GG Часть III. Семь этапов исследования с помощью интервью

Ричардсон обращается к вопросу о том, как писать исследовательский отчет, при условии постмодернистского понимания того, что все знания конструируются социально: «Писательство — это не просто правдивое отображение объективной реальности, которая существует вокруг нас, ожидая, когда ее заметят. Наоборот, через посредство литературных и риторических структур писательство создает особенное видение реаль­ности» (Richardson, 1990. Р. 9). Это ставит вопрос о критериях оценки текста — таких, как научная основательность, эстетический резонанс и этическая правота.

Вместе с кризисом представления появилась неопределенность отно­сительно того, что конституирует реальность. Ричардсон рассматривает вопрос с точки зрения модернистской веры во внешнюю природу фактов и в то, что якобы существует нейтральный ясный язык, при использовании которого научные тексты позволяют читателю видеть внешний мир таким, каков он есть. Она анализирует, как переписывание того, что узнал иссле­дователь, само по себе становится центральной теоретической и методоло­гической проблематикой, и ценностью наделяется само переписывание. «Язык не просто "прозрачно" отражает социальную реальность так, как она объективно существует вокруг нас. Скорее, язык — это конституирующая сила, создающая определенное видение реальности» (Там же. Р. 12). Грам­матические, нарративные и риторические структуры языка, которым мы пользуемся, наделяют смыслом и ценностью темы наших писаний и в по­эзии и в науке.

Автор — это повествователь, человек, который говорит от лица других:

«Так как писание всегда создает ценности, всегда существует проблема авторитета и авторства. <...> На практике нарративные объяснения означают, что один человек — писатель — говорит от имени других. <...> Естественно, эта практика поднимает постмодернистскую проблему авторитета и привиле­гий исследователя. Для кого мы говорим и кому мы говорим, каким голосом, с какой целью, используя какие критерии?» (Там же. Р. 26—27).

Выходя за рамки модернистского неуважения к риторике научных тек­стов, Ричардсон, основываясь на собственных интервью «с другими жен­щинами», обсуждает стратегии превращения качественного исследования в тексты для разных типов читателей — издателей, профессионалов, Д^ля массового читателя — и подчеркивает использование литературных при­емов, например, различных нарративов и метафор при описании голосов жизней своих собеседников.

Глава 14. Работа над отчетом

В своем президентском послании к Американской ассоциации исследо­ваний в образовании Эйснер подходит к представлению качественных ис­следований с точки зрения художника: «Битва за отвоевывание места ка­чественным исследованиям в образовании, которая когда-то началась, в основном выиграна. <...> Теперь уже стоит вопрос о том, что собственно могут помочь нам понять эти разные формы представления, используемые в разных контекстах исследований в образовании» (Eisner, 1993. Р. 8). Пред­ставление, как понимает этот термин Эйснер, не связано с «ментальным представлением» когнитивных наук, но является «...процессом трансфор­мации содержаний сознания в публичную форму, так, чтобы они могли стать стабильными, обозримыми, редактируемыми и разделяемыми с дру­гими» (Там же. Р. 6). Акт представления является одновременно актом изобретения; сами формы представления обеспечивают те средства, кото­рыми создается смысл:

«Истории и повествования никоим образом не исчерпывают всех способов изучения или описания процессов образования в школе или вне ее. Фильмы, видео, множественные экраны, которые сделало возможным использование компьютеров, и даже поэтическое повествование уже на подходе. Я уверен, что нам не придется долго ждать момента, когда они займут центральное место» (Там же. Р. 8).

Все эти формы, так же, как и более четко формулируемые описания событий, обладают потенциалом выявления аспектов мира. Различные формы представления соответствуют различным темам, требуют от иссле­дователя различных умений, но также знаний различного рода от тех, кто должен оценивать визуальные, нарративные или поэтические формы пред­ставления результатов. Эйснер идет даже дальше и не исключает возмож­ности защиты романа в качестве докторской диссертации в Стэнфордской школе образования.

Обогащение отчета об интервью

Теперь, выходя за рамки стандартных требований к научному отчету, я намечу некоторые пути повышения читабельности отчета об исследова­тельском интервью. Эти советы прежде всего нужны при таком представ­лении интервью, когда написание отчета понимается как социальное кон­струирование знания.

I

Часть III. Семь этапов исследований с помощью интервью

Глава 14. Работа над отчетом

ЖУРНАЛИСТСКИЕ ИНТЕРВЬЮ

Один из способов написания отчета об интервью представляет собой просто интервью. Исследователь в сфере общественных наук в данном слу­чае может брать пример с журналистов, которые с момента начала любого своего интервью держат в голове конкретную аудиторию, размер необходи­мого текста и обязательный срок сдачи материала.

Журналист, так же как и репортер на радио, в портретном интервью старается встроить в само интервью и ситуацию, и интерпретации. Конк­ретный контекст и социальная ситуация могут быть введены с помощью вопросов интервьюера, например: «Сейчас мы с вами сидим в гостиной дома, который вы построили, выйдя на пенсию. Из окна гостиной откры­вается вид на березовую рощу и фьорд. Не могли бы вы рассказать о...?». Основные темы и интерпретации могут быть извлечены из ответов собеседника на вопросы журналиста или могут быть предложены журналистом — тогда собеседнику остается лишь подтвердить их или опровергнуть. Таким об­разом можно создать контекст и ввести в разговор интерпретации, при этом и журналист и собеседник более или менее помнят о предполагаемой аудитории. Потом журналист может отредактировать последовательность высказываний, чтобы придать интервью плавное течение. Обычно устной речи придают затем форму письменной, в соответствии со стилем, свой­ственным собеседнику. Поддержание основной линии беседы в течение всего интервью, расшифровка и редактирование призваны помочь тем, кто дает интервью, рассказать свои истории предполагаемой аудитории как можно более подробно. В конце, учитывая требования этики, журналист еще до опубликования показывает отредактированный текст интервью своему собеседнику.

Существуют исключения из этих идеальных правил для журналист­ского портретного интервью — критические разоблачительные интервью. Общественные науки не идентичны журналистике, одно из различий со­стоит в том, что исследователь обязан честно описать процедуры редакти­рования и анализа интервью. Кроме того, журналист обладает правом за­щищать свои источники, что идет вразрез с принципом научного контроля данных. Все же, когда дело доходит до представления результатов, иссле­дователи, использующие интервью, все еще могут учиться у хороших журналистов.

ДИАЛОГИ

Отчет об интервью может быть написан в форме диалогов. Подчеркнем еще раз — информация берется из взаимодействия в интервью, но опреде­ленным образом оформляется и редактируется стилистически.

Разговоры Сократа с его философскими оппонентами — классический пример философской дискуссии: вся информация включена в диалог, затем следуют немногочисленные интерпретации репортера — Платона. Истори­ки философии имеют разные точки зрения на то, насколько диалоги Сокра­та являются прямым заимствованием из реальных философских диспутов — возможно, они были в основном или целиком придуманы Платоном. Неза­висимо от того, являются ли они дословным воспроизведением или литера­турным творчеством, содержание философских диалогов продолжает нас интересовать и сегодня. В них ставятся принципиальные вопросы о приро­де истины, добра и красоты. Диалоги Сократа обладают ярко выраженной художественной формой — библиотекари до сих пор затрудняются с опре­делением их в каталог — то ли отнести их к философии, согласно их содер­жанию, то ли — к литературе, соответственно художественной форме.

ИСТОРИИ ТЕРАПЕВТИЧЕСКИХ СЛУЧАЕВ

В отчетах о терапевтических интервью можно найти свободный и ос­мысленный подход к беседе и повествованию. Рассказы Фрейда о клини­ческих случаях являются примерами захватывающего художественного представления беседы: за свои писательские труды он получил Премию Гете. Работы Р. Лэнга (Laing, 1962) также показывают, что, осторожно ис­пользуя короткие беседы (проинтерпретированные с точки зрения теории двойного послания, психоанализа и экзистенциальной философии), можно передать совершенно новое понимание терапии в простой понятной форме.

Журналы по научной психологии, как правило, требуют придерживать­ся безличного формального стиля. Если кто-то захочет найти очень личное повествование об экспериментальном исследовании, то стоит обратиться к такому исключению из этого правила, как «История случая в научном ме­тоде» Б.Ф. Скиннера (Skinner, 1961; см. также глава 5, «Открытость и эмо-Чии в исследовательском интервью»).

Исследование случая — это образец, пример. В моем понимании, ис­пользование примеров — это не просто популяризация теоретических взглядов или наращивание «плоти на статистические кости» исследова-^Ная. Скорее случай как типичное явление обладает своей собственной