ПОЛИТИКО-ПРАВОВАЯ РОЛЬ НОВЫХ РЕГИОНАЛЬНЫХ СТРУКТУР

(АСЕМ, ШОС) В АЗИАТСКО-ТИХООКЕАНСКОМ РЕГИОНЕ

Султанов И.Р.

Башкортостан, г. Уфа

Международная интеграция, как правовое понятие, в российской научной правовой литературе исследуется достаточно активно, особенно в последние два десятилетия. Несколько серьезных работ на тему международной интеграции вышли и в более ранний советский период [1]. Более углубленное внимание получило исследование интеграции в рамках СЭВ (Совета экономической взаимопомощи). Однако теория понятия интеграции оставляет желать более тщательного и обоснованного подхода к этому вопросу. Прежде всего, здесь понимается его правовое и международно-правовое содержание.

Эти термины прошли проверку временем и законодательной техникой. Они становятся словом, выражающим в концентрированном виде то или иное юридическое понятие. Юридизация таких терминов означает признание законодателем этого свершившегося факта, его, если можно сказать, завершающей стадией, когда в сжатом виде – в одном-двух словах необходимо выразить целое понятие, идею, непростую мысль, требующую многих предложений, а то и страниц разъяснения. Этот аккумулирующий эффект достигается лишь с законодательным оформлением понятия и выражающего его слова или словосочетания, претендующего на принятие его в качестве юридического термина. Для этого требуется его юридизация. Ученые справедливо придают правовой терминологии первостепенное значение, поскольку видят в ней выражение тех или иных явлений и их понимания.

«Регионализм стал исторически и политико-экономически важным фактором в происходящих в мире интеграционных процессах», - писал видный исследователь Азиатско-Тихоокеанского региона Н.П. Малетин [2, с.5]. Сегодня понятие интеграции стало насколько широкоупотребляемым словом и перешло в разряд юридических терминов, и, следовательно, во многом трансформировалось юридическое содержание этого понятия, выражаемого термином. На постановку этого вопроса подтолкнуло нас первоначально наблюдение, а затем и констатация того факта, что, как внутренний, так и международный «законодатель» обходит стороной его расшифровку.

Соответственно и учредительные договоры об образовании интеграционных союзов пока не содержат его удовлетворительной и полной расшифровки. Для того чтобы уяснить его содержание, требуется обратиться к десяткам норм интеграционных договоров. Договоры других интеграционных объединений также не дают четкого представления об этом юридическом явлении. В договорах о создании ЕС, НАФТА, СНГ, АСЕАН также отсутствует законодательное определение интеграции.

При расшифровке понятия, обозначаемого понятием «интеграция», следует на наш взгляд начать с того, чтобы обратиться к специалистам в области юридической терминологии и оценить его с точки зрения требований, которые предъявляются к юридическим терминам [3]. Юридический термин должен иметь точную сферу смыслового использования. Сегодня мы такой у «интеграции» не видим. От юридического термина требуется адекватность отражения содержания понятия, смысловую однозначность. Это значит, что значение термина не должно зависеть от контекста [4, Р.675]. Если же под «интеграцией» понимать просто сближение государств, то остается неясным в какой конкретно области. Один может понимать только экономические сектора, а другой с равным успехом пишет о политическом сближении.

Смысл, закладываемый в него, явно зависит от контекста, хотя, может быть частично и объективен. В этом легко убедиться по специальной литературе. Например, дается такое понимание - «понятие региональной интеграции в послевоенной Европе стало подразумевать процесс или стадию процесса общественной унификации, превращение неких разрозненных социальных единиц в нечто более современное и совершенное, более крупное и развитое. Ученые исходили из того, что интеграция региональная есть следующий после национальной интеграции, этап общего процесса. Достигнув кондиции национальной государственности, развитые страны как бы переходят на следующую, еще более высокую ступень развития» [5, с.66]. Такое определение дает самое широкое представление, но не выделяет ключевой характеристики самого понятия.

Следующее требование – это профессиональный уровень. То есть сфера применения - юридическая, политологическая, экономическая либо даже техническая. В какой именно профессиональной сфере следует употреблять данное слово. Настоящий термин направлен на чёткое отображение социально организованной действительности (политика, право, техника и т.п.). Как мы выяснили, у «интеграции» такой нет. Она «всеядна». Неясно, в частности, относится это понятие к сфере международной, либо и к внутригосударственной тоже. Например, Н.И. Матузов и А.В. Малько исторически первую форму интеграции видят еще в империи, «под которой обычно понимают насильственное объединение государств, осуществленное либо путем завоевания, либо путем создания иного вида давления (экономического, политического и т.п.) [6, с.77].

Интеграционные процессы, протекающие в странах Юго-Восточной Азии (ЮВА), можно охарактеризовать сложными и многоаспектными уровнями взаимодействия экономических подсистем, которые напрямую взаимосвязаны с вопросами политической интеграции и условиями обеспечения региональной безопасности [7, с.115-118]. И в связи с этим не случайно особое внимание к Азиатско-тихоокеанскому региону. Сегодня это один из самых перспективных и динамично развивающихся регионов мира. Еще в 40-х годах эксперты ООН сходились в том, что азиатско-тихоокеанских регион, под влиянием факторов послевоенной экономической депрессии, впадет в длительную стагнацию. Но уже в 50-е гг. Азиатско-Тихоокеанский регион начал стремительно развиваться. Началом этого процесса послужили экономические реформы в Японии [8, с.83]. В начале 70-х гг. на этом фоне началось активное экономическое развития Тайваня, Гонконга, Индонезии [9], Сингапура [10] и Южной Кореи. Всем очевидно, особая роль и место в этом ряду занимает экономика Китая. Все эти процессы становятся особенно интересны, сквозь призму участия стран АТР в международных организациях.

Высокие темпы роста китайской экономики оказали существенное влияние на все страны Азии, как впрочем не только на них. В докладе Всемирного банка 1993 г. «Восточноазиатское чудо» отмечено, что Восточная Азия стала «средоточием технологической цивилизации» - великого исторического сдвига в истории человечества [11, С.65]. Подобное динамичное развитие экономики региона, повлекло и социально-политическое развитие стран АТР. Среди международных и межправительственных организаций, которые оказывают существенное влияние на региональные отношения, можно, прежде всего, назвать и отметить важную интеграционную роль в регионе, которую выполняет организация АСЕАН, которая была образована 9 августа 1967 г. в Бангкоке вместе с подписанием «Декларации АСЕАН», более известной как «Бангкокская декларация». Договорное оформление АСЕАН произошло в 1976 году и оформленных в виде Договора о дружбе и сотрудничестве в Юго-Восточной Азии и Декларации согласия АСЕАН. При этом необходимо заметить, что эта организация объединила государства со значительной китайской диаспорой - Индонезию, Малайзию, Филиппины, Таиланд и Сингапур, к которым позднее присоединился Бруней.

Особенно важно, при изучении этой проблематики, отметить роль и место США и западных держав, на влияние внешней политики стран АСЕАН и вектора интеграционных отношений в целом [12, С.5]. Перед угрозой китайской экономической экспансии политический режим в странах АСЕАН принимает откровенно «проамериканский» характер и начинает продуктировать западные ценности в противовес ценностям и политики современного Китая [13, с.115].

Несмотря на мировой экономический кризис, основного виновником которого во многом считают США, с одной стороны, существенно не подорвали экономического и политического влияния Америки и Японии в этом регионе и не разрушили основные геополитические тенденции развития интеграционных процессов. С другой стороны, появились некоторые тенденции по ослаблению роли США в его союзников в регионе, что может негативным образом сказаться на балансе политических интересов стран-участниц АСЕАН [14, с.89-93]. В этом движущемся процессе геополитического присутствия представляет существенный интерес изучение роли и места России в сотрудничестве со странами АСЕАН.

Сегодня для России вопрос присутствия в регионе стран-участниц АСЕАН носит важнейший политический и экономический характер. Динамично развивающаяся экономика стран АСЕАН, очевидный процесс перемещения центра мирового экономического развития и потребления из северных развитых стран в Азию говорит о важности присутствия и укрепления позиций России на этом рынке.

Литература:

1. См., например: Акопов Г.М., Сухарьков И.А. Империалистические блоки. Перспективы и реальность. - М., 1969.

2. Малетин Н.П. АСЕАН: четыре десятилетия развития. - М.: Изд-во МГИМО-Университет, 2007.

3. См., например: Язык закона / Под ред. А.С. Пиголкина. - М.: «Юридическая литература» 1990. - С.60, 61; Законодательная техника / Под ред. Ю.А. Тихомирова. - М., 2000; Н.А. Власенко. Язык права. – Иркутск, 1997 и др.

4. Oxford Advanced Learner’s Dictionary of Current English/ Sixth Edition. Ed. by Sally Weymeier. Oxford University Press, 2000.

5. Стрежнева М.В.Социокультурные аспекты европейской интеграции // Мировая экономика и международные отношения. - 1996. - №12.

6. Матузов Н.И., Малько А.В. Теория государства и права: Учебник. - М.: Юристъ, 2001.

7. АСЕАН и ведущие державы АТР: проблемы и перспективы. - М., 2002.

8. Шумилов В.М. Международное публичное экономическое право. Учебное пособие. - М.: НИМП, 2001.

9. См. подробнее: Демин Л.М., Другов А.Ю., Чуфрин Г.И. Индонезия. Закономерности, тенденции, перспективы развития. - М., 1987.

10. См. подробнее: Ли Куан Ю. Сингапурская история. Из «третьего мира» - в первый. - М., 2005.

11. Виноградова Л.В. Экономическая интеграция в СНГ и опыт Третьего мира // Мировая экономика и международные отношения. - 1995. - №.9.

12. См., например: Кутовая Е.А., Бочкон Л.Л. Политика США в Юго-Восточной Азии. - М.,1990.

13. Богомолов Г. Россия и Китай в Юго-Восточной Азии // Китай в мировой и региональной политике (история и современность). Институт Дальнего востока РАН. Информационный бюллетень, 1999.

14. Азиатско-Тихоокеанский регион и Центральная Азия: контуры безопасности М.: МГИМО(У) МИД России, 2001.

КОНСТИТУЦИЯ РОССИИ И КОНСТИТУЦИЯ МОНГОЛИИ:

СРАВНИТЕЛЬНО-ПРАВОВОЙ АНАЛИЗ

Шулунова Н. С.

Россия, г. Улан-Удэ

Конституция России 1993 года и Конституция Монголии 1992 года представляют собой новую веху в развитии этих сопредельных государств, ранее входивших в социалистическое содружество. Сравнительный анализ данных конституционных актов представляет интерес многим основаниям [5, c. 35]. Необходимо также констатировать наличие устойчивого дефицита исследований подобного рода в отечественной государственно-правовой науке. В современный период – период глобальных геополитических преобразований, естественным является факт, когда наука занята исследованием первоочередных, стратегических проблем, осмыслением приоритетных принципов национального развития и сравнением в этой связи опыта государств имеющих в данной сфере значительный опыт. Однако, несмотря на то, что сравнительно-правовые исследования правовых и политических систем стран Западной Европы и Северной Америки, безусловно, имеют повышенную значимость в силу необходимости заимствования базисного опыта указанных стран, вместе с тем, тенденции современного государственно-правового строительства отдельных, даже самых маленьких, государств не могут быть второстепенными. Эта позиция в равной степени может быть отнесена и к Монголии. Тем более что с Россией ее связывают не только общие государственные границы, имеющие значительную протяженность, но и исторически сложившиеся схожие (можно даже сказать если и не одинаковые, то уж точно тождественные) традиции государственно-правовой практики [7].

Конституция Российской Федерации вступила в силу со дня официального её опубликования по результатам всенародного голосования 12 декабря 1993 года [5, c. 35]. Принятая Конституция РФ была в определенной мере моделью будущего и программой действий. Это была Конституция обновлённой России, отразившая пока ещё незначительный постсоветский опыт конституционного строительства [1, c. 2]. Конституция РФ отражает интересы тех сил, которые заинтересованы в социально ориентированной рыночной экономике, политическом и идеологическом плюрализме в обществе, социальной справедливости. Она воплощает демократическое, социальное, светское и правовое государство, основанное на принципе разделения властей [6, c. 136-137].

Конституция Монголии принята Великим Народным Хуралом Монгольской Народной Республики 13 января 1992 года, и вступила в силу, и подлежит исполнению во всей стране 12 февраля 1992 года. Применительно к Монголии термин «конституция» может быть рассмотрен с формальной точки зрения как закон, обладающей высшей юридической силой по отношению к другим законам [7].

Между Конституцией России и Конституцией Монголии есть существенные различия в их структуре. Под структурой конституции следует понимать порядок, систему группировки, расположения норм в самом её тексте [4, c. 5].

Конституция Российской Федерации состоит из преамбулы, 2 разделов, первый из которых разделён на 9 глав, содержащих 137 статей. При этом все главы первого раздела имеют названия, статьи же названий не имеют и содержат в заголовке только слово «статья» и её номер в цифровом обозначении. Раздел второй деления на главы и статьи не имеет и состоит из 9 пунктов без названий, содержащих заключительные и переходные положения. Конституция начинается с преамбулы - вводной части текста, которая в торжественной форме провозглашает основополагающие цели, реализация которых - задача государства. Строение конституции 1993 года более компактное и чёткое, по сравнению с предшествующими конституциями страны.

Конституция Монголии состоит из преамбулы, 6 глав, включающих 70 статей. Главы имеют названия, статьи - нет. Но при этом глава третья «Государственное устройство Монголии» состоит из 4 разделов, которые также имеют названия - «Великий Государственный Хурал Монголии», «Президент Монголии», «Правительство Монголии», «Судебная власть» [5, c. 35]. Положения Конституции Монголии 1992 года, касающиеся правового положения личности смоделированы по Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод. В этой связи в конституции наблюдается достаточно полный набор прав и свобод человека и гражданина. Это, может быть, наименее оригинальная часть Конституции Монголии в том смысле, что она отвечает общепринятым международным стандартам и фактически воспроизводит их [7].

В итоге можно сказать, что Конституция России и Конституция Монголии символизируют собой новую эпоху в развитии данных государств, они значительно отличаются от своих предыдущих конституций как по структуре, так и по содержанию. Сравнительно-правовой анализ показал, что данные законы существенно отличаются друг от друга, и это неудивительно, потому что каждое государство выбирает свой путь развития.

Литература:

1. Аничкин Е.С. «Преобразование» Конституции Российской Федерации (к вопросу о дискуссии вокруг одной правовой категории) // Конституционное и муниципальное право. - 2008. - № 22. - С. 2.

2. Конституция (Основной Закон) Российской Федерации: [Принята общенародным голосованием в 1993г.] // Российская газета. – 1993. - № 248.

3. Конституция Монголии: [Принята общенародным голосованием в 1992 году].

4. Конституции республик в составе Российской Федерации: сб. Документов. - М., 1995. - С. 5.

5. Минникес И.А. Конституция Российской Федерации и Конституция Монголии: сравнительный анализ в аспекте индивидуального правового регулирования // Конституционное и муниципальное право. - 2009. - № 8. - С.35.

6. Чиркин В. Е. Конституционное право России: в 2 т. Т. 1. - М., 2005. - С.136-137.

7. Юрковский А.В. Общая характеристика некоторых особенностей Конституции Монголии.

ТЕРРИТОРИАЛЬНЫЕ ОБРАЗОВАНИЯ США, НЕ ЯВЛЯЮЩИЕСЯ ШТАТАМИ

Баяртуева А.Г.

Россия, г. Улан-Удэ

Идеальная федерация — симметричное государство, где в основу устройства положено объединение субъектов федерации, однородных по природе и равных по статусу [1, с. 19].

В настоящее время абсолютно симметричных федераций с юридической точки зрения фактически не существует. В мировой практике наблюдаются тенденции развития асимметрии в федеративных отношениях классически симметричных государств. Так, когда-то считающееся классически симметричным государством США сегодня уже не являются таковыми [1, с. 70]. США – симметричная федерация с элементами асимметрии. Так, кроме ныне существующих 50 штатов, США включают в себя не являющиеся субъектами федерации федеральный округ Колумбия, федеральные территории Виргинские острова и острова Восточного Самоа, «свободно присоединившиеся государства» Пуэрто-Рико и остров Гуам, «ассоциированные государства» Республика Маршалловы острова, Соединенные штаты Микронезии и Республика Палау.

В данной статье мы хотим рассмотреть статус территориальных образований, не обладающих статусом штатов, исследовать организацию власти в данных субъектах, а также выявить их взаимоотношения с США. Почему данные образования не могут получить статус штатов?

I. Федеральный округ Колумбия

Федеральный округ Колумбия не обладает статусом штата и не входит в состав ни одного штата. Округ Колумбия имеет особый статус как столица федерального государства, согласно Конституции США. Округ Колумбия создавался с целью того, чтобы федеральные органы государственной власти не могли находиться в пределах какого-либо штата и зависеть от властей данного штата.

М. С. Саликов приводит доводы, согласно которым округ Колумбия не может приобрести статус штата.

Во-первых, невозможно без внесения поправок в федеральную Конституцию преобразовать округ в штат.

Во-вторых, придание округу статуса штатов подорвет основы американской федеративной системы, так как не будет обеспечен необходимый баланс самостоятельности центра и штатов.

В-третьих, округ не отвечает тем минимальным требованиям, которые предъявляются к штатам. Конституция не содержит этих требований, но все, же они существуют. Например, в докладе Комитета по внутренним делам Палаты представителей Конгресса США при обсуждении вопроса о предоставлении Аляске статуса штата названные требования были сформулированы. К ним относятся: 1) жители нового штата обязаны поддерживать форму правления, существующую в государстве; 2) большинство электората территории должно поддерживать идею обретения ею статуса штата; 3) новый штат должен иметь соответствующую численность населения и ресурсы, необходимые для содержания правительства штата и обеспечения выплат соответствующей доли денежных ресурсов для поддержания деятельности федерального правительства [2, с. 135].

До принятия в 1973 году Закона о самоуправлении и правительственной реорганизации округа Колумбия Конгресс США осуществлял полное управление городом. Позже он передал полномочия управления городскому правительству в лице мэра и городского совета. Однако он оставил за собой право отменять законы, принятые муниципальным законом и может вмешиваться в управление города.

В 1961 г. XXIII поправ­ка предоставила жителям столицы право избирать трех выбор­щиков на президентских выборах, однако в Конгрессе феде­ральный округ представительства так и не имеет. В 1970 г. специальным актом Конгресса избирателям федерального ок­руга было дано право избирать одного делегата с правом со­вещательного голоса в Палату представителей [3, с. 140].

II. Зависимые территории

Под зависимыми территориями («территории, принадлежащие Соединенным Штатам») следует понимать территории и владения, на которые распространяется суверенитет США (разд.3 ст. IV Конститу­ции). К ним относятся: Пуэрто-Рико, Гуам, Восточное Самоа, часть Виргинских островов, Феде­ративные Штаты Микронезии, Республика Маршалловы Ос­трова, Содружество Северных Марианских Островов и Рес­публика Палау.

Зависимость проявляется в том, что «Конгресс вправе распоряжаться территорией... и издавать в связи с этим все необходимые правила и постановления», то есть принимаемые американским парламентом законы обяза­тельны для населения зависимых территорий, хотя оно не участвует в выборах членов палат Конгресса и Президента США [3, с.157].

Большинство территорий и владений США, в том числе находящихся в ассоциированных отношения с ними, после Второй мировой войны, по решению ООН, стали подопечными территориями США. Теоретически ассоциированные образования, обладающие широкой внутренней автономией, должны согласовывать с американскими федеральными органами лишь вопросы обороны, внешней политики, гражданства и т.д., однако на практике эти субъекты находятся в более тесной зависимости от США. Ассоциированные образования, в принципе, могут стать независимыми [4, с.134].

Рассмотрим некоторые из них.