Объективность в качественным исследованиях

Часто слышны жалобы на то, что качественное исследовательское интервью страдает недостатком объективности, в особенности из-за свой­ственного ситуации интервью личностного взаимодействия. Обратившись к трудам по методологии общественных наук или к словарям обычного языка, можно найти десятки значений слова объективность (см. Polkinghorne, 1989; Webster's, 1967). Объективность часто рассматривается как одна из сторон неких полярностей: объективное—субъективное, непредвзятое—-предвзятое, общественное—частное, межличностное—личностное, отра­жающее природу объекта — отражающее только личное впечатление; ре­альность как она есть, не зависящая от наблюдателя — реальность, зави­сящая от наблюдателя; свободное от оценок — нагруженное оценками; беспристрастное—пристрастное; факты—оценки; физическое—смысло­вое; поведение—сознание; количественное—качественное; стабильное— изменчивое и универсальное—локальное.

Согласно определению объективности как интериндивидуальной со­гласованности, недостаток согласия между собеседниками свидетельству­ет, что объективность является скорее субъективным понятием. Ввиду раз­нообразия концепций объективности качественное интервью не может быть объективно охарактеризовано ни как объективный, ни как субъек­тивный метод. Объективность знания, полученного в результате взаимо­действия в интервью, должна обсуждаться с учетом различных трактовок объективности и темы конкретного опроса. Здесь будут обсуждаться три трактовки объективности: объективность как непредвзятость, как интер­субъектные знания и как отражение природы объекта.

Первая точка зрения — понимание объективности как отсутствия предвзятости — требует от знаний надежности, проверенности и контро­лируемости, неискаженности личной предвзятостью. Такая общепринятая концепция объективного как непредвзятого предполагает проведение хоро­шего, солидного, мастерски выполненного исследования, в котором полу­ченные знания систематически проверяются, перепроверяются и верифи­цируются. В принципе, интервью можно считать объективным методом исследования в том смысле, что это непредвзятый метод. Это будет доказа­но позже в связи с валидностью как критерием мастерства (см. главу 13, «Валидность как свойство мастерства»).

Вторая точка зрения — понимание объективного как интерсубъектных знаний — широко распространена в общественных науках. Научные дан­ные должны быть интерсубъективно воспроизводимы и проверяемы: по­вторные наблюдения одного и того же феномена разными наблюдателями должны давать один и тот же результат. Объективность в данном случае мо­жет относиться к тому, сколько испытуемых или экспертов наблюдают про­цесс, и ее называют «экспертной надежностью». М. Скривен (Scriven, 1972) критиковал эту количественную концепцию объективности как «ошибку интерсубъективизма» — никакое количество наблюдателей, описавших один и тот же феномен, не гарантирует истины (сценический успех всевозможных магов — только один из возможных примеров обратного). Я могу еше добавить крайнюю позицию одного из центральных персонажей пьесы Ибсена «Враг народа»: «Самый опасный враг свободы и истины — спло­ченное большинство... Меньшинство всегда право» (действие IV).

В представлениях об объективности как об интерсубъектном соглаше­нии мы можем различать арифметическое и диалогическое представления. Арифметическая интерсубъектность апеллирует к надежности, измерен­ной механически, как мера согласия между независимыми наблюдателями. Диалогическая интерсубъектность опирается на согласие, достигнутое путем рационального обсуждения и взаимной критики среди тех, кто опре­деляет и интерпретирует феномен. Этот процесс может проходить в форме валидизации через общение исследователей между собой или исследовате­лей с исследуемыми (глава 13, «Коммуникативная валидность»).

В принципе, качественное интервью может соответствовать понятию объективности в смысле арифметической интерсубъектности. Хотя отдель­ное интервью вряд ли можно повторить, разные интервьюеры, следуя одной процедуре и общей схеме интервью, могут провести с разными исследуе­мыми очень похожие интервью. С точки зрения диалогической концепции интерсубъектности, интервью вообще занимает привилегированную пози­цию — оно включает беседу и обсуждение смысла между интервьюером и его собеседником.

С третьей точки зрения, объективность может означать также отраже­ние природы исследуемого объекта, предоставление объекту возможности говорить, адекватность исследуемому объекту, выражение действитель­ной природы изучаемого объекта. Объективность метода, таким образом, зависит от его отношений с природой изучаемого объекта и предполагает теоретическое понимание содержания предмета исследования. И с этой точки зрения интервью в принципе может быть объективным. Если пони­мать объект интервью как существующий в лингвистически сконструиро­ванном и межличностно согласованном социальном мире, тогда качествен­ное исследовательское интервью как лингвистический, межличностный и интерпретационный метод становится наиболее объективным методом в общественных науках, более объективным, чем методы естественных наук, которые были разработаны для области негуманитарной. Качественное ис­следовательское интервью и здесь занимает привилегированное положение относительно объективного знания социального мира: интервью чувстви­тельно к природе изучаемого объекта и отражает эту природу, в процессе интервью объект говорит сам.

В заключение отмечу, что само по себе интервью не является ни объек­тивным, ни субъективным методом — суть его состоит в интерсубъектном взаимодействии. Вопрос об объективности знания, получаемого с помо­щью интервью, связан с всеобщей дихотомией объективизма и субъекти­визма в западной философии. Р. Бернстайн в работе «За пределами объек­тивизма и релятивизма» описывает объективизм как фундаментальное убеждение в том, что существует некая постоянная внеисторическая мат­рица или схема, к которой мы можем в конечном счете апеллировать при определении природы знания, истины, реальности и добра (Bernstein, 1983). Реалистическая версия объективизма предполагает, что объективная реальность существует независимо от наблюдателя и что существует толь­ко один единственно верный взгляд на эту реальность. Противоположная позиция релятивизма состоит в том, что все концепции знания, истины, реальности и добра относятся к определенной теоретической схеме, жиз­ненному укладу или культуре. Пытаясь выйти за пределы полярности объективистский реализм — релятивизм типа «все сойдет», Бернстайн сле­дует герменевтической традиции, ратуя за диалогическую концепцию ис­тины, согласно которой истинные знания рождаются в рациональной аргу­ментации участников беседы. А средством беседы выступает язык, который не является ни объективным или универсальным, ни субъективным или индивидуальным, — он интерсубъектен.