Согласно части 1 статьи 46 Конституции Российской Федерации каждому гарантируется судебная защита его прав и свобод.

Исходя из этого, а также из положений части 4 статьи 15, части 1 статьи 17, статьи 18 Конституции Российской Федерации права и свободы человека согласно общепризнанным принципам и нормам международного права, а также международным договорам Российской Федерации являются непосредственно действующими в пределах юрисдикции Российской Федерации. Они определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием.

Под общепризнанными принципами международного права следует понимать основополагающиеИМПЕРАТИВНЫЕ нормы международного права, принимаемые и признаваемые международным сообществом государств в целом, ОТКЛОНЕНИЕ ОТ КОТОРЫХ НЕ-ДО-ПУС-ТИ-МО.

К общепризнанным принципам международного права, в частности, относятся принцип всеобщего уважения прав человека и принцип добросовестного выполнения международных обязательств.

Под общепризнанной нормой международного права следует понимать правило поведения, принимаемое и признаваемое международным сообществом государств в целом в качестве ЮРИДИЧЕСКИ О-БЯ-ЗА-ТЕЛЬ-НО-ГО.

Содержание указанных принципов и норм международного права может раскрываться, в частности, в документах Организации Объединенных Наций и ее специализированных учреждений.

1.8.1 Пункт 9 Постановления предписывает: «При осуществлении правосудия суды должны иметь в виду, что по смыслу части 4 статьи 15 Конституции Российской Федерации, статей 369, 379, части 5 статьи 415 УПК РФ, статей 330, 362 - 364 ГПК РФ неправильное применение судом общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации может являться основанием к отмене или изменению судебного акта. Неправильное применение нормы международного права может иметь место в случаях, когда судом не была применена норма международного права, подлежащая применению, или, напротив, суд применил норму международного права, которая не подлежала применению, либо когда судом было дано неправильное толкование нормы международного права».

1.9 В силу п. 5 ППВС РФ № 8 от 31.10.95 г. «О некоторых вопросах применения судами Конституции РФ при осуществлении правосудия» (в ред. ППВС РФ от 06.02.2007 N 5, от 16.04.2013 N 9): «Судам при осуществлении правосудия надлежит исходить из того, что общепризнанные принципы и нормы международного права, закрепленные в международных пактах, конвенциях и иных документах (в частности, во Всеобщей декларации прав человека, Международном пакте о гражданских и политических правах, Международном пакте об экономических, социальных и культурных правах), и международные договоры Российской Федерации ЯВЛЯЮТСЯ в соответствии с ч. 4 ст. 15 Конституции Российской Федерации СОСТАВНОЙ ЧАСТЬЮ ЕЕ ПРАВОВОЙ СИСТЕМЫ. Этой же конституционной нормой определено, что если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора.

Учитывая это, суд при рассмотрении дела НЕ ВПРАВЕ применять нормы закона, регулирующего возникшие правоотношения, если вступившим в силу для Российской Федерации международным договором, решение о согласии на обязательность которого для Российской Федерации было принято в форме федерального закона, установлены иные правила, чем предусмотренные законом. В этих случаях ПРИМЕНЯЮТСЯ ПРАВИЛА международного договора Российской Федерации.

При этом судам необходимо иметь в виду, что в силу п. 3 ст. 5 Федерального закона Российской Федерации "О международных договорах Российской Федерации" положения официально опубликованных международных договоров Российской Федерации, не требующие издания внутригосударственных актов для применения, действуют в Российской Федерации непосредственно. В иных случаях наряду с международным договором Российской Федерации следует применять и соответствующий внутригосударственный правовой акт, принятый ДЛЯ ОСУЩЕСТВЛЕНИЯ ПОЛОЖЕНИЙ УКАЗАННОГО МЕЖДУНАРОДНОГО ДОГОВОРА».

1.10 В силу п. 5 ППВС РФ № 5 от 10.10.03 г. «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров РФ»:

Международные договоры, которые имеют прямое и непосредственное действие в правовой системе Российской Федерации, применимы судами, в том числе военными, при разрешении гражданских, уголовных и административных дел, в частности:

при рассмотрении гражданских дел, если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем законом Российской Федерации, который регулирует отношения, ставшие предметом судебного рассмотрения;

при рассмотрении гражданских и уголовных дел, если международным договором Российской Федерации установлены иные правила судопроизводства, чем гражданским процессуальным или уголовно-процессуальным законом Российской Федерации;

при рассмотрении гражданских или уголовных дел, если международным договором Российской Федерации регулируются отношения, в том числе отношения с иностранными лицами, ставшие предметом судебного рассмотрения (например, при рассмотрении дел, перечисленных в статье 402 ГПК РФ, ходатайств об исполнении решений иностранных судов, жалоб на решения о выдаче лиц, обвиняемых в совершении преступления или осужденных судом иностранного государства);

при рассмотрении дел об административных правонарушениях, если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законодательством об административных правонарушениях.

Обратить внимание судов на то, что согласие на обязательность международного договора для Российской Федерации должно быть выражено в форме федерального закона, если указанным договором установлены иные правила, чем Федеральным законом (часть 4 статьи 15 Конституции Российской Федерации, части 1 и 2 статьи 5, статья 14, пункт "а" части 1 статьи 15 Федерального закона "О международных договорах Российской Федерации", часть 2 статьи 1 ГПК РФ, часть 3 статьи 1 УПК РФ).

1.11 Из приведенного мы должны сделать вывод о том, что нормы международного права, определяющие правосубъектность человека (ст. 6 Всеобщей декларации, ст. 16 Пакта, п. 1 «а» Принципа 13), имеют императивный, то есть обязательный для применения характер и они исключают дискреционные полномочия правоприменителя, поскольку ОТКЛОНЕНИЕ ОТ НИХ НЕ-ДО-ПУС-ТИ-МО. То есть при решении вопроса о применении норм международного права, из дискреционных, то есть властных полномочий, правоприменитель может сделать себе затычку и заткнуть ею: «Я так решил», поскольку он НЕ ВПРАВЕ применять российский закон, если международным договором установлены иные правила, а российский закон не обеспечивают более полную гарантию реализации права. В этом случае «правоприменитель» Никто и звать его Никак. Правоприменитель обязан неукоснительно исполнять нормы международного права, так как эти нормы устанавливают те МИНИМАЛЬНЫЕ гарантии, которые ограничены быть не могут НИ ПРИ КАКИХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ. Когда же правоприменитель ограничивает фундаментальное право Жертвы, то он в выносимом решении ОБЯЗАН разъяснить правовые основания и последствия ограничения права и отразить это в своем решении. Также в принимаемом решении ДОЛЖНЫ быть отражены доводы Жертвы о нарушении её фундаментальных прав. А за нарушением права ДОЛЖНА следовать ответственность и компенсация, поскольку «лицо ДОЛЖНО иметь возможность получить компенсацию за ЛЮБОЙ ущерб, причиненный нарушением его права на справедливое судебное разбирательство в значении статьи 6 Конвенции». (Постановления Европейского Суда от 16.09.10 г. по делу «Черничкин против Российской Федерации», § 16; от 07.06.11 г. по делу «Рябикина против Российской Федерации», § 17; от 10.05.12 г. по делу «Челикиди против России»).

1.12 Национальное законодательство может ТОЛЬКО расширять (ч. 2 ст. 3 Закона «О порядке рассмотрения обращений граждан») объем и содержание прав и порядок их осуществления, но никак их не ограничивать и тем более, не отменять. Основополагающим правом, которое определяет правоспособность участников процесса является право на рассмотрение дела на основе состязательности и равноправия сторон, при этому правоприменитель ОБЯЗАН разъяснить не только объем и содержание данного права (п. 1 ст. 14 Пакта, п. 1 ст. 6 Конвенции, ч. 3 ст. 123 Конституции РФ, ч. 1 ст. 12 ГПК РФ, ч.ч. 1, 4 ст. 15 УПК РФ), но и его эффективность (п. 3 ст. 2 Пакта, п. 1 ст. 9 Декларации о праве, ст. 13 Конвенции, ч. 2 ст. 45 Конституции РФ), позволяющую реализовывать право. Право на состязательность и равноправие сторон предполагает, что напротив доводов одной стороны должен быть довод другой стороны. И поэтому необходимо изменить ВСЮ структуру принимаемых решений. Говоря об обжаловании принятого решения, правоприменитель обязан учитывать требования ст. 8 Всеобщей декларации, п. 3 ст. 2 Пакта, п. 1 ст. 9 Декларации о праве, ст. 13 Конвенции и разъяснить эффективные способы обжалования принятого решений, то есть правоприменитель ОБЯЗАН разъяснить, что участники процесса имеют право сообщить о совершающихся в отношении них противоправных и преступных действиях со стороны, например, судьи. Заявления о противоправных и преступных действиях судьи ДОЛЖНЫзаноситься в протокол судебного заседания, как то прямо предусмотрено ч. 4 ст. 141 УПК РФ и этот протокол ДОЛЖЕН быть направлен в следственные органы, как то прямо предусмотрено ст. 2, ч. 3 ст. 226 ГПК РФ, ст. 3, ч. 4 ст. 200 КАС РФ, ППВС РФ № 5 от 01.09.87 г. «О повышении роли судов в выполнении требований закона, направленных на выявление и устранение причин и условий, способствовавших совершению преступлений и других правонарушений» (в ред. ППВС РФ от 06.02.07 г. № 7) в их нормативном единстве. А если протокол не будет направлен в следственные органы и прокурору, то это подлежит обжалованию в порядке ст. 125 УПК РФ по основаниям ч. 5 ст. 144 УПК РФ, так как Жертве фактически незаконно отказано в приеме заявления о преступлении. Также судья ОБЯЗАН разъяснить участникам процесса, что они имеют ПРАВО приносить возражения на противоправные и преступные действия председательствующего, как это предусмотрено ч. 2 ст. 156 ГПК РФ, ч. 3 ст. 243 УПК РФ, ч. 3 ст. 143 КАС РФ и это всё относится к эффективным средствам правовой защиты, гарантированным ст. 8 Всеобщей декларации, п. 3 ст. 2 Пакта, п. 1 ст. 9 Декларации о праве, ст. 13 Конвенции, ч. 2 ст. 45 Конституции РФ. А поскольку видеопротоколирование на сегодняшний день относится к насущной необходимости и это признается самим судейским сообществом (Постановление Совета судей РФ № 317 от 05.12.13 г. «О введении некоторых элементов электронного делопроизводства в судах») и тем более это относится к эффективному средству ПРАВОВОЙ ЗАЩИТЫ, поэтому участники процесса вообще не должны ни у кого спрашивать разрешение на проведение видеозаписи открытого процесса, поскольку это право им гарантировано п. 1 ст. 11, п. 1 ст. 27 Всеобщей декларации, п. 3 ст. 2, п. 1 ст. 14 Пакта, п.п. 1, 2, 3 «b» ст. 9 Декларации о праве, п. 1 ст. 6, ст. 13 Конвенции, которые ограничены могут быть только при условии, если рассматриваются дела, относящиеся к делам частной жизни, но и такое ограничение может быть допущено только по инициативе заинтересованной стороны.

1.13 Важность ведения видеозаписи при получении основного доказательства установлено ЕСПЧ в Решении от 20.01.05 г. по делу «Аккарди и другие против Италии», Постановлениях от 24.07.08 г. по делу «Владимир Романов против России», § 105; от 05.02.09 г. по делу «Макеев против России», § 42; от 14.01.2010 г. по делу «Мельников против России», § 76; от 24.04.12 г. по делу «Дамир Сибгатуллин против России», § 57 и др.

1.13.1 В Постановлении от 12.11.15 г. по делу «Сакит Заидов против Азербайджана» ЕСПЧ увидел нарушение права на защиту, когда лишенный свободы ходатайствовал о производстве видеозаписи при его общении с правоприменителями, и такая видеозапись затем представлена не была (§ 53).

2. Говоря о правах, следует иметь ввиду предписания Конституционного Суда, выраженные в абзаце 2 п. 2.2 мот. части Постановления № 9-П от 14.05.15 г.: «При этом значимым ориентиром для разрешения коллизии законов в контексте конституционных предписаний в любом случае является требование о приоритетности прав и свобод человека и гражданина, которые, в частности, определяют смысл, содержание и применение законов (статьи 2 и 18 Конституции Российской Федерации). Именно это требование прежде всего предполагает содержательную согласованность норм, определяющих организацию государственной, в том числе судебной, власти, с нормами о деятельности органов публичной власти в соответствующих сферах: ни в законотворчестве, ни в правоприменении недопустима ситуация, когда необходимость полноценной реализации процессуальных гарантийприносится в жертву простоте и очевидности организационных решений в сфере судоустройства. Иное противоречило бы правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, согласно которой цели одной только рациональной организации деятельности органов государственной власти, включая судебную, не должны создавать затруднения при реализации прав граждан и не могут оправдывать отступление от закрепленных в Конституции Российской Федерации и конкретизированных в процессуальном законодательстве гарантий права на судебную защиту».

2.1 Поскольку речь зашла о правоприменении и толковании законов, а как известно: lex est, quod notamus – закон – это то, что мы отмечаем и у Юриста только три функции: respondere, cavere, agree – давать ответы, оформлять документы, выступать в суде, поэтому необходимо иметь ввиду предписания Конституционного Суда, выраженные в абзаце 5 п. 2 мот. части Определения КС № 439-О от 08.11.05 г.: «О безусловном приоритете норм уголовно-процессуального законодательства не может идти речь и в случаях, когда в иных (помимо Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, закрепляющего общие правила уголовного судопроизводства) законодательных актах устанавливаются дополнительные гарантии прав и законных интересов отдельных категорий лиц, обусловленные в том числе их особым правовым статусом. В силу статьи 18 Конституции Российской Федерации, согласно которой права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими и определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием, разрешение в процессе правоприменения коллизий между различными правовыми актами должно осуществляться исходя из того, какой из этих актов предусматривает больший объем прав и свобод граждан и устанавливает более широкие их гарантии». При этом существуют правила о том, что «в случае коллизии между различными законами равной юридической силы приоритетными признаются последующий закон и закон, который специально предназначен для регулирования соответствующих отношений» (абзац 3 п. 2 мот. части Определения КС № 439-О от 08.11.05 г.).

В рассматриваемом контексте необходимо учитывать доводы ЕСПЧ, выраженные, в том числе, в § 61 Постановления от 31.07.14 г. по делу «Немцов против Российской Федерации»: «Европейский Суд отмечает, что в обстоятельствах настоящего дела статью 10 Конвенции следует считать lex generalis <1> в отношении статьи 11 Конвенции, которая выступает lex specialis <2> (…)».

--------------------------------

<1> Lex generalis (лат.) - общий закон, закон, содержащий общее урегулирование каких-либо отношений (примеч. редактора).

<2> Lex specialis (лат.) - специальный закон, специальная норма, при расхождении общего и специального закона действует специальный закон. Lex specialis derogat generali - специальный закон отменяет действие (для данного дела) общего закона, специальная норма имеет преимущество над общей (примеч. редактора).

Как мы можем убедиться, не имеющие юридического образования тяжело психически Больные в форме параноидной Шизофрении российские «правоприменители» приведенного не знают и не понимают.

2.2 В силу ч. 3 ст. 5 ФКЗ «О судебной системе РФ»: «Суд, установив при рассмотрении дела несоответствие акта государственного или иного органа, а равно должностного лица Конституции РФ, федеральному конституционному закону, федеральному закону, общепризнанным принципам и нормам международного права, международному договору Российской Федерации, конституции (уставу) субъекта РФ, закону субъекта Российской Федерации, принимает решение в соответствии с правовыми положениями, имеющими наибольшую юридическую силу».

Ни законодатель, ни правоприменитель, «… избирая конкретные механизмы реализации прав, не может устанавливать такие правила, которые противоречили бы принципам уголовного судопроизводства, и создавать неустранимые препятствия в реализации прав, приводя тем самым к фактическому их упразднению (…)» (Определение КС № 1040 от 21.05.15 г.).

2.3 В силу п. 2 ППВС РФ № 23 от 19.12.03 г. «О судебном решении»: «Решение является законным в том случае, когда оно принято при точном соблюдении норм процессуального права и в полном соответствии с нормами материального права, которые подлежат применению к данному правоотношению, или основано на применении в необходимых случаях аналогии закона или аналогии права (часть 1 статьи 1, часть 3 статьи 11 ГПК РФ).

Если имеются противоречиямежду нормами процессуального или материального права, подлежащими применению при рассмотрении и разрешении данного дела, то решение является законным в случае применения судом в соответствии с частью 2 статьи 120 Конституции Российской Федерации, частью 3 статьи 5 Федерального конституционного закона "О судебной системе Российской Федерации" и частью 2 статьи 11 ГПК РФ нормы, имеющей наибольшую юридическую силу. При установлении противоречий между нормами права, подлежащими применению при рассмотрении и разрешении дела, судам также необходимо учитывать разъяснения Пленума Верховного Суда Российской Федерации, данные в Постановлениях от 31 октября 1995 г. N 8 "О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия" и от 10 октября 2003 г. N 5 "О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации".

2.4 Органы государственной власти, органы местного самоуправления, должностные лица, граждане и их объединения обязаны соблюдать Конституцию Российской Федерации и законы (ч. 2 ст. 15 Конституции РФ). Государственная защита прав и свобод человека и гражданина в Российской Федерации гарантируется (ч. 1 ст. 45 Конституции РФ). Достоинство личности охраняется государством (ч. 1 ст. 21 Конституции РФ). Никто не должен подвергаться пыткам, насилию, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению и наказанию (ч. 2 ст. 21 Конституции РФ).

2.4.1 Так как Шлыков А.И. при пособничестве «адвоката» Разносчиковой О.В. 20.01.16 г. в отношении меня совершали и продолжают совершать, как минимум, преступления, предусмотренные ст. 140 УК РФ и незаконно лишают меня права на получение своевременной, полной и достоверной информации о моих правах и порядке их осуществления, то есть цинично глумятся над ч. 4 ст. 29 Конституции РФ, в связи с чем я не могу реализовать свои права, поэтому нарушено моё право на достоинство, гарантированное мне ч. 1 ст. 21 Конституции РФ и я подвергаюсь с их стороны бесчеловечному обращению, что запрещено ч. 2 ст. 21 Конституции РФ. В п. 2 мот. части Постановления № 5-П от 18.03.14 г. Конституционный Суд РФ постановил:

2. Конституция Российской Федерации, провозглашая обязанностьюРоссии как демократического правового государства признание, соблюдение и защиту прав и свобод человека и гражданина на основе равенства всех перед законом и судом, а также возлагая на него охрану достоинства личности во всех сферах, гарантирует потерпевшим от преступлений охрану их прав законом, обеспечение доступа к правосудию и компенсации причиненного ущерба (статья 1, часть 1; статьи 2 и 18; статья 19, часть 1; статья 21, часть 1; статья 45; статья 46, части 1 и 2; статья 52).

Названные конституционные предписания предполагают, как указывал Конституционный Суд Российской Федерации, обязанность государства как предотвращать и пресекать в установленном законом порядке какие бы то ни было посягательства, способные причинить вред и нравственные страдания личности, так и обеспечивать пострадавшему от преступления возможность отстаивать, прежде всего в суде, свои права и законные интересы любыми не запрещенными законом способами, поскольку иное означало бы умаление чести и достоинства личности не только лицом, совершившим противоправные действия, но и самим государством (постановления от 24 апреля 2003 года N 7-П, от 8 декабря 2003 года N 18-П, от 11 мая 2005 года N 5-П и др.).

Приведенная правовая позиция соотносится с положениями Декларации основных принципов правосудия для жертв преступлений и злоупотреблений властью (утверждена Резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН 40/34 от 29 ноября 1985 года), закрепляющими право лиц, которым был причинен вред в результате действия или бездействия, нарушающих национальные уголовные законы ("жертвы"), на доступ к механизмам правосудия и скорейшую компенсацию за нанесенный им ущерб в соответствии с национальным законодательством (пункты 1 и 4) и обязывающими государство содействовать тому, чтобы судебные и административные процедуры в большей степени отвечали потребностям этих лиц, в том числе путем обеспечения возможности изложения и рассмотрения их мнений и пожеланий на соответствующих этапах судебного разбирательства в тех случаях, когда затрагиваются их личные интересы, но без ущерба для обвиняемых и согласно соответствующей национальной системе уголовного правосудия (пункт 6).

2.4.2 В рамках настоящего дела Особо Опасные Преступники, действующие под видом председателя Нижегородского облсуда Бондар А.В. и прокурора Нижегородской области Понасенко О.Ю. незаконно лишили меня права и на доступ к правосудию и возможности обжалования вышестоящему должностному лицу.

2.5 В силу п. «а» ст. 6 Декларации о праве: Каждый человек, индивидуально и совместно с другими, имеет право:

a) знать, искать, добывать, получать и иметь в своем распоряжении информацию о всехправах человека и основных свободах, включая доступ к информации о том, каким образом обеспечиваются эти права и свободы во внутреннем законодательстве, в судебной или административной системах.

2.5.1 В силу ст. 9 Декларации о праве:

1. При осуществлении прав человека и основных свобод, включая поощрение и защиту прав человека, упомянутых в настоящей Декларации, каждый человек, индивидуально и совместно с другими, имеет право пользоваться эффективными средствами правовой защиты и быть под защитой в случае нарушения этих прав.

2. С этой целью каждый человек, чьи права или свободы предположительно нарушены, имеет право лично или через посредство законно уполномоченного представителя направить жалобу в независимый, беспристрастный и компетентный судебный или иной орган, созданный на основании закона, рассчитывать на ее своевременное рассмотрение этим органом в ходе публичного разбирательства и получить от такого органа, в соответствии с законом, решение, предусматривающее меры по исправлению положения, включая любую надлежащую компенсацию, в случае нарушения прав или свобод этого лица, а также право на принудительное исполнение этого решения или постановления без неоправданной задержки.

3. С этой же целью каждый человек, индивидуально и совместно с другими, имеет, в частности, право:

a) в связи с нарушениями прав человека и основных свобод в результате политики и действий отдельных должностных лиц и государственных органов подавать жалобы или иные соответствующие обращения в компетентные национальные судебные, административные или законодательные органы или в любой другой компетентный орган, предусмотренный правовой системой государства, которые должны вынести свое решение по данной жалобе без неоправданной задержки;

b) присутствовать на открытых слушаниях, разбирательствах и судебных процессах с целью сформировать свое мнение об их соответствии национальному законодательству и применимым международным обязательствам;

c) предлагать и предоставлять квалифицированную в профессиональном отношении правовую помощь или иные соответствующие консультации и помощь в деле защиты прав человека и основных свобод.

4. С этой же целью и в соответствии с применимыми международными документами и процедурами каждый человек имеет право, индивидуально и совместно с другими, на беспрепятственный доступ к международным органам, обладающим общей или специальной компетенцией получать и рассматривать сообщения по вопросам прав человека и основных свобод, а также поддерживать с ними связь.

5. Государство проводит незамедлительноеи беспристрастное расследование или обеспечивает проведение расследования всякий раз, когда имеются разумные основания полагать, что на любой территории, находящейся под его юрисдикцией, произошло нарушение прав человека и основных свобод.

2.5.2 Таким образом, воспрепятствование избранным мной защитникам в реализации права, предусмотренного п. 3 «с» ст. 9 Декларации о праве, затрагивает уже их права и они подлежат самостоятельной судебной защите и компенсации за причиняемый вред их правоспособности.

2.6 Нарушение права на защиту достигалось путем нарушения права на эффективное средство правовой защиты, гарантированное п. 1 ст. 9 Декларации о праве, п. 3 ст. 2 Пакта, ст. 13 Конвенции, которое не только ЕСПЧ, но и Конституционным Судом РФ понимается как: «…внутренние средства правовой защиты должны быть эффективными в том смысле, что они должны предотвращать предполагаемое нарушение или его прекращать, равно как и предоставлять адекватную компенсацию за уже произошедшее нарушение (абзац 3 п. 3.1 мот. части Постановления КС № 10-П от 21.04.10 г.)». Вот весь смысл эффективных средств правовой защиты. Они должны применяться не в какой-то призрачной перспективе, а в момент нарушения права или предположении о его нарушении. Естественно, что дальше идет речь об адекватной компенсации, но нарушение права должно быть прекращено. Однако в любом случае это возможно только тогда, когда соответствующие требования заявителя рассмотрены своевременно, тщательно с оценкой достаточных доказательств, то есть когда соблюден принцип состязательности и равноправия сторон и реализован принцип restitutio in integrum, закрепленный в абзаце 3 ст. 12 ГК РФ: восстановлено положение, существовавшего до нарушения права и пресечены действия, нарушающие право или создающие угрозу его нарушения.

Здесь необходимо иметь ввиду, что разъяснения Европейского и Конституционного Судов носят материально-правовой характер, то есть фактически норму Закона и должны применяться наряду с обычной нормой.

2.6.1 Что касается права на эффективное средство правовой защиты, гарантированное п. 3 «а» ст. 2 Пакта, то это средство правовой защиты Комитетом по правам человека ООН понимается как обязанностьгосударства обеспечить эффективное восстановление Жертвы в правах, в том числе предоставить ей надлежащую компенсацию за установленные нарушения и возместить ей любые понесенные ею расходы на юридические услуги. Кроме того, государство-участник обязано не допускать подобных нарушений в будущем (п. 11 Решения Комитета ООН по правам человека от 01.04.15 г. по делу «Ольга Козулина против Республики Беларусь»). Право на эффективные средства правовой защиты предусматривает проведение тщательного и эффективного расследования обстоятельств задержания и последующего заключения в тюрьму (15, 16. 12.15 г. я незаконно был задержан и помещен в ГБУЗ ПО ПБ № 2, где содержался в бесчеловечных условиях); b) предоставление Жертве подробной информацию о результатах расследования; c) в случае подтверждения нарушений привлечение к ответственности виновных (п. 10 Соображений Комитета ООН по правам человека от 01.04.15 г. по делу «Сапардурда Хаджиев против Туркменистана»), поскольку бремя доказывания не может лежать исключительно на авторе сообщения особенно с учетом того, что автор и государство-участник не всегда имеют равный доступ к доказательствам и что зачастую только государство-участник располагает соответствующей информацией <1>. Из п. 2 ст. 4 Факультативного протокола вытекает, что государство-участник обязано добросовестно расследовать все утверждения о нарушениях Пакта, совершенных им самим или его представителями, и предоставить Комитету имеющуюся у него информацию... В тех случаях, когда утверждения автора подкреплены заслуживающими доверия доказательствами и когда для выяснения всех обстоятельств дела необходима дополнительная информация, которой располагает только государство-участник, Комитет может счесть утверждения автора обоснованными, если государство-участник не представит удовлетворительных разъяснений или доказательств обратного (п. 8.4 Соображений). Комитет также отмечает, что, несмотря на его неоднократные просьбы, государство-участник так и не представило документов, имеющих отношение к тому, о чем говорится в сообщении. Государство-участник не представило никакой информации о том, расследовались ли властями, будь то в ходе следствия по уголовному делу или в контексте данного сообщения, утверждения автора, касающиеся жестокого обращения с ним с целью принудить его к даче признательных показаний. Кроме того, государство-участник не предоставило Комитету протоколов судебных заседаний и копий жалоб автора в прокуратуру и городской суд Ашхабада, хотя Комитет конкретно просил его об этом. В этих обстоятельствах и в отсутствие информации о проведении какого-либо "оперативного и беспристрастного" расследования в связи с заявлениями автора о пытках Комитет постановляет с должным вниманием отнестись к утверждениям автора, подкрепленным достаточными доказательствами(п. 8.5 Соображений).

2.6.2 Таким образом, одним из важнейших аспектов при решении вопроса о бесчеловечном обращении, являются обращения Жертвы в органы государственной власти, в том числе и прокуратуру и ответы на эти обращения, поскольку при оценке обстоятельств дела «вне разумного сомнения» должны учитываться не только доказательства, которые могут вытекать из сосуществования достаточно сильных, четких и взаимно подтверждающих умозаключений или аналогичных неопровержимых презумпций факта, но также должно приниматься во внимание поведение сторон по делу при получении доказательств: http://www.srji.org/resources/case/torture/1106/.

2.7 В Постановлении № 21-П от 14.07.15 г. Конституционный Суд РФ сформулировал следующие правовые позиции:

«… решение компетентного российского суда по вопросу о возможности пересмотра соответствующего судебного акта - учитывая необходимость принятия конкретных мер индивидуального характера в целях восстановления нарушенных прав заявителя - должно основываться на ВСЕСТОРОННЕМ и ПОЛНОМ рассмотрении его доводов, а также обстоятельств конкретного дела» (абзац 2 п. 2.1 мот. части).

«… разрешать же вопросы толкования и применения национального законодательства должны национальные органы власти, а именно судебные органы…» (абзац 3 п. 2.1 мот. части).

«…защита прав и свобод… вытекает обязанность государств …гарантировать каждому защиту признанных ею прав, прежде всего в собственном внутреннем правопорядке и по отношению к органам национальной судебной системы» (абзац 4 п. 2.1 мот. части).

Конституционный Суд РФ не может поддержать данное ЕСПЧ, «… если именно Конституция Российской Федерации … как правовой акт, обладающий высшей юридической силой в правовой системе России, более полно по сравнению с соответствующими положениями Конвенции в их истолковании Европейским Судом по правам человека обеспечивает защиту прав и свобод человека и гражданина, в том числе в балансе с правами и свободами иных лиц (статья 17, часть 3, Конституции Российской Федерации)» (абзац 3 п. 4 мот. части).

«Оценивая нормы внутреннего законодательства на соответствие конституциям своих государств, эти национальные судебные органы при принятии решения исходят из того, какое толкование, с учетом баланса конституционно защищаемых ценностей и международно-правового регулирования статуса личности, лучше защищает права человека и гражданина в правовой системе данного государства, имея в виду не только непосредственно обратившихся за защитой, но и всех тех, чьи права и свободы могут быть затронуты». (абзац 9 п. 4 мот. части)

Хотя интерпретационная правоприменительная практика самого ЕСПЧ, «может со временем изменяться, тем не менее его постановления, как представляется, должны обеспечивать более высокий - по сравнению с национальным регулированием - уровень защиты прав и свобод человека и гражданина» (абзац 10 п. 4 мот. части).

«Приведенные правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации, сформулированные применительно к порядку пересмотра по вновь открывшимся или новым обстоятельствам судебных постановлений, вступивших в законную силу, в рамках гражданского судопроизводства, имеют универсальный характер и потому в полной мере распространяются на другие виды судопроизводства». (абзац 6 п. 5.1 мот. части).

2.7.1 Из приведенного мы можем сделать вывод о том, что основополагающие выводы ЕСПЧ и Конституционного Суда РФ по вопросам правоприменения о возобновлении производства ввиду новых и вновь открывшихся обстоятельств имеют универсальный характер и поэтому в полной мере распространяются на все виды судопроизводств, преследуя цель более полного обеспечения защиты прав и свобод человека и гражданина. При этом решение суда должно основываться на всестороннем и полном рассмотрении доводов заявителя, а также обстоятельствах конкретного дела, например, должны учитываться бесчеловечные способы рассмотрения обращений Жертв, в результате чего на досудебных стадиях имеющие значение для дела обстоятельства не находят своего разрешения. Что же касается толкования судами подлежащих применению норм действующего законодательства, то это толкование должно обеспечивать возможность Жертве предвидеть правовые последствия своих действий (бездействия), что разъяснено в абзаце 4 п. 2 мот. части Постановления КС № 20-П от 14.07.15 г. При этом принцип равенства всех перед законом означает, что сформулированное в подлежащей применению норме требование должно быть определено четко, ясно и недвусмысленно, в «противном случае может иметь место противоречивая правоприменительная практика, что ослабляет гарантии государственной защиты прав, свобод и законных интересов граждан и их объединений от произвольного юрисдикционного преследования и наказания». Это же следует из разъяснения, данного в абзаце 7 п. 6.1 мот. части Постановления КС № 5-П от 24.03.15 г.: «Кроме того, осуществляемое законодателем правовое регулирование - в силу конституционных принципов правового государства, верховенства закона и юридического равенства - должно отвечать требованиям определенности, ясности и непротиворечивости, а механизм его действия должен быть понятен субъектам соответствующих правоотношений из содер