Мало что найдется на этом свете столь же неуловимое как правда.

Анемон,

при попытке выяснить, кто разбил его любимую чашку.

Стопка фарфоровых тарелок мелодично звякнула, когда Тея захлопнула дверцы буфета с убранной после завтрака посудой. Девушка удовлетворенно оглядела чисто прибранную кухню, прикинула, что обед готовить еще рановато и, откинув скомканное льняное полотенце, решила напомнить о себе хозяину дома. Что-то он там обещал насчет экскурсии, которая явно будет нелишней. Если она правильно поняла смысл контракта, то можно считать, что этап по втиранию в доверие выполнен и представляется прекрасная возможность раздобыть полноценный план дома. Есть, конечно, ряд смущающих и обескураживающих обстоятельств по поводу заключения его, но, плотно откушав и вдоволь навозившись с кастрюльками и мисками, Тея пришла к выводу, что это просто не выветрился вчерашний хмель, ничего более.

В холле она отловила секретничающих о чем-то Торми с Лайнерией и осведомилась, где может сейчас находиться господин Анемон. Подозрительно примолкшие дети посоветовали ей заглянуть в кабинет при библиотеке и передали сильно запоздавшую просьбу принести туда чашечку чая. Недовольно поджав губы, она все же вернулась обратно за чаем.

С трудом удерживая тяжелый разнос, уставленный хрустальными вазочками и тонким фарфором, Тея признала, что со злости малость перестаралась со сладостями к чаю – количество их явно было рассчитано как минимум на голодного Торми, что уже говорило о многом. Она постучала ногой в дверь кабинета и на всякий случай пнула ее посильнее. Дверь оказалась заперта и ничего похожего на предложения войти тоже не последовало.

– Ну и? – окинув хмурым взглядом неуступчивую преграду, она от души попинала пяткой резную филенчатую поверхность.

– Госпожа Мазахака! Вы ошиблись кабинетом.

Голос Анемона донесся из соседней двери.

– Иметь столько кабинетов в одном доме – это просто неприлично, – едва слышно пробормотала девушка, входя в новое для себя помещение.

– Поставьте пока, я сейчас закончу.

Анемон что-то с сосредоточенным видом строчил в пухлой тетради, периодически поглядывая в настольное зеркальце – себя он там так увлеченно описывал, что ли? Тея неспешно принялась расставлять на миниатюрном столике тарелочки с мармеладом и печеньем, бирюзовый круглый чайничек с легкомысленным узором из белых мотыльков, вычурную чайную пару и по въевшейся уже привычке осматривать комнату на предмет нахождения в ней чего-либо, что могло оказаться Зеленой Хризантемой. Что странно, помещение в этом плане оказалось на редкость бесперспективным – только на стене висел большой шелковый веер с непонятным зеленым растением, смутно напоминавшем пресловутый цветок. Опустошив разнос, девушка замерла, не зная, чем еще заняться, Анемону явно не было до нее никакого дела, а потому, не долго думая, она уселась в кресло и нагло зажевала засахаренную апельсиновую дольку.

– Ну-с, госпожа Мазахака, – посмотрел на неё Анемон зелеными глазами, убирая тетрадь в ящик стола и запирая его на ключ, что не ускользнуло от внимания Теи, – вы готовы проделать со мной небольшую прогулку по дому?

– А как же чай? – окинула она взглядом нарядные тарелочки с лакомствами.

– Ах да, чай. Не присоединитесь ли ко мне? У меня тут как раз есть одна лишняя чашка.

Она разлила душистую жидкость по чашечкам, наблюдая краем глаза, как юноша усаживается в мягкое кресло рядом со столиком, и отметила, что он так и не надел тёмные очки, предоставляя ей удовольствие любоваться изумительно зелёными глазами. Впрочем, скоро она почувствовала отголосок утренней похмельной дурноты и поспешила отхлебнуть из чашки.

Анемон выглядел задумчивым и не проронил ни слова, меланхолично грызя печенье. После чаепития Тея унесла посуду на кухню и вымыла её дочиста. Тарелочку же с остатками сладостей конфисковал по дороге Торми, пояснив, что сие необходимо для творческого процесса, который бурно развила в Классной комнате Розмари. Девушка выразила восхищение – она и не знала, что младшая Миено так даровита.

– О да, её работы… эм… в общем, это надо видеть, – скосил взгляд на десерт мальчик. – А может, и не надо, – прошептал тихо.

– Конечно-конечно, мы с Ане… господином Арахуэнте как раз собирались осмотреть дом, заглянем и в Классную… – Тея понятия не имела, где находится Классная, но Анемон-то точно в курсе.

Покончив с посудой, она нашла юношу в коридоре рядом с кухней, тот прохаживался от постамента с вазой полной цветов до дверей в кладовую. Начать тщательный – что особенно подчеркнул Анемон – осмотр дома решили с холла. Тее было всё равно, она уже успела много чего осмотреть, а в некоторых местах и убраться. Анемон немногословно объяснял предназначение каждой новой комнаты, куда девушка ещё не заглядывала – те были заперты и открывались предусмотрительным хозяином большой увесистой связкой ключей. Тея с вожделением уставилась на них: какую бы она имела тут власть, заполучи такое богатство в личное пользование!

– Вы их получите, – словно прочёл её мысли Анемон. – Но без особой надобности не гуляйте по дому, а то мало ли что…

Тея кивнула, понимая, что он не хочет, чтобы она шастала где ей вздумается, тем самым удостоверившись, что ему есть что скрывать.

Они забрели в неизвестную ей часть дома. Девушка озиралась по сторонам, отмечая, что привинченные к стенам позолоченные изысканные канделябры давно не видели тряпки, а уложенный чередующимися красными, синими, жёлтыми и зелёными треугольниками пол – метлы.

Анемон предложил войти в очередную комнату и распахнул пошире дверь, которой – и Тея могла в этом поклясться – ещё минуту назад тут не было. Почувствовав, что хозяин дома что-то задумал, она нерешительно шагнула за порог. Чёрно-белые полосатые стены с зелёными завитками ни то дыма, ни то растений сразу показались знакомыми, а валяющаяся на травянистом ковре оконная решётка лишь подтвердила догадку. И зачем они сюда пришли? Не заставит же он чинить окно?

– Думаю, здесь вы уже всё рассмотрели и потрогали, – тактично напомнил Анемон.

Куски оторванной вместе с решёткой штукатурки наглядно подтверждали его слова. Окно, осиротевшее сорванными домоуправшей занавесками, беспрепятственно впускало в комнату дневной свет, освещающий общий беспорядок.

– Думаю, да, – согласилась Тея, вовсе не чувствуя угрызений совести, стараясь придать себе беспристрастный вид. Анемон взглянул на неё с интересом, словно ожидая, чего ещё выкинет нанятая прислуга. – А чья это спальня?

– А вы как думаете?

Она приоткрыла рот, но вовремя сообразила, что озвучивать догадку – не в её пользу. Будет время, и она еще сюда заглянет. Не для того чтобы прибраться, хотя и такой повод будет уместен, если её здесь застукают в момент более тщательного и углублённого осмотра спальни господина Арахуэнте.

– Полагаю, не имеет смысла здесь задерживаться, – пришёл он к выводу и провёл рукой по нижнему завитку замысловато украшенного канделябра – в полосатой стене открылась еще одна потайная дверь.

Тея нахмурилась и поджала губы – что тут вообще происходит?

Следуя за предупредительным работодателем, вещавшем о возможности вляпаться в паутину, споткнуться о незаметный порожек и поскользнуться на неведомо кем оставленной обглоданной кости, Тея размышляла о том, что отыскать пресловутый цветок будет не так-то легко в таком большом и главное небезопасном доме, полном замаскированных дверей и случайных ловушек.

Миновав гардеробную, уже не столь ее впечатлившую, и коридор, где накануне Теи довелось приложиться лбом о стену – о чем красноречиво свидетельствовала россыпь штукатурки на полу, они оказались в комнатке с гробом. Анемон как-то смущенно поведал ей, что здесь он иногда спит, когда в доме случается наплыв нежданных гостей и вообще хочется покоя и тишины. Тея понимающе покивала, припомнив герцога, и с одобрением заметила, что это очень разумный шаг с его стороны. Молодой человек удивленно примолк, а потом разразился патетическими благодарностями Лулону, Мирре и Те-Лу, что наконец-то нашелся человек, прекрасно его понимающий. Девушка попятилась, не ожидая такой экспрессии от обычно столь флегматичного человека, мелькнула мысль, что на самом деле он псих и сюда, в потайную комнатушку без окон, приводит несчастных жертв для ритуальных убийств – вон как про богов соловьем разливается. Даже и гроб уже приготовил. Тея поежилась от разошедшейся фантазии, пока Анемон с непринужденной улыбкой рассказывал про то, что столь понимающим до сих пор был лишь кот и поинтересовался – не видала ли она его сегодня. Девушка отрицательно помотала головой и поспешила выйти в коридорчик.

Экскурсия продолжалась. Тея периодически с подозрением поглядывала на хозяина дома, вдруг начавшего посвящать ее в историю каждой завалящей вещички на их пути. Возникло стойкое ощущение, что он решил подвергнуть ее особо изощренной пытке и заговорить до смерти, вставляя в свои пространные рассказы каверзные вопросы, явно имеющие своей целью выяснить о ней всю замолчанную ранее информацию. У Теи уже разболелась голова от попыток запомнить как можно больше и разболтать как можно меньше, но совсем не отвечать ему она почему-то не могла. В частности, за просмотром фантастического бального зала, стилизованного под не иначе как подводный дворец, она поймала себя на том, что с неприязнью в голосе рассказывает о полном отсутствии снисхождения сестры во время обучения её танцам. Анемон внимательнейшим образом слушал, неспешно вышагивая вдоль стены цвета морской волны.

Осознав происходящее, Тея с возмущением захлопнула рот и поинтересовалась, скоро ли закончится осмотр дома, а то так недолго и без ужина остаться.

Оказалось, что скоро, вот буквально еще пара кабинетов, библиотека и Классная комната.

– Но в библиотеку мы сейчас пройти не сможем, ключи от нее у Торми, а он так просто туда никого не пускает.

– Почему это?

– У него очень ответственная должность в этом доме, он Хранитель библиотеки. В общем, это непросто. Я-то, конечно, могу туда попасть и без его разрешения, а вот вам, уважаемая госпожа Мазахака, двери не откроются.

– Ну и не надо. Куда, в таком случае, лучше пойти дальше?

– И все же я бы очень вам советовал заглянуть в библиотеку. А вот, кстати, и Торми.

В коридоре посреди ковровой дорожки сидел рыжий мальчишка и обнимал летающий чайник. Увидав приближающуюся пару, он вскинул голову, встряхнул шевелюрой и тоскливо вздохнул.

– Что ты тут делаешь?

– Учитель... Понимаете... Я, наверно, не буду обедать.

– Что-то случилось?

– Да нет, ничего особенного.

– Что-то на тебя не похоже. – Анемон подошел поближе к ребенку.

– Я, наверно, пойду. Прогуляюсь по саду. Подышу свежим воздухом.

Торми еще раз вдохнул, поднялся с пола и, не выпуская тихо пыхтящий чайник, скрылся за поворотом, твердо чеканя шаг под задумчивыми взглядами присутствующих.

– Хм...

– Может, он поссорился с вашей племянницей и барышней Миено? – обеспокоено высказала предположение Тея.

– Да нет, вряд ли. Это определенно не могло бы повлиять на его аппетит. Возможно... Впрочем, не важно, давайте проследуем дальше.

Задумчиво дойдя до следующей в коридоре двери, Анемон вдохнул, будто перед прыжком в воду, и приглашающе ее распахнул со словами: "А это Классная комната".

Девушка, заразившись настроением хозяина, неуверенно шагнула в проем и с любопытством оглянулась. Следом за ней зашел и Анемон, взгляд его сразу приковала большая, на полкомнаты, мозаика на полу. Заметив изображение, Тея с трудом подавила крик ужаса и в поисках поддержки трясущейся рукой вцепилась в анемоновскую ладонь. Пожалуй, до сих пор ей не доводилась видеть столь жуткое и завораживающее зрелище – с трудом опознаваемые насекомые, до омерзения реалистичные, посверкивали осколками разбитых ваз и явно занимались не мирными делами. Вывороченная голова с длинными рогами расположилась на изрядном расстоянии от поедаемого тела. На фоне буйной, кровавой расправы насекомых уж совсем неуместно смотрелась увлеченно выкладывающая чьи-то лапки белокурая девочка. Розмари Миено, наряженная в нежно-розовое платьице, придирчиво вертела в руках округлый камушек, прикидывая его место в создаваемом шедевре, а у полуприкрытого темными шторами окна на стуле сидела Лайнерия, углубившаяся в чтение толстого фолианта.

– Анемон! – обрадовалась сестра Леля приходу гостей и, отбросив очередной осколок, с улыбкой подбежала к вошедшим.

– Розмари... – побледневший юноша чуть нервно улыбнулся, стараясь не рассматривать подробности эпического жучинного побоища на полу.

– Нравится? – с детской непосредственность вопросила Розмари, кокетливо накручивая длинный локон на пальчик.

– Эм. Определенно, очень интересно...

– У госпожи Миено, несомненно, талант, – решила поддержать хозяина такая же побледневшая Тея, отступая к двери. – Пожалуй, мне стоит уйти, не хотелось бы помешать...

– Да-да. Мы, пожалуй, пойдем.

От окна отчетливо послышался смешок, когда Анемон настойчиво потянул домоуправшу из комнаты.

– Ох, ну ладно, идите, я хочу закончить до отъезда. Времени осталось мало, – смилостивилась девчушка, устремляясь к неоконченной мозаике.

– Ага, не будем мешать, – пробормотал Анемон, аккуратно прикрывая за собой дверь.

– Меня сейчас стошнит, – призналась Тея, прислонившись к дверному косяку.

Слегка позеленевший спутник согласно кивнул, так же ища опоры в виде стены. Постояв немного и отойдя от пережитого, он тяжело вздохнул:

– Госпожа Мазахака, я, наверное, тоже не буду обедать. Лулон с ним, с обедом. Может, лучше прогуляемся по саду?

– Согласна, – бесстрастно отозвалась домоуправша, не представляя, как ей теперь забыть увиденное, возможно, свежий воздух поможет?

Спускаясь вниз, она поинтересовалась, верно ли, что Миено собираются покинуть их в ближайшее время?

– Да, завтра с утра за ними пришлют карету. Герцогиня Мон всегда об этом заботится.

Тея кивнула, мысленно поблагодарив матушку Леля за столь своевременную заботу. С отъездом Миено у неё появится куда больше свободного времени; прислуга Розмари вела себя в доме развязно, оставляя за собой живописнейшие беспорядки – много мусора и пустых бутылок, да и лишившись общества столь притязательного гостя как Лель, она вздохнёт спокойно.

За порогом дома их встретила птичья трель. Макушки деревьев и кустарников покачивались на тёплом ветру, напитанном ароматами цветов и весенних трав.

Торми поблизости не наблюдалось, а вот кот, вынырнув из зарослей голубых ветрениц, приблизившись, ступая белоснежными лапками по нагретому солнцем камню дорожки, облюбовал сапоги Анемона, потеревшись об них пушистым бочком.

– Хамелеон! – радостно воскликнул юноша, улыбаясь, как ребёнок. – Где ты был? Впрочем, не важно. Я так рад, что ты цел и невредим!

Тея с интересом посмотрела на кота, напоминающего снежный ком, и приметила опалину на кончике хвоста.

– Что-то магистра Тараканиана не видно. Мы с ним так толком и не познакомились. – Девушке стоило больших усилий сохранять на губах вежливую улыбку. «Огреть чем потяжелее – было бы в самый раз для более тесного знакомства», – подумала она со злорадством. И поймала на себе осуждающий взгляд разноцветных кошачьих глаз.

Хамелеон обиженно дёрнул хвостом и, подняв усатую морду, с надменной грацией скрылся в анемонах.

– Можно вас попросить об одном одолжении? – печально вздохнул ему вслед Анемон.

– Ну?

– Не говорите в присутствии Хамелеона о магистре Тараканиане. Понимаете, у них не очень хорошие отношения.

Тея захлопнула рот. «Тут даже кот не от мира сего».

– Конечно-конечно. Как вам будет угодно. Всё что не пожелаете.

– Ах, оставьте эту официальность для герцога, – устало пробормотал Анемон. – Вот, кстати, и он.

Патлатая шевелюра мелькнула у ворот, и целую минуту гость осаждал калитку, дёргая и скребясь, пока Анемон не сжалился над дверью:

– Милейший, она открывается в другую сторону.

– Сам знаю, – огрызнулись с той стороны. И наконец во дворик ворвался совершенно обезумевший Лель.

При взгляде на него Теи подумалось, что над Феландой пронёсся смерч, но зацепил он исключительно герцога, изрядно потрепав и изорвав на нём одежду. Под глазом у Миено наливался всеми оттенками фиолетового привлекательный фингальчик.

Тея беззвучно тряслась от смеха: верно, герцог дождался всего, чего заслуживал, имея такой скверный характер.

– Его светлость запнулись за собственное высокомерие и набили фингал? – не выдержала она, давясь смешками.

Он измерил её изничтожающим взглядом, отчего девушка чуть не свалилась от смеха в ирисы, и выдал, едва не выплёвывая каждое слово:

– В вашем городе творятся ужасные вещи, а Вы позволяете себе отпускать подобные шуточки!

– А что случилось-то? – подал голос абсолютно серьёзный Анемон.

– Это Лулон знает что! – продолжал громыхать герцог, проходя мимо них, направляясь к дому. – Розмари определённо здесь не место! Она должна срочно уехать! Мне нужно её найти. Где она?

– Она в Классной, но подожди… – кинулся за ним Анемон. И Тея увязалась следом.

В холле герцог, увлекшись собственными переживаниями, умудрился столкнуться с колонной, вызвав у девушки очередной приступ смеха, и резко ускорившись, почти ворвался в комнату, где его сестра создавала свой шедевр. Воцарилась звенящая, напряженная тишина. Анемон с Теей, не решаясь войти внутрь, застыли у порога.

Наблюдая, как потрепанный Лель безмолвно хлопается в обморок, девушка ему даже посочувствовала. Похоже, у несчастного выдался просто день потрясений.

* * *

– Почему я в твоей комнате?

Анемон отвлекся от поливки хризантем из изящной посеребренной леечки и обернулся на голос. На его собственной кровати расположился бледный и весь какой-то несчастный Лелендон Миено. Изумрудно-зеленое покрывало определенно не сочеталось с его цветом лица, делая и без того болезненный вид совсем уж пропащим, будто юноша умудрился подхватить смертельную болезнь сразу в последней стадии. Печальный взгляд, устремленный на потолок, и его серьезность лишь усиливали впечатление.

– Анемон?

– Я как всегда не мог найти, в какой комнате ты остановился. Вот, выпей.

Лель с сомнением посмотрел на протягиваемую чашку с прозрачным зеленовато-желтым содержимым.

– Да не бойся, не отравлено. Всего лишь ромашковый чай. Не морщись, там еще мелисса и мед, я знаю, что ты терпеть не можешь заваренную ромашку. А тебе она сейчас не помешает.

Старательно кривясь, юноша все же осушил поданную чашку и со вздохом откинулся на подушки.

– И все же, почему именно в твоей?

– Что? – переспросил хозяин комнаты, вновь поглощенный хризантемами на столике, и, напоследок ласково прикоснувшись к бархатистой зелени листьев, ехидно осведомился: – А ты хотел попасть в комнату к нашей милой госпоже Мазахаке?

В ответ герцог лишь окатил его презрительным взглядом и уставился на потолок. Анемон улыбнулся, прихватил удобный стул, подтащил его к кровати и уселся рядом с капризным болящим.

– Здесь самая успокаивающая атмосфера, так что выбор очевиден. Рассказывай, мой друг, кто умудрился отоварить Мастера Цветов таким прелестным фонарем? С кем тебе посчастливилось встретиться?

В ответ Лель красноречиво промолчал и отвернулся.

– Неужели тебе довелось наконец познакомиться с Хами и ее бандой? Нет? Впрочем, что им делать на кладбище? Только не говори, что ты встретился со своей "прекрасной феей"! – Под внимательным взглядом вопрошающего на щеках юноши начал расцветать нежный румянец, что вполне могло послужить доказательством того, что последнее предположение было верным.

– Вот как, – чуть удивленно констатировал смущение герцога Анемон. – И встреча, насколько я могу судить, вышла бурной и определенно очень познавательной. Возможно даже для обеих сторон. Признайся, что это была именно она, и я, так и быть, даже не стану выспрашивать подробности.

– Очень надеюсь, что не станешь. – Проницательность Анемона начинала действовать герцогу на нервы, и он страстно возжелал поскорее очутиться от него подальше. – Иначе кто-нибудь может пострадать.

– Отчего? – спокойно отозвался зеленоглазый молодой человек, меланхолично покосившись на развороченное окно – следы недолгого, но разрушительного пребывания его непредсказуемой прислуги в его же собственной спальне.

– От меня, – буркнул Лель и протянул гостеприимному хозяину пустую чашку – якобы за добавкой – чтобы отвлечься от темы разговора.

Анемон с готовностью потянулся за молочно-белым чайничком с заваренной ромашкой и налил полную чашку, твердой рукой пресекая попытки отдернуть оную обратно – Лелендон действительно не любил ромашковый чай, хоть и признавал его полезность.

– Ну, спасибо хоть предупредил, милый ты мой. И все же скажи, я прав в своем предположении относительно "феи"?

– Почему это тебя так интересует? – юноша задумчиво всматривался в чай, не спеша его пить и не торопясь отвечать.

– Почему? Потому что если я прав, то складывается прелюбопытная картина с этой самой таинственной девицей, Драценой, как она тебе представилась.

– Чем же это она тебе так любопытна?

– Да хотя бы тем, что твоя "фея" совсем не так проста, как может показаться с первого взгляда. Чего только стоит "украшение" на твоем лице.

– Полагаешь, мне идет? – процедил сквозь зубы Лель, вовсе не в восторге от слов собеседника.

– По крайней мере, не сильно портит твою милую мордашку, – отметил Анемон и протянул миску с компрессом. – Вот, возьми, кстати.

– Что это? – с подозрением отнесся юноша к желтым цветочкам, залитым водой.

– Какой недоверчивый, прямо прелесть! Коровяк это, не узнаешь уже? Где там твой синяк?

Успокоившись, Лель отставил так и не выпитый чай и позволил Анемону расправить лечебные лепестки поверх синяка.

– Ну, так и?

– Что?

– Я прав?

– В определенном смысле ты всегда прав, – уклончиво согласился герцог.

– Ага, – довольный Анемон откинулся на спинку стула, рассматривая веселенькие желтенькие цветы на лице Миено.

– Ну и чем тебе поможет мое признание? – вновь начал петушиться Лель.

– Всему свое время, дорогой братец. Кстати, все как-то некогда спросить было – зачем ты приехал?

– Нет, это возмутительно! Вместо того чтобы предложить чашку нормального чая и поинтересоваться, как я себя чувствую, ты учиняешь допрос с пристрастием! Мне что нужна причина для посещения твоего дома?

– Конечно, нет, – настала очередь Анемона возмущаться. – Но она у тебя всегда есть, и ты имеешь удовольствие озвучивать её в самый последний момент и наделять статусом «важная».

– Не хочешь ли ты сказать, что «самый последний момент» настал и мне пора откланяться? – воззрился на хозяина дома Лель, сочетая во взгляде негодование и упрёк, мол, другого он и не ожидал. – Но я никуда не собираюсь. Теперь, когда мне стало известно, какие дела творятся в Феланде, я не могу уехать, не разобравшись. Тебе даже не стоит меня об этом просить. Как своему родственнику, я могу сделать даже больше… – Анемон с внезапно одолевшей тоской припомнил, как в порыве родственных чувств Лель переколотил в холле все статуи божеств-хранителей, попавших под горячую руку.

– Я и сам могу разобраться, что творится в моём городе, – мягко намекнул он, не желая злить Леля, зная, какой тот вспыльчивый. – А ты отдыхай, набирайся сил.

– У меня уже есть некоторые соображения… – не обратил внимания на последние слова Лель. – Но сначала чай. Ты же предлагал?

– Э-э…

– И вот ещё что… Очень тебя прошу: уволь свою домоуправшу!

– Ну вот, опять ты за своё, – поднялся на ноги Анемон с расстроенным видом. – Чай, так чай. Не будем откладывать.

* * *

Признаться честно, Тея не понимала, с чего возникла такая срочность, но все же вполне оперативно накрыла столик с чаем в Чайной комнате. До ужина было еще долго, а с обедом все население дома дружно решило повременить, и потому ничего существенного к чаю подано не было, только неизменное изобилие варенья и джема, да Торми послали в ближайшую пекарню за свежей сдобой. Как поняла девушка из разговора все того же Торми с Лайнерией, устроить чаепитие потребовал герцог Миено с целью разглашения некого важного сообщения. Как оказалось, послушать его речь хотели многие, отсутствовали лишь Розмари с ее сомнительными воспитателями. Тея надеялась, что они заняты сбором вещей, и Лель вознамерился всем сообщить о своем скорейшем отъезде – такие новости приятно было послушать, и девушка не отказала себе в удовольствии задержаться в комнате подольше. Как существо воспитанное, Анемон пригласил гостя отведать чаю, полагая, что ароматная теплая жидкость окажет благотворное влияние на физическое и моральное состояние присутствующих. Хотя, возможно, имело смысл сразу перейти к более расслабляющим горячительным напиткам. Как существо не в меру любопытное и прожорливое, Торми не решился оставить сенсея в трудную для него минуту наедине с герцогом Миено и чаем, а Лайн присоединилась к компании на правах близкой родственницы.

Сдоба кончилась подозрительно быстро, и Тея с сумрачным видом подкладывала сахарное печенье, с поразительной скоростью исчезающее из фарфорового блюда, и прикидывала, стоит ли присутствие целого герцога ее стратегического неприкосновенного запаса печенья, главной особенностью которого, помимо восхитительного вкуса и рассыпчатости, являлся долгий срок хранения, если, конечно, не подпускать к нему Торми.

Лель огласить цель мероприятия не торопился: то ли его смущали лишние уши, то ли тема предстоящей беседы. Анемон молчанием не томился и под равномерный хруст печенья, поглощаемого Торми, наблюдал, как Лайн аккуратно берет чайную чашку из рисового фарфора, деликатно отпивает глоток и с тихим, едва уловимым звуком возвращает ее обратно на блюдце, и, как в зеркале, повторял ее движения.

После третьей чашки Лель, похоже, созрел и, обведя присутствующих уничижительным взором, выдал:

– Император с согласия четырех Магистров поручил мне задание.

Мерцающие, светло-фиолетовые глаза вновь одарили всех подозрительным взглядом. Анемон выжидательно уставился в ответ, Лайнерия с отсутствующим видом откинулась на спинку стула, а Тея, искренне переживающая за печенье, недоуменно глянула на Леля: «Какой Император?! Тут решается судьба моих печенюшек!!!», придвинула блюдо с лакомством к себе и поставила между Анемоном и герцогом, сидящих напротив друг друга, лишая Торми легкого доступа к плодам своих кулинарных трудов. Мальчик философски пожал плечами и, пересев поближе к сенсею, захватил в личное пользование его оставленную без присмотра чашку чая. Лель наконец продолжил, странно поморщившись, словно не мог определиться, оказали ли ему честь доверенным делом.

– Так вот. Император поручил мне подобрать несколько подходящих кандидатур в супруги для Наследного Дитя.

Торми поперхнулся, подавился и закашлялся. По губам Лайн скользнула ехидная улыбка. Анемон успокаивающе похлопал рыжего ученика по спине, помогая прокашляться.

Лель, подозрительно воззрившись на обладателя рыжей шевелюры, продолжил под непрекращающийся кашель ребенка с непередаваемой печалью в голосе:

– В качестве сопровождающего рекомендованы Вы, Анемон Арахуэнте, с выбранными Вами помощниками, не более трех человек.

– С чего такая честь? И с каких пор мы на «Вы»?

– Как сказал Император «…Решающее слово остается за господином Арахуэнте, как лицом, достаточно хорошо изучившим за время преподавания нашу крошку Миэль».

Торми вцепился в чайную чашку и поспешно запил кашель уже успевшим остыть чаем, едва не откусив тонкий фарфор.

Губы герцога тронула язвительная улыбка.

– Успокойте своего ученика, вряд ли его родословная будет соответствовать требованиям Императорского Двора. Так что надеется ему не на что.

– Надежда умирает последней, – изрёк Анемон известную истину, с рассеянным видом заглядывая в свою опустошённую Торми чашку. – Может статься, что и мальчик из провинции окажется под покровительством императорской семьи.

– Господин Арахуэнте, в данную минуту я присутствую тут как официальное лицо, наделённое определёнными полномочиями, и попрошу Вас оставить свои шуточки при себе. У меня сегодня был преотвратнейший день, и я не склонен…

Леля начинало заносить, лицо покрылось алыми пятнами, и Анемон сунул ему под нос блюдо с печеньем, пресекая дальнейшие разглагольствования.

– Понимаю. Так что тебе от меня-то надо?

Лель поморщился, отказываясь от угощения, вероятно, не найдя печенье достойным поводом его прерывать, но Тея оскорбилась до глубины души. Уж в чём она была уверена, так это в своих кулинарных талантах, а герцог... Он как-то обмолвился, что не особо любит рыбу… Что ж, он ещё не знает, как она, Тея, может быть мстительна. На обед и ужин будет рыба и на завтрак, возможно, тоже. Рыбные вареники и шикарный рулетик с лососем… Интересно, удастся ли сообразить рыбный десерт? Чем Лулон не шутит!

– Не думай, что я добиваюсь твоей компании, тем более что твоё окружение оставляет желать лучшего, – брезгливо договорил Лель, всем своим видом выражая величие аристократа. «Жаль, что фингала уже не видно, он ему так шёл», – усмехнулась про себя Тея, поглядев на Анемона, вызвавшегося его лечить. «Большая потеря, что скверный характер не лечится так же просто».

Сориентировавшись в быстро меняющейся обстановке и заметно придя в себя, Торми ловко стянул с блюда парочку заветных печенек. И над столом снова разнёсся в чём-то успокаивающий хруст.

– Так на чём я остановился? Ах да! Подумай о том, кого возьмёшь с собой, и хорошенько подумай – лишние люди отнюдь не украсят наше великое… – Лель запнулся на этом слове, – путешествие. – Он резко встал и развернулся на каблуках. Порывистость так легко объяснялась его молодостью и так сильно нервировала Тею, не дождавшуюся радостного известия об отъезде гостя. – И Анемон…

– Да? – отозвался юноша, наливая себе чаю из белого фарфорового чайничка.

– Нужно поговорить без… хм… лишних ушей.

– Да?! Что ж, мой кабинет в твоём распоряжении. Я приду, только чай допью.

Напоследок окинув присутствующих очередным пламенеющим взором, особым вниманием оделив чайную чашку в руках Анемона, Лель согласно кивнул и удалился из комнаты, хлопнув дверью. Торми прекратил жевать печенье и прислушался к удаляющимся шагам.

– Учитель! – в глазах ребенка без труда читалось требование объяснений.

– Ммм…?

– Что это он имел в виду?

– То, что нам предстоит небольшое путешествие. Или большое, это как получится.

– Но ведь…

– Уверяю, ТЕБЕ не о чем беспокоиться. – Анемон нехотя оторвался от своей чашки. – Это всего лишь удобный повод посетить некоторые места.

– А наш дорогой герцог может думать все, что ему угодно. – Лайнерия деликатно откусила кусочек рассыпчатого печенья и довольно улыбнулась. – Ах, Миэль, Миэль!

Мальчик с подозрением покосился на развеселившуюся подругу, но, сочтя разговор исчерпанным, промолчал. Тея, ни бельмеса не понявшая из короткого обмена фразами, приняла за удачу уже то, что Торми отвлекся от печенья, и поспешила утянуть блюдо. Анемон с разочарованным видом заглянул в опустевший чайничек с заваркой и решительно поднялся с уютного кресла.

– Лель такой капризный, то ему чаю немедленно подавай, то разговор наедине. Наградил же Лулон родственничком, – пожаловался он детям, покидая комнату.

Тея в замешательстве посмотрела ему вслед.

– Это… Господин Арахуэнте приходится родственником герцогу Миено? – удивленно обратилась девушка к Торми, уже считая последнего достаточно благонадежным источником информации.

– Ага. Лайн, кем там он вам приходится? – задумчиво поморщился мальчик.

– Мне дядей, а Анемону троюродным братом. Собственно, не будь герцог родственником, вряд ли бы Анемон его так долго терпел. Ну ладно, мы пойдем. Спасибо за чай, госпожа Мазахака.

Вежливо поблагодарив домоуправшу, девочка настойчиво потянула из-за стола Торми, начавшего было выскребать абрикосовый джем из миниатюрной розетки. Серебреная ложечка жалобно звякнула о хрусталь, но Лайнерия была непреклонна и утащила мальчишку прочь вместе с розеткой.

При взгляде на захлопывающуюся дверь Теи подумалось, что все вдруг разбежались, как тараканы. Кроме того, свеже-открывшейся факт вполне объяснял очевидную истину – в этом доме не живут и не гостят нормальные люди. При таком раскладе стоило задуматься о собственном состоянии духа, но девушка всегда считала подобные, даже мысленные, поползновения на свою персону ниже собственного достоинства и не стоящими ни малейшего внимания. Однако о прозвучавшем в этой комнате стоило подумать, да и проследить за участниками разговора не помешало бы. Тея отставила бережно лелеемое блюдо с печеньем на неубранный столик и тихо и бесшумно направилась к анемоновскому кабинету, гадая, в каком именно засели родственнички для приватной беседы.

Глава 12

«На закате танцующего дня»

Если вам кажется, что все неприятности позади, подождите: