом, как будто только его и ждал. Влад сперва игнорировал, потом отпихивался, но кот был напорист: он вцепился зубами в капюшон Владькиной куртки, повязанной вокруг пояса, да так и бежал за ним, как собачонка.

– Животных в палаты не берите, нельзя, – заметила Елена. – Здесь вообще‑то им тоже не место, но либо коты, либо крысы.

Влад не ответил, потому что не понял, к кому она обращается: к нему или к Васечке. Котяра, вцепившийся в куртку, не отставал, но Елена шла впереди и его не видела.

В подвале, как в игре‑бродилке, за каждым поворотом пряталось какое‑нибудь чудовище. Одноглазые и одноухие коты (похоже, и правда воюют за территорию с крысами), допотопный диван такого вида, будто его специально пытались уничтожить и огнем, и водой, и лобзиком, но ничего не помогло, хотя следы остались. Один раз на них выскочила санитарка со шваброй и завопила:

– Бахилы наденьте!

Васечка даже испугался, и Елене пришлось его успокаивать:

– Она добрая, просто других слов не знает. Это она так поздоровалась. Да, Марьсергеевна?

Марьсергеевна зарылась носом в химические кудри, как баба‑яга, и пробубнила:

– Ходят, топчут, бахилы надевайте!

Влад захихикал, а котяра, про которого он уже успел забыть, вспрыгнул ему на плечи и зашипел. Елена испуганно обернулась.

– Похоже, они в контрах, – улыбнулся Влад. – Не любят коты надевать бахилы. Что, правда надо? Здесь?!

– Где ты взял, выбрось! – Елена уставилась на кота, но того занимала только санитарка. Вцепившись когтями в плечи, он шипел так, будто сейчас оттолкнется всеми четырьмя, и не будет больше никто надевать бахилы. Они уже разминулись, а кот все шипел, повернувшись мордой назад, глядя вслед санитарке. Она торопливо уходила по серому коридору и, сама в грязно‑серой робе, сливалась со стенами. Только красная палка от швабры торчала над ее головой, как пустой флагшток. Палка странно двоилась перед глазами, ну и освещение в этом подвале!

– Ведьма, – задумчиво отметил Васечка, глядя санитарке вслед.

Кот наконец успокоился, слез да и слился с подвальной грязью, как будто и не было его.

– Ушел, – выдохнула Елена, провожая взглядом кота. – Вы тут осторожнее, они дикие. Только поваров признают, а на остальных могут и наброситься. Пришли. – Она свернула в очередной коридорчик, и стены сразу стали прилично белыми, а грязный подвальный пол – ковролином. Даже окошечко маленькое было под потолком.

Стол, диван, шкаф с бумагами. На столе компьютер (видимо, тот, сломанный) и маленький ноут (видимо, тот, конфискованный).

Влад уселся, не дожидаясь приглашения, и Васечка рядом с ним. Елена села за стол напротив ребят, сложив руки, как примерная ученица.

– Значит, слушай. Если ты теперь староста, твоя задача следить за дисциплиной в корпусе. Будешь назначать дежурных, проверять порядок в комнатах, и чтобы никто не убегал за территорию, а то есть у нас любители…

– Я?!

– Ты же самый главный выскочка. Вот и отрабатывай свою неостроумную шутку.

– Одну – все лето?

– Через месяц, может, найдется кто другой, – сказала она так, что дураку понятно: тот другой должен крепко накосячить, чтобы его выбрали старостой.

– А если он найдется раньше?

– Хитрый какой! Нет, только через месяц. Если с кем‑то будут какие‑то проблемы, спрошу с тебя. И вот возьми. – Она протянула Владу пачку листовок. – Раздашь всем.

Листовки были поросячьего розового цвета, много, пачка с палец толщиной. «Правила поведения в санатории», – прочел Влад и поспешно сунул пачку Васечке:

– Ты же мой помощник? Вот и раздай!

Еще не хватало самому такое распространять. Что он, придурок, что ли?

– Вопросы есть?

– Да. Можно я не буду старостой?

– Нет. Ваша группа на втором этаже. Сами дойдете?

Влад оскорбился, хотя видно было, что Елена и правда беспокоится, выйдут ли ребята без нее из подвала.

– Так я и думал. Идем. – Он кивнул Васечке и шагнул на грязный бетонный пол.

Обратно шли быстро: в подвале было, конечно, интересно, но жутковато, да и компания неподходящая. Васечка не затыкался и норовил взять за руку:

– Ты меня выведешь, космонавт? Я бы один заблудился.

– Не заблудимся. А если что, тут мы всегда найдем, у кого спросить дорогу.

– Только не у той ведьмы.

– Мне она тоже не понравилась.

– Интересно, где она?

– Что, боишься, что сейчас выскочит?

Васечка то ли оскорбился, то ли так замолчал. Влад шел по ориентирам: диван, лежбище страшных котов, лужа… Персонал с тележками сновал туда‑сюда, как таджики на вокзале.

– Подвез бы, что ли, кто…

– Как?

– Забудь. Вон, кажется, выход. – Влад толкнул дверь, и за ней правда оказался выход на улицу, но, кажется, не тот.

Вместо газонов и асфальтовой дорожки ребята увидели пустырь, где‑то вытоптанный, где‑то перекопанный. Если пустить в ход воображение и принять, что вон те огрызки колышков могут быть футбольными воротами… Вокруг футбольного поля уныло нарезал круги одинокий бегун. Поодаль на брусьях висела девчонка уже без дурацкой сумки. Она так вертелась, ловко перехватывая перекладину, что в глазах рябило и двоилось. Выглядело круто. Спортсменка, значит. Ее рыжая подруга сидела на соседней перекладине. Впереди за этим импровизированным стадионом торчали посеревшие крыши домиков. На заборе, который отделял великолепие от частного сектора, болтали ногами мальчишки, явно местные.

– Где мы? – Васечка опасливо покосился на красные трусы бегуна.

– Просто вышли с другой стороны. Сейчас обойдем корпус и найдем своих. Листовки не потерял?

Васечка гордо показал пачку розовых бумажек. Лучше бы потерял! Влад хотел подбить его дать листовку бегуну, но решил, что сперва надо вернуться к своим, а уж потом развлекаться.

Бегун поравнялся с ребятами и помахал. Влад не узнал его, а Васечка отчаянно замахал в ответ и сам побежал к этим красным трусам со своими листовками. Все‑таки дурацкие мысли перемещаются в ноосфере с бешеной скоростью.

Пока Васечка догонял бегуна, тот поравнялся с брусьями, на которых вертелась девчонка, да и пнул их ногой как следует. Девчонка разжала пальцы, перекувыркнулась в воздухе и неудачно приземлилась на бок. Рыжая спрыгнула сама, что‑то крикнула красным трусам и побежала к подруге. Бегун встал, где стоял, обернулся, но не решился подойти. Похоже, он не ждал такого эффекта. Местные на заборе загоготали и даже зааплодировали. Рыжая поднимала подругу, ругаясь на «трусы», Васечка, наконец, подбежал и стал совать всем свои листовки.

Со стороны смотрелось чудно́, как будто Васечка инспектор ДПС и штрафует всех за неправильную парковку – вон как бодро раздает квитанции. Или сумасшедший рекламщик в торговом центре. Закончив, он погрозил всем пальцем и побежал догонять Влада. Компания на стадионе дружно расхохоталась ему вслед, даже упавшая девчонка. Влад почувствовал, что краснеет, и быстро потащил Васечку прочь.

Они обошли корпус, отыскали главный вход, и тут‑то Влада ждал сюрприз. Медсестра в голубой робе смерила вошедших взглядом и завопила куда‑то в коридор:

– Пришли!

– Нас Еленаванна задержала, – стал оправдываться Васечка, но медсестра только отмахнулась:

– Пойдемте. Последняя комната свободная осталась, как раз на двоих.

С досады Влад чуть не плюнул ей в спину. Правильно! Пока он болтался по подвалу и отбрыкивался от Елены, все давно перезнакомились и поселились в комнатах по двое, предоставив Владу соседствовать с Васечкой. Вряд ли в группе найдется второй дурак, чтобы уговорить его поменяться местами.

Они шли по веселенькому желтому коридору, утыканному большими цветочными горшками, сталкивались с ребятами, знакомыми в лицо, но не по имени. Влад ловил на себе любопытно‑насмешливые взгляды и понимал, что время упущено. В этот драгоценный первый час, впустую потраченный в подвале (автобус не в счет), сложились компании, клубы по интересам, нашлись друзья и враги. И Влад, неосторожно прикоснувшись к Васечке, сам занял место штатного дурачка и вечного изгоя. Конечно, еще не совсем поздно…

– Располагайтесь. – Медсестра приоткрыла дверь. – Не вздумайте мусорить, убирать будете сами. И вообще убирать будете сами. Ужин через час. Ты староста? Зайдешь ко мне потом, у меня есть несколько поручений.

Она вышла прежде, чем Влад успел возразить, а Васечка – похвастаться статусом помощника, и закрыла за собой дверь. Комнатка чуть больше кухни. Две кровати, две тумбочки, два чемодана Влада и Васечкин, они занимали почти весь проход.

– Не разбежишься.

– Тесно, – согласился Васечка.

– Ладно, распаковывайся, раздавай листовки, я пошел с народом знакомиться. – Влад быстро вышел, закрыл дверь и побежал по коридору, как будто за ним гнались.

Куда бежать, сразу стало ясно: дверь в конце коридора была приоткрыта, и оттуда раздавался такой многоголосый хохот, что не глядя можно было удивиться: как столько народу влезло в одну комнату? Влад заглянул: на кроватях, на подоконнике, в проходе и даже в дверях стояли и сидели ребята – вся группа, точно.

На кровати в самом уголке расположился толстый парень с немытыми волосами, он рассказывал анекдоты. Влада никто не заметил. Он опустился на корточки в дверях и сделал вид, что уже давно тут сидит вместе со всеми.

Анекдоты были древние и давно не смешные. Влад слушал и только возмущался про себя: ну баян же, чего все смеются?! Неужели из двадцати человек никто не слышал про лошадь в баре, про колобка и зайца, да и детские они какие‑то, может, просто забыли все? А они смеялись, девчонки просили: «Дима, расскажи еще». Жирный Дима заливался румянцем и рассказывал очередной баян. Они что все, с необитаемого острова?

Влад исподтишка поглядывал на Диму и компанию, но перетягивать внимание на себя не спешил. Надо приглядеться, может, они и правда все дикари и старых анекдотов не слышали, а может, смеются из вежливости, но не двадцать же человек сразу? Где, кстати, этот лысый придурок, который дразнил в автобусе Васечку? Он бы не стал слушать, сразу бы крикнул: «Баян!» Лысый обнаружился в проходе, аккурат в ногах у Жирного Димы. Влад совсем загрустил: если уж этот здесь…

– А я тебя потерял, – сказали в самое ухо. Серый! Влад поднял голову и сразу перестал чувствовать себя одиноким на этом острове дикарей.

– Елена привязалась с поручениями, не смог отбрехаться. – Он старался говорить равнодушно. – Ну да я Васечке перепоручил всю тряхомундию. Ему в кайф.

На Влада шикнула рыжая девчонка (откуда она здесь? Только что была на улице). Серый ее увидел и вспомнил:

– А Маринка с брусьев свалилась. Похоже, руку сломала.

– Он видел, – громко перебила Рыжая. – Дайте послушать спокойно.

Серый вопросительно уставился на Влада типа: «Расскажи». Пришлось шипеть:

– Ее парень толкнул, похоже, кто‑то из старших.

– Не кто‑то, а Левкоев из второй группы, – влезла Рыжая. – Может теперь чемоданы паковать, Маринка ему не спустит, так и передай.

– Я‑то при чем?

– А то вы не знакомы? Видела я, как он тебе махал.

– Да он не мне, он Васечке…

Рыжая хихикнула, и Санек тоже.

– Ну вот ему и передай, дружку своему…

– Да какой он мне дружок!

Они говорили уже вслух, и все всё слышали. Жирный Дима перестал рассказывать очередной анекдот и с живым любопытством спросил:

– А Васечка этот, правда, того? Или придуривается?

Все уставились на Влада. Перетянул внимание, называется.

– Я еще сам толком не понял. Но в любом случае он умнее, чем выглядит. – Ему казалось, прозвучало солидно. А Лысый в ногах у Жирного Димы все испортил:

– Так ты поэтому с ним в одной комнате?

Все заржали, даже Серый. Влад сдержанно улыбнулся:

– Других не осталось. – Получилось жалко, будто он оправдывается. В этот момент Влад ненавидел придурка Лысого, Жирного Диму, Рыжую, Елену и вообще весь санаторий. Лысого придется отлупить. После и под другим предлогом, но обязательно, а то начнет смеяться, а за ним и остальные подхватят. Вот и нажил себе врага. – Вы лучше потише, а то он сейчас придет сюда листовки раздавать. С правилами поведения в санатории.

– О да! – Рыжая разулыбалась, достала розовую листовку и стала читать вслух:

«Пациенты санатория «Солнышко» обязаны…»

Все слышали, пациенты?!

Пациенты дружно загоготали, вспомнив автобусную шутку про дурдом.

– «Бережно относиться к имуществу санатория (Дима, встань с кровати, раздавишь). Соблюдать режим» (ходить в туалет строем и по команде)…

– Тихо все, Елена идет!

Елена сунулась в комнату, чуть не споткнувшись о Влада и Серегу, и радостно спросила:

– Ребята, чайник никто не одолжит?

Влад заржал в голос и совершенно один. Не сообразил сразу, что никто, кроме него, не видел переписку на служебной двери. Елена покраснела и быстренько поставила его на место:

– Что ж ты Васечку бросил? Он тебя обыскался.

«Относиться с уважением к персоналу санатория», – прочел Влад через плечо Рыжей и про себя уточнил: «Не убивать Елену в первый же день».

Глава III