СПИД и его общественный резонанс.

Прежде чем мы рассмотрим моральные проблемы СПИДа, хотелось бы заметить, что подобные человечество знавало и ранее. Так, можно вспомнить отношение к больным сифилисом, который когда-то также был грозным и неизлечимым заболеванием, вызывавшим обширный общественный резонанс. Для болезней, связанных, по мнению обывателя, с аморальным поведением, всегда сильно искушение стигматизации, сегрегации больных. Уже применительно к сифилису история знает попытки провести различие между «невин­ными жертвами» и теми, кто «заслужил» это зло своими действиями. Разделение такого типа было расхожей монетой во времена, когда свирепствовал сифилис. Авторитетнейшие представители общества, от священников до политиков, рассуждали о болезни, призванной сдержать аморальное поведение, разделаться с «сексуальной распущенностью». Отдельные упоминания о заразившихся «безвинно» тонули в хоре голосов в пользу осуждения больных, а постыдность и неприличность заболевания были, пожалуй, более травмирующими факторами, нежели его неизлечимость. Но уже тогда стало ясно, что морализаторский подход в этом случае не дает никакого эффекта, то обстоятельство, что жертвы подвергались порицанию, не позволяло сдержать бедствие.

Повторяя эту старую историю, вирус имму­нодефицита человека (ВИЧ), относящийся к новому поколению инфекционных заболеваний, практически не имеет аналогов по уровню летальности и опасности для человека, причем его появление на исторической арене также было сопряжено с аморальным или нежелательным с общественной точки зрения поведением. Открытый в начале 80-х, он вызвал панику уже в тот период, причем жертвами этой паники стали в первую очередь развитые страны. Так случилось, что первыми жертвами ВИЧ стали геи. Естественная реакция общест­ва - отгородиться от них. Измож­денный, умирающий от неизвестной болезни сексуальный извращенец - таким предста­влялся инфицированный ВИЧ обще­ственности США, Западной Европы в тот период. Именно такой «образ» был экспортирован в Россию. Да и во многих других странах осознание значимости СПИДа для всех пришло не сразу.

За последние годы не только изменились знания о СПИДе и ВИЧ, но радикально изменилось отношение в обществе к этой проблеме. Уже стали историей, хотя и совсем недавней, вопиющие случаи нарушения прав, дискриминации больных СПИДом или ВИЧ-инфицированных. В некоторых странах, в частности, в Америке, ко­гда эпидемия только начиналась, широко распространялись нелепые ми­фы, поджигали дома больных. В США случаи насилия неоднократно освещались прессой, описывались многочисленные примеры, когда люди вынуждены были покидать насиженные места, уезжать в другие города, оказываясь в атмосфере нетерпимости, поскольку факт их инфицирования становился известным соседям. Особенно жестко вело себя общество по отношению к тем инфицированным, которые по роду своей деятельности работали с людьми, в полной мере это относилось и к профессиональным медикам, обнародование факта инфицирования мгновенно лишало их практики, отпугивая пациентов. Во многих странах мира происходили события, связанные с нарушением прав лиц, относящихся к «группе риска» заражения ВИЧ или к инфицированным. Наша страна не стала исключением.

Понятие «стигма» можно рассматривать двояко: как фактическое явление, связанное с реальной дискриминацией, и как стыд, обусловленный инфекцией и страхом грозящего осуждения. Оба эти момента переносятся тяжело и дополнительно травмируют ВИЧ-инфицированных, в том числе лишая их сил сопротивляться инфекции, поскольку усугубляют стресс. Депрессия, отчаяние, ожесточение – последствия таких переживаний, которые были оценены далеко не сразу. По данным ВОЗ, вероятность самоубийств у ВИЧ-инфицированных в 16-36 раз выше, чем показатель для населения в целом (цифры отличаются в разных странах).

Первый ВИЧ-инфицированный иностранный гражда­нин на территории СССР был выявлен в 1985 г., а первый больной, являвшийся гражданином нашей страны - в марте 1987 года. Как писали тогда все газеты, «боль­ной СПИДом - гомосексуалист В., заразившийся в Африке, где работал переводчиком». Когда в мае 1992-го он умер, никто не выразил сожале­ния. Российское общество крайне негативно относилось к инфицированным и больным. Реакцией на данное событие можно считать гневные письма читателей, публиковавшиеся в центральной прессе, требующих оградить их от угрозы заражения государственными мерами – через изоляцию больных. Ни о каких интересах и правах больных не упоминали, интонации часто бывали истерическими, напоминая крик о помощи людей, не понимающих, что происходит вокруг.

На протяжении нескольких лет у россиян существовала надежда на то, что нас не коснется эпидемия СПИДа, поскольку она есть продукт Запада, нас же защитит одна из лучших систем здравоохранения в мире. Но вскоре пришлось убедиться в том, что ВИЧ-инфекция не есть удел только наркоманов и гомосексуалистов. Особенно сильный удар по распространенным в обществе иллюзиям нанесла трагедия массового заражения детей в больницах Элисты, Волгограда и Ростова-на-Дону. Эта грандиозная трагедия поколебала всеобщую успокоенность по поводу невозможности заражения ВИЧ для добропорядочных граждан (следует также отметить, что эта трагедия самым пагубным образом сказалась на репутации отечественного здравоохранения, поспособствовав его кризисному состоянию).

Негативное отношение к зараженным ВИЧ, однако, не исчезло быстро. Общество выра­жало его разными способами - это и ос­корбления, обвинения, призывы к отказу в помощи. Доходило даже до применения физической силы. В Мо­скве соседи пытались повесить ВИЧ-инфицированного в его квартире. В Калмыкии, после известных случа­ев заражения детей, в домах, где жи­вут их семьи, били оконные стекла. Вызывают возмущение и более поздние случаи жестокого отношения к персоналу и воспитанникам детских домов, где находились, в числе прочих, дети, инфицированные ВИЧ.

Россия повторила путь западных стран, также прошедших этап отрицания всеобщего характера угрозы СПИДа, но с появлением объективных ме­тодов ранней диагностики ВИЧ, представ­ления западного общества о болезни и больных начали меняться. Оказа­лось, зараженные ВИЧ совсем не обязательно умирающие, изуродованные кахексией гомосексуалисты. Вирус выявляется у обычных на вид, цветущих, считающих себя здоровыми, людей разного возраста, разной сексуаль­ной ориентации. Это заставило ме­диков и политиков пересмотреть ме­тоды борьбы с эпидемией, искать но­вые подходы. Был выдвинут принцип - социальная интеграция и взаимо­помощь: инфицированные ВИЧ, на­равне с другими членами общества, должны получать все необходимое для полноценной жизни и, со своей стороны, облегчать бремя эпидемии, предотвращать новые случаи зара­жения. До сего дня именно на этом принципе в США, в Западной Европе строятся социаль­ные и медицинские стратегии, сдер­живающие распространение ВИЧ.

В документах, принятых ВОЗ, ВМА и другими международными организациями в связи с нарастанием пан­демии СПИДа, важное место заняло специально выделяемое требование не допускать дискриминации ВИЧ-инфицированных, а также лиц, представляющих так называе­мые «группы риска». Причем важно не только моральное осуждение дискриминации больных СПИДом, но и создание соответствующих гарантий. Дело в том, что борьба с дискри­минацией является одним из компонентов борьбы со СПИД­ом как таковым. Об этом, в частности, четко говорится в Резолюции ВОЗ от 1988 г. «СПИД: избежание несправед­ливости в отношении лиц, инфицированных ВИЧ и больных СПИДом».

Дискриминация инфицированных и больных СПИДом, преимущественно репрессивный характер многих законода­тельных актов относительно СПИДа, наконец, невежество и предрассудки, присущие не только населению, но и части спе­циалистов-медиков, - все это, в конечном счете, негативно отра­жается на эпидемиологической обстановке, на темпах распро­странения инфекции. Она может провоцировать у инфицированного или больного чувство мести, способное превратить его в злостного преднамеренного распространителя инфекции. У человека, осознавшего свою обреченность, такое чувство мести может быть особенно ожесточенным. То есть дискриминация ВИЧ-инфициро­ванных и больных СПИДом не только попирает права челове­ка, но и подрывает основополагающие принципы обществен­ного здравоохранения.

На сегодняшний день эта болезнь, «чума ХХI века», развивается с ужасающей скоростью. По мнению специалистов, число ВИЧ-инфицированных в мире достигает 37 миллионов человек, и если некое радикальное средство не будет открыто в ближайшее время, они с высокой вероятностью погибнут в течение 10-15 лет. С начала пандемии СПИД унес жизни более чем 20 миллионов. Не менее 14 тысяч случаев заражения происходит ежедневно, за каждым таким случаем – тяжелейшая личная трагедия. Уже несколько лет в каждое третье воскресенье мая отмечается Международный День Памяти жертв СПИДа. Но задача таких мероприятий не только скорбеть о погибших, но и призывать к действиям, направленным против распространения эпидемии.

Летальный характер болезни, факторы риска, стигматизирующее обозначение пораженных групп, отсутствие эффективных методов лечения и вакцин, а в связи с этим постоянная тревога и необходимость срочных действий, не должны позволять пренебрегать обычными правилами деонтоло­гии и уважения к личности человека или отступать от них. Напро­тив, все это обязывает быть гораздо более бдительными и пунктуальными во всех сферах. Предписания, принуждение, санкции противоречат принципу уважения свободного согласия лич­ности. Вместе с тем, было бы ошибочно распространять этические аспекты только на уровень индивидуумов, они выходят на уровень государств и проявляются в проводимой политике, они проникают в общественные институты и таким образом противостоят распространению бо­лезни. На уровне государств этику рассматривают как элемент государственной политики, регламентирующих предписаний и их применения. Как мы увидели, даже в западных странах можно было отметить спорные позиции, колебания относительно СПИДа. Некоторые перемещающиеся популяции, в частности ту­ристы, стали рассматриваться как объект обязательного обследова­ния, вплоть до запрета на их пребывание на территории страны. На самом деле проблема заключается в определении СПИДа: действи­тельно ли речь идет о заразной болезни, и следует ли принимать превентивные меры (карантин, вакцинация или обязательное лечение, отказ во въезде и т.д.) против занесения болезней такого типа? СПИД это болезнь, передающаяся в особых и достаточ­но ограниченных условиях, и ее возбудитель-вирус не может противостоять гигиеническим мерам предосторожности (дезинфекция, стерилизация, защита).

Позиция государств со всей очевидностью связана с их приро­дой, следовательно, с присущими им особенностями правления. И авторитарные режимы не обременяют себя излишней щепетильно­стью: они отказывают в пребывании иностранцам из групп риска, размещают пораженных в специально отведенных местах, ограни­чивают свободу их перемещения и даже лимитируют половое по­ведение всех или некоторых. Но есть еще один важнейший фактор, который менее связан с характером политической власти в стране. Этот фактор – экономический: инфицирование ВИЧ обходится дорого, и может обходиться все дороже. Драматическое распространение эпидемии на популяции все более бедные, все менее защищенные социально, очевидно, и этот момент нельзя сбрасывать со счетов. Рассматривая проблему, мы не можем избежать вопроса о разгуле эпидемии в небогатых странах, например, в Африке. Правительства стран этого континента оказались несостоятельны во внедрении адекватных моделей управления болезнью. Если Европу СПИД тревожит, то для Африки это трагедия с колоссальными и непредсказуемыми последствиями. И это предупреждение для России, где масштабы инфекции ниже, чем в африканских странах, но увеличиваются быстрыми темпами. Долг государственных властей взять на себя ответствен­ность за эту болезнь и предпринять усилия по ограничению ее рас­пространения, этика и политика здесь неразделимы.

На Западе на фундаментальные клинические и эпидемиологические исследования ВИЧ, на здравоохранение, на науку о человеке и обществе были выделены значительные суммы. Однако это отнюдь не спасает от всех проблем. СПИД удивительным образом разоблачает скрытые и принудительные силы научных исследований. Реальные и условные прибыли, извлекаемые из открытия вакцины или новых методов лечения, весьма значи­тельны. Между исследовательскими группами идет ожесточенная борьба. В таком контексте было бы наивно удивляться, что некото­рые из них позволяют себе неблаговидные действия. В сфере медицины нередко распространяется непроверенная, а то и абсурдная информация о «чудотворных методах лечения», «впечатляющих выздоровлениях». В атмосфере паники, которую летальный исход инфекции делает все более вредо­носной, множатся параллельные методы лечения.

Еще одна проблема - то, что лицам, инфицированным ВИЧ, в условиях свободного рынка труда уг­рожает отсутствие страховки или увольнение. Предусмотренные законом меры социальной защиты не мо­гут предусмотреть всех методов, направленных на прекращение чьей-либо профессиональной деятельности. Руководствуясь в первую очередь заботой о рентабельности, страховые компании обычно не упускают случая ввести ограничи­тельные положения, направленные на отстранение лиц, страхова­ние которых было бы слишком дорогостоящим. Эти экономические императивы ставят под угрозу принципы свободного согласия на обследование и конфиденциальность результатов. В свою очередь работодатели также стремятся избавляться от больных сотрудников, руководствуясь соображениями собственной выгоды и безопасности. Как видим, политика стигматизации скрыто, но продолжается.

Серьезные этические проблемы возникают также в связи с поведением отдельных личностей и социальных групп в рамках этой эпидемии. Люди, больные СПИДом, обладают правами, но у них есть и обязанности. Первая из них - не способствовать сознательно распространению эпидемии. Конкрет­но это означает, что они должны ставить своих сексуальных парт­неров в известность о заболевании и не подвергать их риску. Но эти принципы распространены отнюдь не по­всеместно. Как можно способствовать утверждению этих жизненно важных для всей цивилизации принципов – вопрос к специалистам, в том числе по биоэтике, очевидно пока одно – чем более мы отдаляемся от проблем больных СПИДом, тем меньше шансов разрешить эти проблемы.

2. «Спидофобия» и требования медицинской этики. Психологические аспекты СПИДа.

Без всякого сомнения, можно утверждать, что СПИД – величайшая трагедия человечества. Следствием ее стали не только массовое ВИЧ-инфицирование, но и появление в широких масштабах таких явлений как паника, общественная истерия и спидофобия.

Если обратиться к специальной литературе психиатрического профиля, то легко можно убедиться, что «спидофобия» трактуется по аналогии с другими видами «нозофобий», то есть состояний, которые проявляются в страхе заразиться какой-либо тяжелой, сопряженной со смертельной опасностью болезнью. Различных видов таких фобий в пограничной психиатрии описано много: сифилофобия, канцерофобия, кардиофобия и другие. При этом психиатры пишут о том, что данные состояния «наблюдаются при неврозе навязчивых состояний, у лиц с тревожно-мнительными чертами характера, и в дебюте шизофрении». Подобные определения выглядят достаточно утешительно, так как создается впечатление, что это не имеет отношения к обычным, психически здоровым людям, а потому не должно их беспокоить. Однако это не совсем так, и необходимо отметить ряд моментов, благодаря которым данная тема намного более актуальна, чем кажется на первый взгляд, а спидофобия имеет более тяжелые последствия, чем иные фобии.

Во-первых, необходимо подчеркнуть, что фоном, основной, так сказать, питательной средой любой фобии является тревога, именно она, способы ее неадекватной переработки и результируют в неврозы. Поскольку в наше можно с уверенностью утверждать широкую распространенность значительно повышенного уровня тревоги у многих людей, высок соблазн «привязать» тревогу, испытываемую, так сказать по отношению к жизни, к какому-то одному пункту, в том числе – к боязни заразиться СПИДом.

Во-вторых, летальность при СПИДе выше, чем при холере и черной оспе. А потому естественной реакцией большинства людей на слово «СПИД» является страх. Страх пе­ред заражением, перед умиранием, смертью, бессилием медицины и общества в целом, неспособных, по распространенно­му мнению, противопоставить СПИДу что-либо действенное.

Третьим моментом является то, что этиология СПИДа часто связана с интимными сторонами жизни людей, с человеческой сексуальностью, а также с формами девиантного поведения, такими как злоупотребление наркотиками. Это приводит к тому, что факт ВИЧ-инфицированности является в общественном сознании чем-то стыдным, тем, что почти наверняка вызывает подозрения, а то и осуждение вместо сочувствия, обвинения вместо поддержки. Поэтому трудно сказать, что для ВИЧ-инфицированных страшнее: страх собственно неизлечимого заболевания с высокой вероятность смерти или страх перед дискриминацией и стиг­матизацией, социальным остракизмом.

Тот факт, что поначалу в западных странах СПИД распространялся в основном среди так называемых «маргиналов» - гомосек­суалистов, наркоманов, проституток, привел к появлению «концепций», трактующих СПИД как «кару Божью» за грехи гомосексу­ализма, секс-туризма, секс-спорта. Негативное отношение общества к представителям названных маргиналь­ных групп по инерции было перенесено на всех ВИЧ-инфици­рованных лиц. По мнению самых злобных и ярых морализаторов, гомосексуалисты таким образом ощути­ли справедливое проявление Божественного проклятия, а верно­сти, после долговременной хулы, были возвращены ее грамоты благородства. Отторжение больных, выставле­ние их на позор воскрешает в памяти гонения на ведьм, что как раз и говорит о бессилии.

Уместно, видимо, в связи с обсуждаемой проблемой срав­нить СПИД с другими заболеваниями. Например, диагноз рака воспринимается массовым сознанием и отдельным человеком как смертный приговор, что ведет к очень тяжелым психологическим переживаниям. Психическое заболевание также часто самим фактов возникновения стигматизирует че­ловека, отдаляет его от других людей, что сопровождается дополнительным стрессом для заболевшего и тяжело переносится. Больные СПИДом, как правило, испытывают и то и другое: сознание неизлечимости, обреченности на смерть усу­губляется эмоциональной изоляцией, страхом, настороженным или враждебным отношени­ем к ним со стороны общества.

При такой высокой аффективной насыщенности отношения к СПИДу начинают доминировать как в индивидуальном, так и в общественном сознании механизмы психологической защиты. Так, наряду с сочетанием явлений собственно страха заражения и стигматизации, которые взаимно усиливают друг друга, отмечено бессознательное стремление людей «забыть» об угрозе, отвернуться от нее, что проявляется иногда в безответственном, грозящем инфицированием поведении, в недооценке проблемы со стороны го­сударственных органов. Этические вопросы, связанные со СПИДом, настолько сложны, что возникает соблазн вообще отказаться от их обсуждения и решения. Поэтому можно смело сказать, что СПИД есть опасность не только для здоровья физического или психического, но он есть опасность для общества в целом и суровое испытание для этики данного общества.

Кроме того, если мы всерьез хотим остано­вить эпидемию, нужно хоро­шо знать историю ее развития и представлять себе тех, у кого есть личный опыт жизни с вирусом. Та­кой опыт будет полезен и тем, кто, возможно, заразится в ближайшем будущем, и специалистам, оказы­вающим помощь инфицированным ВИЧ, предотвращающим дальней­шее его распространение. Кто же такие ВИЧ-инфицированные и как общество на разных этапах эпиде­мии относилось к ним?

Первое, что стоит сказать, - это люди, такие же, как не заражен­ные вирусом иммунодефицита. Но есть одна важная особенность: по­нятие «смерть» для них - не абстрактное будущее, а достаточно близкая реальность - в пределах 10 лет. Будучи совершенно разными людьми, те, кто узнает о заражении вирусом, задаются вопросами: что делать дальше? сколь­ко осталось жить? как теперь жить? Кроме того, остро встают проблемы жизнеобеспечения, финансового состояния, поскольку лечение от СПИДа стоит очень дорого, а реальная трудоспособность больных значительно страдает. На последних стадиях болезни зависимость от окружающих, их помощи и ухода может быть выраженной. Именно концен­трация на этих аспектах, а не сексу­альная ориентация или наркотиче­ская зависимость - отличительная черта человека, стоящего перед уг­розой развития СПИДа. Знание о своем положительном ВИЧ-статусе может кардинально изменить чело­века, тем более, что большинство заразившихся очень молоды и не готовы к такой тяжелой болезни с таким мрачным прогнозом.

Уже изрядный опыт анализа большого числа заболевших, дает специалистам основания утверждать наличие как минимум двух генеральных путей развития личности в этом случае. К сожалению, нередкими (а по мнению отдельных специалистов, наиболее частыми) становятся следующие реакции: раз жить осталось недолго - «наплевать на все», «обществу нет до меня дела и я тоже не буду думать о нем». Второй путь - когда человек на­чинает значительно более серьезно относиться к себе, своим близким, максимально использовать все свои возможности. Опыт работающих с ВИЧ-инфици­рованными в России и за рубежом показывает, что можно добиться ситуации, когда большая часть заразившихся виру­сом выбирает второй вари­ант поведения. Но тут необходима специальная работа. Для этого инфицированные долж­ны отчетливо понимать особенности ВИЧ-инфекции, знать, кто и чем мо­жет реально им помочь. Важно также уметь сохранять присутствие духа, спокойствие, грамотно прини­мать нужные лекарства, ухаживать за своим телом, следовать диете, соблюдать многие меры предосторожности.

С точки зрения социально-психологических исследований проблемы СПИДа, нужно подчеркнуть следующий момент: когда человек узнаёт, что инфи­цирован ВИЧ, он сталкивается со многими предубеждениями, существующими в обществе. До сих пор распространено мнение, что СПИД – постыдное заболевание, свидетельствующее об испорченности, аморальности больного. Нередко также бытует мнение, что ви­рус все-таки передается через белье, слюну или укусы комаров? Самые преданные друзья и супруги могут отвернуться и предпочесть бегство мифической неизбежной угрозе заражения при бытовом контакте.

Социальные психологи установили целый ряд явлений, сопутствующих изменению индивидуального и общественного сознания, отмеченного у лиц с ВИЧ инфекцией. Если тип реакций конкретного человека можно отнести к первому из обозначенных выше сценариев, то поведение по типу «отказа от продолжения жизни» действительно встречается часто. Однако еще более показательно другое. Если здоровым и неинфицированным лицам, в том числе врачам, предлагают пофантазировать на тему возможного заражения, то подавляющее большинство из них предполагают у себя этот, первый сценарий. Так, на вопрос: «Что бы Вы сделали, узнав, что заражены ВИЧ?» большинство опрошенных специалистов, включая врачей, отвечают в духе: «Уехал, бросил все, отказался бы от привычных целей и усилий как не имеющих смысла». Помимо указания на неготовность большинства к этой серьезной болезни и совладанию с ней, такие ответы могут быть проинтерпретированы еще одним способом. Их легко понять как свидетельство нашего скрытого «послания» лицам реально инфицированным, «послания» с пожеланием уйти из нашей жизни, а может быть и из жизни вообще. Печально, но имен­но этого общество ждет от инфици­рованных ВИЧ. По большому счету, за тайной надеждой, что именно так они и будут поступать, стоит естествен­ный страх людей за себя, за жизнь детей, близких, друзей. Но одновре­менно не осознается очевидное: можно избежать встречи с ВИЧ и сов­сем не обязательно избавляться от инфицированных. Более того, люди, пережившие трагедию заражения, наиболее активно, осознанно участ­вуют в защите общества от распро­странения ВИЧ.

В нашей стране зарегистриро­вано около 300 тыс. человек, инфици­рованных вирусом иммунодефицита, и каждый день выявляются всё новые случаи. Если верить социологам, россиянин в среднем имеет от 3 до 8 близких ему людей. То есть, пробле­мы, связанные с ВИЧ, затрагивают уже до 1 млн. наших сограж­дан. И это если следовать только официальной статистике, поскольку раздаются голоса, высказывающие мнение о необходимости умножения официальных цифр как минимум на три. Зараженные, их близкие несут вполне определенные личные потери от эпидемии - эконо­мические, социальные, психологические. Что делать с болью этих людей, в том числе врачей, медсестер СПИД-центров, похоронивших уже десятки своих пациентов и идущих к новым, которым они мало чем могут помочь? Им тоже нужна поддержка. Эпидемия расползается так быстро, что порой мы не успеваем увидеть всех её последствий и конкретных, страдающих от неё россиян.

Сейчас многое начинает ме­няться. Значительно улучшилось от­ношение (особенно не медиков) к инфицированным. Люди, в чью жизнь ВИЧ входит как своя болезнь или болезнь близких, любимых, по­нимают: от проблем уже не отмах­нешься, о них надо думать каждый день и каждый день что-то предпри­нимать. Причем, на самом деле все обстоит не так гипертрофированно страшно, как представлялось рань­ше, хотя и не просто. Как не крути, у нас, однако, нет выбора: если кому-то рядом плохо, рано или поздно это станет и нашей проблемой.

3. Тестирование на ВИЧ и уважение автономии пациента.

В западных странах проблеме тестирования на наличие вируса иммунодефицита уже много лет. Первоначально отношение к такому обследованию было в основном отрицательным, поскольку преобладали соображения страха, стигматизации, да и качество анализов было низким. За ошибки в диагностике нередко платилась жестокая цена: известны случаи суицидов на основе ошибочных выводов. Сейчас точность анализов значительно повысилась, и, кроме того, в большинстве стран преобладают анонимные формы обследований.

В нашей стране ситуация также претерпевала со временем значительные изменения. Результатами ранее упомянутого отношение к ВИЧ-инфицированным в советский период, а также иллюзии о том, что СПИД можно сдержать запретительными мерами, стало то, что в СССР была утверждена обязательная регистрация заболеваний СПИДом с момента выявления первого случая заболевания. На начальном этапе политика борьбы со СПИДом в СССР почти целиком сводилась к обязательному скринингу. Так, в Указе Президиума Вер­ховного Совета СССР «О мерах профилактики заражения ви­русом СПИД» от 1987 г. говорилось о том, что как граждане СССР, так и находящиеся на его территории иностранцы могут быть в обя­зательном порядке привлечены к медицинскому освидетельст­вованию на предмет заражения вирусом СПИД. Согласно Ука­зу, заведомое подвергание другого лица опасности заражения СПИДом каралось лишением свободы на срок до 5 лет.

Когда центры, проводящие тестирование на СПИД, пере­давали сведения в районные санэпидстанции, их действия не противоречили действовавшему в то время «Закону РСФСР оздравоохранении» (1971 г.), поскольку статья 19 гласила: «Руководители учреждений здравоохранения обязаны сообщать сведения о болезни граждан органам здравоохранения в случа­ях, когда этого требуют интересы охраны здоровья населения». Исключить в случаях такой практики распространение информации фактически невозможно.

Скрининг - выявление частоты нераспознанной заболева­емости с помощью быстродействующих тестов. Как правило, скрининг предполагает плановое тестирование в рамках всей популяции или отдельных групп внутри популяции. Серологи­ческий тест на наличие у человека антител к ВИЧ стал широко доступен с 1985 г. В массовой практике тестирования и скри­нинга чаще всего используются методы иммуноферментного анализа, которые, однако, могут давать как ложноположительные, так и ложноотрицательные результаты. Тем не менее, во многих стра­нах принят обязательный скрининг на ВИЧ крови, спермы, других донорских тканей и органов. В США с 1985 г. введено обязательное тестирование в армии (ежегодно обязательному обследованию на ВИЧ подлежат 2 млн. рекрутов, военнослужа­щих и резервистов). В некоторых штатах проверка на СПИД обязательна перед вступлением в брак, а с 1997 г. к обязатель­ной проверке на ВИЧ всех новорожденных приступили в штате Нью-Йорк. В целом в США существует множество законоположений об обязательном тестировании на ВИЧ, что отлича­ет эту страну от остальных.

В Японии Министерство труда только в 1994 г. рекомендо­вало работодателям отказаться от требования обязательного те­стирования при приеме на работу. Тем не менее, обязательное тестирование должны проходить работники, направляемые компаниями на работу в страны, законодательство которых тре­бует от иностранцев наличия сертификата об отсутствии ВИЧ-инфекции и СПИДа. В этих случаях наличие положительного результата тестирования означает, что такой работник не будет послан за рубеж, однако руководство кампании обязано гарантировать ему сохранение рабочего места внутри страны.

Важнейшее моральное обязатель­ство врача, содержащееся в «Женевской декларации» Всемир­ной медицинской ассоциации (ВМА), гласит: «Я не позволюсоображе­ниям пола или возраста, болезниили недееспособности, веро­исповедания, этнической, национальной или расовой принад­лежности, политической идеологии, сексуальной ориентацииили социального положения встать между исполнением моего долга и моим пациентом». Имея дело с ВИЧ-инфицированными или больными СПИДом, врачу при­ходится сталкиваться не только с клинической реальностью, но и с правовыми нормами. Запрет на какую-либо дискриминацию является нормой международного права, содержится во многих документах, принятых различны­ми международными организациями, членом которых является и наша страна..

Грубейшим нарушениемпрофессиональной медицинской этики является разглашениедиагноза. Имеется огромное множество примеров, когда тако­го рода неэтичное и противозаконное поведение медицинских работников инициировало дискриминацию, остракизм, а то и прямое насилие по отношению к вирусоносителям или боль­ным СПИДом. Разглашение врачебной тайны медиками зачастую было проявлением все той же «спидофобии» в обществе, то есть ра­ботники здравоохранения не только нарушали законные права своих пациентов, но и сами становились проводниками настроений страха перед СПИДом.

С учетом сложившейся ситуации, в ст.7 принятого в 1991 г. Закона СССР «О профилактике заболевания СПИД» было зафиксировано требование: «Медицинские работники и другие лица, которым в связи с выполнением служебных обя­занностей стали известны сведения о проведении медицинско­го освидетельствования на заражение ВИЧ (заболевание СПИД) и его результаты, обязаны сохранять эти сведения в тайне». Однако в ст.61 действующих сегодня «Основ законодательства РФ об охране здоровья граждан» помимо определения объекта врачебной тайны и требований конфиденциальности указаны ситуации, допускающие распространение сведений, составляющих врачебную тайну, без согласия пациента. Одной из таких ситуаций, согласно Закону, является «угроза распространения инфекционных заболеваний». Тут вновь находят подтверждение как отмеченные нами выше недостаточность и противоречивость правовых норм, так и неизбежность принятия врачом самостоятельных компромиссных решений, с выбором между личными интересами паци­ента, с одной стороны, и общественными интересами, с другой.

Если вернуться к тестированию на ВИЧ, то нужно отметить, что вероятная ошибка дает положительный, а не отрицательный результат. В случае положитель­ного результата тестирования донорская кровь обязательно подлежит уничтожению. Что же касается самого донора, то ему проводится контрольное тестирование. Ложноотрицательные результаты тестирования прежде всего зависят от того, что ин­кубационный период для ВИЧ-инфекции составляет 1-3 меся­ца (в среднем - 6 недель). В течение этого периода человек уже является вирусоносителем (и потому заразен), чего, однако, тест на антитела к ВИЧ не выявляет. Иногда такой «невидимый период» (или, как его еще называют, «скрытый период цирку­ляции вируса») может достигать трех лет.

Возможность пройти тест на наличие антител к ВИЧ должна предоставляться каждому. В современном обществе те­стирование может быть добровольными обязательным. При доб­ровольном анонимном тестированиипациент регистрируется под номером; при этом допустимо указание демографической информации (возраст, пол), но в документы не заносятся ни фамилия, ни адрес обследуемого. При добровольном конфиден­циальном тестированиисведения о личности пациента отража­ются в его медицинских документах, однако пациенту должны быть предоставлены гарантии неразглашения информации.

Тестирование на ВИЧ непременно должно сопровождать­ся консультированием пациента как до, так и после проведения тестирования. Адекватное информирование пациента подчас становится лучшей психотерапией. В зависимости от индиви­дуальных психологических характеристик каждого пациента его целесообразно проинформировать о том, что в медицин­ской литературе неоднократно сообщалось о случаях, когда регулярная половая жизнь с ВИЧ-инфицированным партнером в течение многих лет не приводила к заражению; что такое ложноположительные результаты тестирования; что положитель­ный результат еще не означает заболевания СПИДом; что ме­дицине известны случаи, когда СПИД не развивается у «ВИЧ-позитивов» более 10 лет, и т.д. Грубейшим нарушением профессиональной этики будет не предваряемое компетентным консультированием сообще­ние пациенту о положительном результате тестирования, еще не подтвержденном в повторном анализе. Пациенты оконча­тельно информируются о результатах тестирования только по­сле подтверждения положительных результатов тестирования. Это делается для того, чтобы избежать трагических случаев, по­добных тому, который произошел в Риге в 1991 г., когда супруги, уз­нав о положительном результате тестирования одного из них, покончили жизнь самоубийством, а посмертные исследования факта заражения ВИЧ не обнаружили. В целом многие зарубежные специалисты считают, что практика обязательного тестирования на ВИЧ не только нару­шает права человека, но также оказывается малоэффективной как заслон на пути распространения эпидемии, а потому ее использование должно быть достаточно ограниченным. ВОЗ так­же не поддерживает практику обязательного тестирования.

В нашей стране первоначально в изданных Минздравом СССР «Правилах медицинского освидетельствования на выявление заражения вирусом СПИД» говорилось, что освидетельствова­нию подлежат: доноры (крови и других тканей); советские граждане, вернувшиеся из зарубежных командировок продол­жительностью более одного месяца; иностранцы, прибывшие в СССР на срок более 3 месяцев из стран, где распространен СПИД; лица из «групп риска» (постоянные реципиенты до­норской крови, наркоманы, гомосексуалисты и проститутки); лица, «имевшие контакты с больными или вирусоносителями». Факти­чески уже с 1986 г. в стране проводился скрининг донорской крови на ВИЧ, широко была распространена также практика врачебных эпидрасследований, кото­рая некоторое время играла у нас ведущую роль в выявлении распространения ВИЧ-инфекции. Норма, допускавшая применение при­нудительных мер к гражданам, уклоняющимся от обязательно­го тестирования, непосредственно органами здравоохранения или милиции без участия представителей прокуратуры или су­д