Главная Случайная страница


Категории:

ДомЗдоровьеЗоологияИнформатикаИскусствоИскусствоКомпьютерыКулинарияМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОбразованиеПедагогикаПитомцыПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРазноеРелигияСоциологияСпортСтатистикаТранспортФизикаФилософияФинансыХимияХоббиЭкологияЭкономикаЭлектроника






Сравнительная характеристика механизмов реализации политики устойчивого развития в северных странах 2000-2015 гг.

Итак, как можно увидеть, процесс формирования политики устойчивого развития в северных странах начался практически сразу после одобрения Декларации Рио и Повестки дня на 21 век, однако можно отметить ряд характеристик, свойственных каждой из рассматриваемых стран при реализации политики и развитии ее теоретической базы.

Анализируя основные документы и изучая процесс их подготовки и разработки, можно отметить несколько основных моментов. Во-первых, во всех странах в работе над стратегиями устойчивого развития принимали участие практически все заинтересованные стороны: помимо непосредственно вовлеченных правительственных структур, к процессу разработки стратегии привлекались представители региональных и местных властей, неправительственных организаций, коммерческих компаний и экспертных сообществ, хотя методы их участия были различны и процесс создания специальных структур на время работы над стратегией в Швеции или Финляндии не имел аналога в Норвегии.

Во-вторых, национальные стратегии формировались в сильной привязке к глобальному контексту, хотя учитывались и специфические особенности развития стран. В основу национальных документов легли такие общие источники концепции устойчивого развития как Повестка дня на 21 век, Цели развития тысячелетия и Йоханнесбургская декларация по устойчивому развитию, а также ряд региональных документов, к числу которых относятся Европейская стратегия устойчивого развития Стратегия устойчивого развития Совета государств Балтийского моря и Стратегия устойчивого развития северных стран. При этом акценты национальных стратегий различаются, что заметно при анализе основных целей и методов оценки эффективности стратегии: так, в Швеции упор делается на социальном измерении концепции, основной целью стратегии является создание устойчивого общества; для Норвегии приоритетной является экологическая составляющая; стратегия Финляндии представляет наиболее комплексное понимание устойчивого развития. В Норвегии, кроме того, отдельно поднимается вопрос саамов в связи с проблематикой устойчивого развития.

В-третьих, различается уровень развития институциональной структуры. Так, в Норвегии координирующие институты на национальном уровне развиты относительно слабо по сравнению с Швецией и Финляндией, в которых существует система центральных координирующих органов. В Швеции, как и в Финляндии, основная роль в координации реализации политики устойчивого развития изначально принадлежала Министерству окружающей среды, в рамках которого формировались рабочие группы и велась консультативная и административная деятельность, однако если в Финляндии по-прежнему существует Национальная комиссия по устойчивому развитию, то в Швеции ответственность разделена между Министерством здравоохранения и социальных дел в сотрудничестве с Министерством окружающей среды, канцелярией премьер-министра и Министерством иностранных дел. Однако следует отметить общее снижение централизованности политики устойчивого развития и тенденцию к передаче ее на уровень местных и региональных властей. Кроме того, как можно заметить, пик активности центральных органов пришелся на 2004-2008 гг., то есть на период разработки новых национальных стратегий после Йоханнесбургского саммита, когда существовала объективная необходимость создания дискуссионных площадок для вовлечения в процесс принятия решений максимально широкого круга участников.

Отдельно следует выделить уровень развития механизмов взаимодействия местных и региональных властей с органами национального уровня и между собой, а также в рамках международного сотрудничества. Опять же, в Норвегии, несмотря на то, что структуры взаимодействия существовали и активно развивались, в том числе в рамках Локальной повестки 21, формально созданные институты фактически прекратили свою деятельность еще в начале 2000-х гг. при сокращении государственной финансовой поддержки. Напротив, в Швеции сформировалась прочная институциональная база взаимодействия локальных акторов в рамках Ассоциации местных и региональных органов власти и на основе сети партнерств, установленных между городами, а также в рамках международного сотрудничества. В Финляндии также существует достаточно прочная взаимосвязь между местными и региональными органами власти, причем значительное внимание уделяется сотрудничеству в рамках Ольборгских обязательств и Союза балтийских городов.

С точки зрения вовлеченности неправительственных акторов в процесс реализации политики устойчивого развития, наиболее развитая сеть партнерств местных властей, неправительственных организаций, бизнес-сектора, образовательных учреждений и экспертных сообществ существует в Финляндии. В Швеции проблематика устойчивого развития широко обсуждается многими коммерческими компаниями, причем существуют отдельные организации и соглашения, объединяющие крупнейшие предприятия, а также на уровне учреждений высшего образования. В Норвегии существуют многочисленные связи внутри бизнес-сектора, образовательных учреждений, неправительственных организаций, но развиваются они скорее на основе индивидуальных действий, чем при активном содействии правительства.

Таким образом, формирование национальной политики устойчивого развития в северных странах происходило во многом под влиянием глобального контекста, но можно заметить, что в силу гибкой интерпретации концепции при реализации политики возникает ряд различий в методах создания механизмов реализации и координации политики и их функционирования.

 

 


ЗАКЛЮЧЕНИЕ

 

Говоря о формировании национальных механизмов реалзиации политики устойчивого развития в любой из отдельно взятых стран, необходимо рассматривать этот процесс в контексте более общего дискурса, предпосылки появления которого зарождаются задолго до того, как проблематика устойчивого развития выходит в центр политической повестки дня. Сама идея “устойчивости” как альтернативной модели поведения встречается еще в работах мыслителей 17-18 веков: примером могут служить работы Джона Ивлина и Ганса фон Карловиц. В середине ХХ века в контексте дискурса глобализации и глобальной проблематики идея взаимосвязанности мировых процессов становится особенно востребованной, в силу ряда причин появляется новая для международных организаций экологическая проблематика и возникает потребность в концепте, способном объединить основные пункты глобальной повестки дня, в связи с чем понятие “устойчивого развития” вводится в политический дискурс.

В основном на начальном этапе формирования концепции эволюция идей устойчивости происходит в рамках деятельности ООН: на основе отчета Брундтландской комиссии конструируется исходное понятие “устойчивого развития”, основанное на двух опорах: потребностей (настоящего и будущих поколений) и ограничений (природы), развивающееся в неразрывной связи с концептами ответственности перед будущими поколениями, взаимозависимости и взаимовлияния мировых процессов и, как следствие, необходимости международного взаимодействия. “Наше общее будущее” стало основой итоговых документов Конференции Рио, “Декларации Рио-де-Жанейро по окружающей среде и развитию” и “Повестки дня на XXI век”, положивших начало оформлению международного экологического законодательства и определивших основные темы и направления деятельности мирового сообщества в области охраны окружающей среды.

На следующем этапе эволюции концепция устойчивого развития расширяется и детализируется в новых международных источниках, в число которых входят “Декларация тысячелетия” и “Цели развития тысячелетия”, Йоханнесбургская декларация, и окончательно закрепляется в политическом дискурсе как одно из базовых положений, определяющих основы международного взаимодействия, с одной стороны, и начинается процесс реализации отдельных положений концепции на национальном и региональном уровне, с другой: так, в начале 2000-х гг. оформляется Европейская стратегия устойчивого развития. Эти базовые документы составляют основу национальных стратегий, которые формируются с учетом специфических особенностей процесса развития страны, в связи с чем возникают различия в политических курсах государств и механизмах интеграции концепции устойчивого развития в общеполитические программы.

Анализируя особенности формирования механизмов реализации политики устойчивого развития в северных странах, можно отметить несколько ключевых характеристик. Во-первых, в разработке национальных программ и планов действия в области устойчивого развития и, в дальнейшем, в ее реализации принимал участие широкий круг акторов, включая правительство, региональные и местные власти, неправительственные организации, бизне-структуры, образовательные учреждения и экспертные сообщества. Во-вторых, формирование национальных стратегий в сильной степени зависело от глобального контекста, в связи с чем в северных странах несколько раз инициировался процесс реформирования стратегий с целью инкорпорирования в них новых положений, разработанных в ходе международногосотрудничества в рамках ООН и региональных институтов, Европейского Союза и Союза Балтийских государств в частности. При этом различаются акценты национальных стратегий, что заметно при анализе основных целей и методов оценки эффективности стратегии: в Швеции упор делается на социальном измерении концепции, в Норвегии – на экологическом, стратегия Финляндии представляет наиболее комплексное понимание устойчивого развития. В-третьих, различается уровень развития и формализации институциональной структуры: наиболее низкий уровень наблюдается в Норвегии, в Швеции и Финляндии сформировались собственные модели кординации политики устойчивого развития, обладающие рядом специфических характеристик. При этом нужно отметить общую тенденцию к снижению уровня централизованности реализаци политики устойчивого развития и передачи ее на уровень местных и региональных властей после 2008-2009 гг., когда основной задачей центральных органов являлась подготовка национальных стратегий и механизмов ее интеграции в общеполитические программы на национальном и местном уровне. Кроме того, в Финляндии и Швеции сформировалась более четкая структура взаимодействия местных и региональных властей с органами национального уровня и между собой, а также в рамках международного сотрудничества: так, в Швеции постепенно образовалась прочная институциональная база взаимодействия локальных акторов в рамках Ассоциации местных и региональных органов власти и на основе сети партнерств, установленных между городами. Особое значение для Финляндии играет сотрудничество в рамках Ольборгских обязательств и Союза балтийских городов. Отдельно стоит отметить постепенную интеграцию концепции устойчивого развития в образовательные учреждения всех уровней.

Таким образом, как можно видеть, национальные особенности реализации устойчивого развития во многом зависят от общего дискурса, который формировался на уровне общественных организаций и, чуть позже, на правительственном уровне в контексте концепций глобализации и взаимозависимости. Как уже отмечалось, определение “устойчивого развития” сильно зависит от контекста применения термина, что можно увидеть при сравнении национальных стратегий, в связи с чем возникают множественные интерпретации концепта, позволяющие по-разному трактовать его в зависимости от области применения. Рассматривая тот факт, что северные страны традиционно считались лидерами в реализации практик устойчивого развития, будет логично предположить, что в государствах, в которых образовалась сильная система социальной защиты и многолетняя практика защиты окружающей среды, формируется идентичность, в значительной степени сопоставимая с мышлением, предлагаемым концепцией устойчивого развития, которое постулирует необходимость приверженности принципам приоритета состояния экологии, участия граждан в жизни общества и в процессе принятия решений (примером чего, в частности, может служить процесс разработки национальных стратегий, в которые был вовлечен широкий круг представителей различных групп интересов) и устойчивого экономического роста. Таким образом, можно рассматривать концепцию устойчивого развития как своеобразную “надстройку” или квинтэссенцию, институционализирующую нормы, сложившиеся в северных странах в процессе исторического развития, в контексте глобального дискурса устойчивого развития.


СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ

 

Официальные документы:

1. Резолюция, принятая Генеральной Ассамблеей 27 июля 2012 года 66/288 : Будущее, которого мы хотим [Электрон. ресурс]. – URL: http://daccess-dds-ny.un.org/doc/UNDOC/GEN/N11/476/12/PDF/N1147612.pdf?OpenElement. – (20.04.2016).

2. Йоханнесбургская декларация по устойчивому развитию : принята на Всемирной встрече на высшем уровне по устойчивому развитию (Йоханнесбург, Южная Африка, 26 августа – 4 сентября 2002 года) [Электрон. ресурс]. – URL: http://www.un.org/ru/documents/decl_conv/declarations/decl_wssd.shtml. - (20.04.2016).

3. Декларация тысячелетия ООН : утверждена резолюцией 55/2 Генеральной Ассамблеи от 8 сентября 2000 года [Электрон. ресурс]. – URL: http://www.un.org/ru/documents/decl_conv/declarations/summitdecl.shtml. - (20.04.2016).

4. Повестка дня на XXI век : принята Конференцией ООН по окружающей среде и развитию, Рио-де-Жанейро, 3-14 июня 1992 года [Электрон. ресурс]. - URL: http://www.un.org/ru/documents/decl_conv/conventions/agenda21.shtml. - (20.04.2016).

5. Рио-де-Жанейрская декларация по окружающей среде и развитию : принята Конференцией ООН по окружающей среде и развитию, Рио-де-Жанейро, 3-14 июня 1992 года [Электрон. ресурс]. – URL: http://www.un.org/ru/documents/decl_conv/declarations/riodecl.shtml. - (20.04.2016).

6. Наше общее будущее : доклад Всемирной комиссии по вопросам окружающей среды и развития от 1987 года [Электрон. ресурс]. – URL. http://www.un.org/ru/ga/pdf/brundtland.pdf. - (20.04. 2016).

7. Декларация Конференции ООН по проблемам окружающей человека среды : принята Конференцией ООН по проблемам окружающей человека среды, Стокгольм, 1972 [Электрон. ресурс]. – URL: http://www.un.org/ru/documents/decl_conv/declarations/declarathenv.shtml. - (20.04.2016).

Литература:

1. Большаков Б. Е. Возникновение и основные проблемы вхождения понятия “устойчивое развитие” в мировую политику и науку / Б. Е. Большаков, С. А. Рябкова // Устойчивое развитие : наука и практика. – 2009. – № 1. – С. 43 – 251.

2. Гизатуллин Х. Н. Концепция устойчивого развития : новая социально-экономическая парадигма / Х. Н. Гизатуллин, В. А. Троицкий // Общественные науки и современность. – 1998. - № 5. – С. 124 – 130.

3. Калюжная Д. Е.Современные акторы мировой политики и переход к устойчивому развитию / Д. Е. Калюжная // Социодинамика. – 2013. - № 5. – С. 45 – 87.

4. Кулинич А. А. Бизнес в экологической сфере: его роль в мировой политике / А. А. Кулинич // Вестн. МГИМО-ун-та. – 2013. - № 3. – С. 64 - 69.

5. Урсул А.Д. Проблемы безопасности и устойчивого развития: эволюционный подход и междисциплинарные перспективы / А. Д. Урсул // Вопросы безопасности. – 2012. - № 5. – С. 1 – 62.

6. Урсул А.Д. Глобализация в перспективе устойчивого будущего / А. Д. Урсул, Т. А. Урсул // Вопросы права и политики. – 2013. - № 5. – С. 1 – 63.

7. Урсул А. Д. Устойчивое развитие и мировая политика / А. Д. Урсул, Д. Е. Калюжная // Вестн. МГИМО-ун-та. – 2014. - № 2. – С. 81 - 94.

8. Шаталов-Давыдов Д. Ю. Этапы концептуализации устойчивого развития : анализ экономического и политического дискурсов / Д. Ю. Шаталов-Давыдов // Вестн. Нижегород. ун-та. им. Н. И. Лобачевского. – 2012. - № 4. – С. 445 – 452.

 

Последнее изменение этой страницы: 2016-06-09

lectmania.ru. Все права принадлежат авторам данных материалов. В случае нарушения авторского права напишите нам сюда...