Дискуссия между сторонниками различных парадигм в теории международных отношений и ее влияние на концепцию Дж. Ная и Р. Кеохейна

Основной задачей этого параграфа является анализ научной дискуссии между сторонниками основных подходов к изучению международных отношений и ее влияние на формирование и эволюцию теоретических взглядов Джозефа Ная и Роберта Кеохейна. Решение этой задачи позволит уточнить место концепции американских политологов в рамках неолиберальной парадигмы.

На сегодняшний день существует несколько классификаций подходов к международным отношениям. Одним из наиболее традиционных из них является деление на три парадигмы: либерально-идеалистическую, реалистическую и марксистскую. С учетом специфики исследования данная классификация является наиболее удобной, поскольку вбирает в себя теоретические, методологические и идеологические показатели. Внутри каждой парадигмы предполагается разделение на традиционные и современные подходы к изучению международных отношений. Так как Джозеф Най и Роберт Кеохейн являются представителями либеральной парадигмы, то основное внимание этого раздела будет сосредоточено на взглядах представителей реалистической и марксистской парадигм.

Пожалуй, наиболее древним подходом в международных отношениях является реалистическая парадигма, она основана на использовании силы как основного показателя в международных отношениях. Сила государства - это средство реализации своего могущества и наиболее эффективный способ достижения собственных интересов. Под силой реалисты понимали потенциал государства, который может быть реализован для решения международных конфликтов и достижения собственных интересов.

Основатель школы политического реализма Никколо Макиавелли (1469-1527) в своей книге «Государь» уделяет международным отношениям большое внимание. Так, например, в третьей главе «О смешанных государствах» Макиавелли рассказывает о способах удержания контроля над недавно захваченной территорией. При этом особое внимание он уделяет культурным особенностям захваченных народов: язык, традиции и т.д. Большое значение Макиавелли придает классификации государств, особенно с военной точки зрения, описывает существующие на тот момент типы армий. Практически все вопросы внешнего взаимодействия государства рассматриваются Макиавелли через призму силы, обороноспособности и защищенности от внутренних и внешних врагов. Цель работы Макиавелли - создать модель сильного государства; государства, которое бы могло объединить Италию.

По пути Макиавелли идет и французский исследователь Жан Боден (1529-1596). Он является создателем теории государственного суверенитета. В сочинении «Шесть книг о государстве» Боден, борясь с феодальными пережитками средневековья, разрабатывает определение суверенитета: «Суверенитет – это абсолютная и постоянная власть государства... Абсолютная, не связанная никакими законами власть над гражданами и подданными»[51]. Суверенитет, по Бодену, означает прежде всего независимость государства от папы римского, от церкви, от германского императора, от сословий, от другого государства. Суверенитет как верховная власть включает права издавать и отменять законы, объявлять войну и заключать мир, назначать высших должностных лиц, осуществлять верховный суд, право помилования, права чеканить монету, устанавливать меры веса, взимать подати.

Суверенитет, по Бодену, обладает пятью свойствами :

1) Суверенитет един и неделим - он не может быть разделен между королем и народом, несколькими различными организациями и не может поочередно осуществляться ими.

2) Суверенная власть постоянна - ее нельзя передать на время или на других условиях какому-либо лицу.

3) Суверенная власть неограниченна и надзаконна - ни один человеческий закон не может ограничивать суверенитет.

4) Суверенная власть подчиняется только божественным и естественным законам, но не религиозным догмам.

5) Суверенитет может принадлежать либо одному человеку, либо меньшинству населения страны, либо всем дееспособным людям. Но ни в коем случае не допустимо посягательство на суверенитет со стороны папского престола.[52]

По сути дела теория государственного суверенитета, зафиксированная Вестфальским миром, защищает зарождавшиеся в Европе абсолютные монархии. Данная теория является естественным ответом светской философской традиции на засилье папской власти в Европе. Идея государственного суверенитета впоследствии легла в основу Вестфальского международного порядка.

В плане укрепления государственной власти в теорию международных отношений многое привнес и Томас Гоббс (1588-1679). Его идеи, как и идеи Макиавелли, послужили основанием для создания реалистической парадигмы международных отношений. Он рассматривал мощь государства через отношения суверен – общество. «Наибольшим человеческим могуществом является то, которое составлено из сил большинства людей, объединенных соглашением, и перенесено на одну личность, физическую или гражданскую, пользующуюся всеми этими силами или по своей собственной воле, каково, например, могущество государства, или в зависимости от воли каждого в отдельности, каково могущество партии или лиги различных партий.»[53] Особое внимание Гоббс уделял таким категориям как безопасность и война. При этом война в понимании Гоббса теоретически может происходить как между индивидами в условиях «естественного состояния», так и между государствами. «Хотя никогда и не было такого времени, когда бы частные лица находились в состоянии войны между собой, короли и лица, облеченные верховной властью, вследствие своей независимости всегда находятся в состоянии непрерывной зависти и в состоянии и положении гладиаторов, направляющих оружие друг на друга и зорко следящих друг за другом. Они имеют форты, гарнизоны и пушки на границах своих королевств и постоянных шпионов у своих соседей, что является состоянием войны.»[54] По Гоббсу, не существует справедливых или несправедливых войн, война начинается по воле суверена, а значит справедлива по определению. Он выделяет три основные причины войны: соперничество ведет к войне из корыстных побуждений; недоверие - причина войны для обеспечения безопасности; жажда славы ведет к войне из-за оскорбленного самолюбия.

Основой общественного договора, по Гоббсу, является безопасность, это единственное право индивида перед сувереном. Если суверен не обеспечивает безопасность индивида, например, при изгнании за пределы государства, то индивид может считать себя свободным от исполнения договора. Суверен также должен обеспечивать безопасность всех благ, приобретенных законными методами. Для обеспечения безопасности суверен может вмешиваться во все сферы жизни, в том числе и во внешнюю торговлю. «Места и объекты внешней торговли зависят от определения суверена. Не только раздача земель в стране, но и определение того, в каких местах и какими товарами подданные могут торговать за границей, является делом суверена.»[55] Сам политический процесс Гоббс видел в обеспечении совместного и безопасного существования индивидов в рамках государства, эту формулу можно перенести и на систему международных отношений как механизм обеспечения государством своего существования в среде таких же государств. «Гоббсианский постулат международного поведения – государство свободно в достижении своих целей в отношении других государств и не связано какими-либо моральными или правовыми полномочиями.»[56]

В своих работах Роберт Кеохейн рассматривает так называемую «дилемму Гоббса»[57]. По его мнению, внешнеполитическое преломление этой проблемы состоит в том, что государства находятся в условиях «войны всех против всех». Международный экономический обмен минимален, поскольку нет институтов, защищающих предпринимателя в сфере международных отношений. Властители государств способствуют развитию внутреннего производства и потребления, что в свою очередь будет способствовать дальнейшей замкнутости государства. Сам Томас Гоббс не выдвигает способов решения этой дилеммы.

Эту ситуацию Роберт Кеохейн называет «реалистической ловушкой». В современной ситуации «гоббсовское государство» будет лишено выгод международного сотрудничества: внешней торговли, научного и технологического обмена. Это приведет к отставанию в развитии экономической, научной и политической системы государства и негативно скажется на его безопасности. Уменьшающийся уровень безопасности будет толкать это государство на проведение агрессивной внешней политики и вступление в массу конфликтов.

Примером подобного государства Кеохейн называет СССР. Действительно Советский Союз был относительно закрытой экономической и политической системой, он довольно часто вступал в вооруженные конфликты. Но на наш взгляд, американский ученый не учитывает несколько важных исторических факторов. Например, Соединенные Штаты, будучи открытой социально политической системой, не менее, если не более часто вступали в вооруженные конфликты, СССР, несмотря на свою «закрытость», был инициатором целого ряда мирных инициатив.[58]

Но эпоха строительства государств-наций изменила этот государствоцентристский подход и допустила к формулированию интересов народ, так появилась категория национальных интересов, подробно разобранная классиком реализма Г. Моргентау (1904-1980) уже в ХХ веке.[59]

Г. Моргентау в своей книге «Политические отношения между нациями: борьба за власть и мир» сформулировал шесть принципов политического реализма.

1. Политика основывается на объективных законах, которые коренятся в человеческом обществе и сущности человека, как такового. Человечество практически не изменилось с древних времен, и это позволяет отчасти приоткрыть завесу над тайнами политики, а значит использовать при анализе рациональное знание и создать теорию, которая в той или иной степени объективно интерпретировала явления в политике.

2. Проводя внешнюю политику, правительство государства ставит целью достижение национальных интересов, отсюда особая важность самого понятия «национальные интересы». Г. Моргентау определяет национальные интересы как интересы, определенные в терминах власти.[60] Для политика правильно понятые национальные интересы страны являются основой успешной внешней политики государства, поскольку они не зависят от моральных, профессиональных, идеологических позиций самого политика. Национальные интересы также важны для исследования политики государства. С учетом этой категории, по мнению Моргентау, исследователь может составить целостное, научное представление как о внешней, так и о внутренней политике. Реалистический подход позволяет прогнозировать эффективность политики с учетом личных качеств политика и совпадения целей проводимой политики с национальными интересами. Американский ученый, прекрасно сознавая значимость иррациональных элементов любой социальной системы, настаивал на рационализации политической сферы, поскольку именно рациональный подход позволяет минимизировать риски и максимизировать выгоды. Таким образом, рационально познанные национальные интересы - это основа эффективной внешней политики.

3. Национальные интересы являются категорией объективной, но имеющей свойство изменяться. Это означает, что под влиянием искусственных факторов современный мировой порядок измениться не может, для его изменения необходимы серьезные исторические и культурные предпосылки, а главное изменение самой социальной структуры и духовной сущности человека. Если природа человека так и не изменилась на протяжении веков, то и международная система как была анархичной, так и останется таковой. При этом Г. Моргентау допускал, что выразителем национальных интересов может являться не только государство, в будущем эту функцию может взять на себя какая-либо другая социальная организация. Надо также заметить, что в интерпретации реалистов - это исключительно теоретическое допущение.

4. В понимании взаимоотношений морали и политики реалисты следуют за Н. Макиавелли, который предполагает, что политик должен руководствоваться совершенно другим типом морали. Г. Моргентау считал, что политическая этика в отличие от этики общечеловеческой имеет совершенно другую иерархию принципов, где во главу угла он ставил принцип выживания нации. Таким образом, государство не может позволить себе действовать менее эффективно из-за моральных ограничений.

5. Принцип различия универсальных моральных законов и морали конкретной нации. Этот принцип предполагает самостоятельность различных наций при выборе пути развития, идеалов, которые эти нации пытаются достичь. Данный принцип является этическим отображением принципа национального суверенитета.

6. Политический реализм - направление в международных исследованиях, которое рассматривает любое явление через призму соответствия национальным интересам того или иного государства. Здесь политический реализм противостоит либеральной парадигме или, как его называл сам Моргентау, легалистско-моралистским подходом. Таким образом, реалистическая парадигма является сугубо прагматичным направлением теории международных отношений.[61]

Политический реализм как научная доктрина постоянно дополнялся новыми элементами в понимании таких категорий, как национальные интересы, сила, власть, конфликты и т.д. Реалисты четко отделяют политические действия от действий неполитических, основным критерием подобного разделения является власть. Власть является неким сложным конструктом из экономической, военной мощи, авторитета или любых элементов социальной системы, направленных на достижение контроля или влияния на поведение других участников международных отношений. Важную роль при этом играет объем реальной власти, которая является критерием участия государства в международной политике, т. е. если государство не обладает реальным властным потенциалом, то оно не является участником международной политики, оставаясь при этом участником международных отношений.

Эти позиции не характерны для представителей либеральной парадигмы, в том числе для Кеохейна и Ная. Данные ученые рассматривают политическую и экономическую сферы во взаимосвязи. Так например, экономическая взаимозависимость имеет политические последствия, транснациональные корпорации имеют возможность оказывать влияние на политику государства, а международные институты служат не только политическим, но и экономическим целям. Власть, по мнению реалистов, основана на принуждении, в то время как либералы отдают предпочтение убеждению, что особенно заметно в стратегии гибкой власти.

Категория национальных интересов несет в себе изначальную конфликтогенность, поскольку национальные интересы различных стран не могут постоянно совпадать. Отсюда рассмотрение международных конфликтов как противоречия интересов. По мнению реалистов, конфликты на международной арене имеют перманентный характер и являются основной формой взаимоотношений между нациями. Это также связано с отсутствием верховной, наднациональной власти в глобальном масштабе. Такая власть, как власть государства во внутренней политике, могла бы удерживать страны от противостояния. Отсутствие верховной власти, т.е. фактически анархия, заставляет государства-нации действовать в условиях «войны всех против всех».[62]

В 50-60 годы ХХ века между представителями либерально-идеалистической и реалистической парадигм развернулась дискуссия, позднее названная периодом «больших споров»[63]. Итогом этой дискуссии стала некоторая коррекция позиций ученых по вопросам международных отношений, что естественно коснулось и реализма. Реализм трансформировался, и точкой отсчета существования нового направления послужила книга Кеннета Уолца «Теория международной политики». В своей книге Уолц (род. 1924) пытается обосновать разделение теории международных отношений и теории мировой политики путем выделения политической сферы из всей суммы международных отношений.

Реалисты отошли от тезиса о ничем не удерживаемом противостоянии между различными государствами. По мнению Уолца, государства образуют международную систему и действуют в равных условиях внешней среды.

Кеннет Уолц приходит к выводу, что на современном этапе развития международных исследований существует три методологических подхода для анализа международных отношений: через образ человека, государства и международной среды.[64] Отмечая явные положительные стороны первых двух подходов, американский ученый считает, что исследования, построенные на них, не могут стать целостной теорией мировой политики, поскольку не полностью объясняют поведение государства. Наиболее эффективным методом, по мнению Уолца, является системный подход. Используя данную методологию, американский ученый особое внимание уделяет структуре международной системы.

Международная система, по Уолцу, - это набор принуждающих условий и ограничений, который формируется в результате взаимодействия наиболее сильных держав между собой и с третьими странами. Американский ученый выделял три основных элемента совокупности принуждений.

1. Анархия международных отношений.

2. Распределение акторов в зависимости от силы.

3. Функциональная дифференциация (различия в политическом режиме государств.)[65]

Неореалисты в ходе дискуссий с представителями транснационализма, к которым относятся Кеохейн и Най, опровергают тезис о растущей взаимозависимости государств в ХХ веке. Более того, усилилась их позиция по поводу односторонней зависимости слабых стран от супердержав. По этому вопросу сходятся мнения таких специалистов как К. Уолц, Дж. Грико, П. Веннесон, П. Либерман.

Свой оригинальный подход к международным отношениям и мировой политике Джозеф Най и Роберт Кеохейн дают в сравнении с уже существующими подходами, прежде всего, со школой политического реализма. Основными тезисами политического реализма являются идеи:

- о ведущей роли государств в международных отношениях

- о соотношении сил и конфликтах между государствами, как главных процессах на международной арене.

В рамках этой парадигмы роль транснациональных акторов и отношений практически не рассматриваются. Реалисты указывают на тот факт, что при прямом конфликте между государством и транснациональным актором практически всегда победа остается за государством.[66] Однако это чрезвычайная ситуация. Случаи прямой конфронтации относительно редки, и могут значительно увеличивать расходы по реализации тех или иных решений и таким образом снижать автономию государств. В основном до прямой конфронтации отношения между государствами и транснациональными акторами не доходят. Для государств значительно экономичнее и эффективнее сотрудничать с транснациональными акторами, заключая различные виды сделок. При этом Кеохейн не отрицает доминирующего положения государства в мировой политике, речь идет лишь о смещении акцентов. «Государство, оставаясь наиболее важным типом актора в мировой политике, играет уже не столь доминирующую роль, как это было в прошлом: возросло значение транснациональных отношений в противовес межгосударственным.»[67]

При этом надо отметить, что базовые принципы реализма сохранились и в неореализме, а именно: положение об анархии в международных отношениях, опора на национальные интересы государства, приоритет обеспечения безопасности как функциональной характеристики государства.[68]

Однако Най и Кеохейн делают вывод о том, что изменилась стратегия межгосударственных отношений в целом. Если реалисты представляют государство как универсальную единицу в международных отношениях, что предполагает универсальные характеристики этой единицы, то, по мнению неолибералов, такой подход себя давно уже исчерпал. «В противоположность представлениям реализма, либеральные демократии во внешней политике ведут себя не так, как страны с недемократическим правлением.»[69] Ссылаясь на Дойля, Рассета и Оуэна, Роберт Кеохейн делает вывод, что демократические государства разрешают возникающие проблемы мирным путем на основе сотрудничества, взаимного доверия и транспарентности.

На наш взгляд, этот тезис является достаточно спорным. Политическая практика второй половины ХХ века и начала века ХХI показывает, что страны с демократическими режимами активно использовали военную силу на международной арене, причем далеко не всегда вынужденно. Примером здесь могут служить Вьетнамская, Фолклендская войны, попытки вторжения на Кубу, оккупация Косово и Ирака.

По мнению Кеохейна и Ная, транснациональные отношения выводят мировую политику на новый уровень, где экономические, экологические и гуманитарные проблемы начинают играть не менее важную роль, чем вопросы военной безопасности, отнесенные к сфере высокой политики. Для реалистической концепции национальная безопасность и национальные интересы являются стержнем всей международной деятельности государства. При этом фактически упускаются из виду новые угрозы и вызовы современного мира. Само состояние сложной взаимозависимости опровергает политическую картину мира, построенную реалистами. Государства связаны в своих действиях, их суверенитет ограничен транснациональными интересами, которые преследуют различные сообщества внутри государства.

Другим направлением в теории международных отношений является марксизм с его последующей эволюцией в неомарксизм. Классический марксистский подход, к которому относятся работы К. Маркса (1818-1883), Ф. Энгельса (1820-1895), К. Каутского, В. Ленина и многих других ученых, сильно отличается как от либерализма, так и от реализма. Это во многом связано с социальной теорией марксизма, которая не предусматривала специфических подходов к внутренней и внешней политике. Для марксистов не существует государственных границ, объективны лишь границы, разделяющие общество на классы. Связано это с особым взглядом на общество и государство. Ведущим актором любой политики как внутренней, так и внешней является правящий класс, а государство - это всего лишь надстройка, инструмент реализации классового господства. Уничтожение государ­ства на социалистической стадии сняло бы, естественно, и саму проблему межгосударственных отношений. Вместо международных отношений должно было возникнуть неантогонистическое по своей природе многонациональное многообразие, которое, тем не менее, сохраняло бы отдельные черты неравенства.

Австрийский экономист Р. Гильфердинг (1877-1941) в 1910 г. установил взаимосвязь между капитализмом и милитаризмом. В конце XIX в. тенденция к централизации и концентрации капитала привела к появлению гигантских финансовых институтов, которые фактически установили контроль над промышленностью. Опираясь на работы К. Маркса и либерального экономиста Дж. Гобсона (1858-1940), Гильфердинг выдвинул гипотезу о том, что капитализм вступил в свою новую фазу - фазу финансового капитализма, который толкает западные государства к экспансии и, соответственно, к войне. На последней стадии развития капитализма финансовый капитал, контролируемый банками и используемый промышленниками, нужда­ется в новых рынках, в поставках все большего количества сырья.

Другие марксисты (Р. Люксембург (1870-1919) и К. Каутский (1854-1938) развили это положение о связи капитализма и милитаризма. Н. Бухарин (1888-1938) в своей работе «Мировое хозяйство и империализм», вышедшей в 1915 г., фактически согла­сился с выводами Гильфердинга относительно тенденций развития современного капитализма. Он счи­тал, что капиталистическое общество немыслимо без гонки вооружений, как немыслимо и без войн. В то время работа Бухарина в теоретическом отношении была наиболее интересной из всех трудов предста­вителей марксизма. В частности, Бухарин выдвинул гипотезу о том, что на международной арене друг с другом борются не «национальные» государства, а национальные экономики, являющиеся ни чем иным, как частью мировой экономической системы. Таким образом, если раньше имела место конкуренция всего на национальном уровне, то теперь - на уровне международном.

Одним из следствий этого является дальнейший разрыв в уровне развития отдельных государств, рост диспропорций и социального неравенства.

Несколько отличающуюся позицию по вопросу об отношениях между капиталистически­ми государствами занимал К. Каутский. Он утверждал, что капиталистические страны способны избе­жать войны друг с другом. Его теория «ультраимпериализма», выдвинутая в 1914 г., содержала тезис о том, что капита­лизм на самой высокой ступени своего развития объединит империалистов и таким образом положит конец их борьбе друг с другом. Основа для такого объединения и сотрудничества состояла в необходимо­сти не только избежать войны, но и в потребности финансового капитала совместно эксплуатировать остальную часть мира.

Открытый В. Лениным (1870-1924) закон о неравномерности развития капитализма существенным образом осла­бил аргументацию Каутского. В своей работе «Империализм как высшая стадия капитализма» В. Ленин обосновал связь между империализмом и войной.

Эта совокупность данных нашла свое выражение в характеристике империализма, как особой стадии капитализма, для которой характерны пять следующих признаков:

1) концентрация производства и капитала достигли такой высокой ступени развития, что создали мо­нополии, играющие решающую роль в хозяйственной жизни и вытеснившие свободную конкурен­цию - основное свойство капитализма и товарного производства вообще;

2) слияние банковского капитала с промышленным и создание на базе этого финансового капитала;

3) вывоз капитала, в отличие от вывоза товаров, приобретает особо важное значение;

4) образуются международные монополистические союзы капиталистов, делящие мир;

5) закончен территориальный раздел земли крупнейшими капиталистическими державами.[70]

На практике марксистская модель проведения мировой политики практически не реализовывалась, так как надежды на грядущую мировую революцию не оправдались. Первое социалистическое государство СССР и другие страны социалистического лагеря проводили в целом реалистическую политику с опорой на национальные интересы[71], прикрывая свои действия идеологической риторикой. Провал мировой революции связан с недостаточно космополитичным поведением класса пролетариев. Лозунг «пролетарии всех стран, объединяйтесь» столкнулся с чувством национальной самоидентификации. В целом марксистко-ленинская парадигма так и не стала ни серьезным направлением исследования международных отношений, ни практической основой внешней политики стран социалистического лагеря.

Неомарксистская парадигма международных отношений в значительной степени отошла от основных принципов марксизма и отличается более строгим научным подходом к изучению современных, социальных явлений в политике. Основными представителями этой парадигмы являются И. Валлерстайн, Й. Галтунг, Р. Кокс, Самир Амин и др. Неомарксизм, как и марксизм, сосредотачивал свое внимание на экономической сфере общества. Методологической основой неомарксизма являются понятия «мир-система» и «мир-экономика». Мир-экономика - тот базис, который определяет поведение надстройки мир-системы.[72]

«Мир-экономика» - это система экономических взаимосвязей между ведущими акторами. Данная система характеризуется следующими факторами: всемирная организация производства (всемирное разделение труда), растущее значение транснациональных корпораций на международном уровне, стирание границ для финансовых и товарных потоков, распространение модели потребления, характерной для развитых западных стран, уменьшение влияния государства на макроэкономическом уровне, отказ от государственной собственности, приватизация и рост доли частной собственности в экономике.

«Мир-система» представляет собой отражение капиталистической «мир-экономики» на уровне стран. Пройдя три стадии эволюции, современная «мир-система» состоит из центра (ядра), которое развивается за счет стран третьего мира, составляющих периферию и полупериферию. Центр черпает ресурсы из периферии и полупериферии за счет доступа к дешевому сырью, рабочей силе и рынкам сбыта.[73]

На сегодняшний день это разделение вылилось в проблему Север-Юг, где развитые страны, которые концентрируют в себе основной промышленно-производственный потенциал, представляются глобальным Севером, а страны, составляющие глобальный Юг, обладают природными, трудовыми ресурсами и выступают в качестве основных рынков сбыта. При этом надо отметить, что, по мнению неомарксистов, выгоды от подобного разделения получает Север. Подобный дисбаланс вызван таким явлением, как колониализм. Структура экономик стран бывших колоний изначально выстраивалась так, чтоб удовлетворять запросы стран метрополий. «Так, сельское хозяйство было ориентированно на экспорт, а не на достижение самообеспеченности колоний. К тому же зачастую экспортировался один вид продукции.»[74] Попытки индустриализации и широкого инвестирования в отрасли, традиционные для бывших колоний, не оказали значительного влияния на экономику этих стран. Фактически продолжала действовать колониальная схема взаимодействия, а так как капиталы продолжали концентрироваться в руках развитых стран Севера, то происходил дальнейший рост разрыва между Севером и Югом.

Неомарксисты активно вступили в дискуссию с представителями либерального направления, которые считали, что только свободный международный рынок сможет привести к выравниванию экономического положения различных стран. Неомарксисты, в свою очередь, заявляли, что рыночные силы будут только закреплять существующий разрыв. Такие ученые, как Р. Кокс, считали, что радикально-либеральная идеология является одним из факторов, поддерживающих глобализм, который выражается в установлении Соединенными Штатами гегемонии над всей мир-системой. Выход из этого положения представлялся неомарксистам в новом типе регионализации. Новые региональные объединения, созданные на основе прогрессивного национализма, в противовес этническим, религиозным и шовинистическим формам национализма должны бороться против монополий в мир-системе. Самир Амин называет пять таких монополий: монополии на новые технологии, монополии на контроль финансовых потоков, монополии на контроль к доступу к природным ресурсам, монополии на контроль средств коммуникации, монополии на оружие массового поражения.[75]

Р. Кеохейн совершенно верно отмечает, что любой марксистский подход к анализу мировой политики начинается с анализа капитализма в целом. При этом власть неизменно связана с понятием богатства. Власть и богатство взаимно дополняют друг друга - и эти понятия становятся ключевыми и равнозначными для марксистской традиции исследования мировой политики. Так, например, анализируя работы И. Валлерстайна, Кеохейн обращает внимание на то, что военная сила в определенные периоды истории становится более важным фактором, чем экономическая гегемония. На этом основании он делает вывод о близости некоторых положений марксистской традиции изучения мировой политики к реалистической традиции. Американский ученый также не обошел своим вниманием спор между Каутским и Лениным, разгоревшийся между ними в начале ХХ века по поводу жизнеспособности капитализма. В.И. Ленин настаивал на положении об империализме как высшей и последней стадии капитализма, К. Каутский, в свою очередь, отстаивал тезис о возможном постепенном реформировании капиталистической системы и сглаживании классовых противоречий.

Кеохейн не только поддерживает выводы Каутского, но и находит параллели между идеями австрийского марксиста и собственной интерпретацией теории гегемонии. Каутский ставит вопрос о сохранении стабильности капиталистической системы в условиях продолжающейся классовой борьбы и периодических экономических кризисах. Целью работы «После гегемонии» американский ученый ставит определение условий, при которых «…международное сотрудничество между передовыми капиталистическими государствами сохранится в отсутствии Америки в положении гегемона…».[76] В своей книге «Конец знакомого мира» И. Валлерстайн фактически ставит тот же вопрос, как изменится современная миросистема после падения гегемонии США? Отвечая на него, Валлерстайн пишет о борьбе за глобальное лидерство, развертывающееся между Европейским Союзом, с одной стороны, и Японией, с другой. По мнению идеолога неомарксизма, преимущества в этой борьбе имеет Восточная Азия во главе с Японией.[77] С одной стороны, критика Кеохейна оправдана, неомарксисты в данном случае отходят от основной единицы анализа мировой политики – социального класса, с другой стороны, это и не государствоцентричный анализ в полном смысле этого слова. Валлерстайн понимает всю Восточную Азию как центр накопления капитала, обладающий одновременно и значительными возможностями для роста потребления, а государство - это инструмент аккумуляции экономических потенциалов. Япония в данном случае выступает как наиболее эффективная модель капитализма в регионе, которая становится неким образцом для других стран и в некоторой степени координирующим центром в борьбе за глобальное лидерство для всего региона.

Кеохейн выделяет в марксизме и другую интерпретацию гегемонии, которая берет свое начало в работах Антонио Грамши (1891-1937). Грамши понимал гегемонию как единство объективных материальных сил с этико-политическими идеями, что на практике выражалось в господстве над производительными силами, которое подкреплялось рационализацией существующего порядка через идеологию, включающую компромисс или согласие ­между доминирующими и зависимыми группами. По мнению Роберта Кеохейна, ценность этой теории состоит в том, что позволяет понять готовность и мотивацию подчинения гегемоническому лидерству.

Выделяя ряд близких моментов между марксистским и либеральным подходом, американский ученый в то же время отвергает базовые категории марксистского анализа мировой политики и политэкономии. Можно сделать вывод, что его критика марксизма как научной доктрины достаточно поверхностна и ей не уделяется большого внимания.

Критика реалистической парадигмы исследования международных отношений носит более серьезный характер, в то же время в своих поздних работах Роберт Кеохейн снижает ее накал и отмечает ряд позиций, которые сближают неолиберальную и неореалистическую позиции. Эта же тенденция прослеживается и во многих работах Джозефа Ная, особенно начиная с 90-х годов ХХ века.

В одной из работ Р. Кеохейна представлен анализ реалистической и марксистской парадигм.[78] Американский ученый отметил одну общую черту двух этих подходов: и марксизм, и реализм пытаются дать четкую, структурную теорию исследования международных отношений.[79] Эта позиция, с одной стороны, позволяет создать им стройную теорию, но заставляет отбрасывать факты, которые в эту теорию не вписываются, и создавать, как он сам выражается, псевдозаконы. С другой стороны, либеральная парадигма не обладает подобной строгостью, но дает возможность более широкого и комплексного описания международной обстановки. Для того чтобы объединить эти позитивные характеристики, Р. Кеохейн прибегает к синтезу идей неолиберализма и неореализма. Итогом этого становится совершенно новая программа исследований, которая используется Дж. Наем и Р. Кеохейном в изучении международной политики.

Эта программа состоит из четырех основных элементов. 1. Реализм с определенными модификациями. В данном случае подразумевается использование некоторых реалистических посылок для анализа национальных интересов и конфликтных ситуаций. 2. Либеральный институционализм предполагает исследование взаимодействий государств между собой, выявление специфики поведения демократических и недемократических государств, влияния международных институтов на проводимую акторами политику. 3. Воздействие международных структур и процессов на внутреннюю политику. Здесь особую роль играет анализ уровня сложной взаимозависимости. 4. Оценка роли су<