Часть III. Семо этапов исследования с помощью интервью

требует определенной дистанцированности от того, что сказано, дистан-цированности, которая обеспечивается методической или теоретической позицией, восстанавливающей определенный концептуальный контекст сказанного.

Влияние различных концептуальных установок в процессе интер­претации иллюстрируется статьей Э. Шефлен «Сюзан улыбнулась: об объяснениях в семейной терапии» (Scheflen, 1978). Статья написана в фор­ме рассказов группы терапевтов, которые наблюдают и комментируют те­рапевтическую сессию. В какой-то момент дочь Сюзанна загадочно улы­бается. Дискуссия наблюдателей относительно значения этой улыбки, приведшая к появлению шести различных интерпретаций, тоже может пролить свет на проблемы интерпретации интервью.

Один из терапевтов предположил, что улыбка была саркастической, и, таким образом, ввел парадигму экспрессии, в которой действия человека считаются атрибутом чего-то, что находится у него внутри. Затем еще один член группы предложил вторую интерпретацию, отметив, что Сюзанна улыбнулась сразу же после того, как к ней повернулся ее отец, протянул к ней свои руки и сказал: «Я думаю, Сюзанна любит нас. Мы, конечно же, ее любим». Теперь улыбка виделась ответом на реплику отца. К третьей ин­терпретации привело следующее наблюдение: после того, как Сюзанна улыбнулась, к ней повернулась ее мать и сказала: «Ты никогда не ценишь то, что мы пытаемся для тебя сделать». Теперь улыбка интерпретировалась как провокация, как стимул для замечания матери.

В этих трех объяснениях улыбка Сюзанны интерпретировалась как вы­ражение внутреннего состояния, как реакция и как стимул. Первое объяс­нение сосредоточивалось только на Сюзанне, второе добавляло контекст предшествующего разговора и отношения отец—дочь, а третье включало контекст последующего разговора и отношения мать—дочь. Четвертая ин­терпретация явилась следствием более пристального внимания к межлич­ностному взаимодействию и заключалась в таком наблюдении: все три чле­на семьи часто действуют и реагируют друг на друга посредством ухода. Когда Сюзанна улыбнулась, ее отец отвернулся и замолчал, а когда мать на­чала свое замечание, Сюзанна реагировала похожим образом. Пятая ин­терпретация появилась, когда запись сессии прокрутили снова и терапевты заметили случай, похожий на последствия улыбки Сюзанны. До этого мо­мента были еще два случая, когда отец к ней обращался, Сюзанна улыба­лась, а мать делала ей замечание. Это было признаком программированного взаимодействия в семье, актеры следовали неписаному правилу и действо-

Глава II. Методы анализа

вали в соответствии с существовавшим ранее сценарием. Согласно этой интерпретации, перешедшей из личностного в культурный контекст, Сю­занна улыбалась согласно своей роли в семейной драме, исполнения ко­торой от нее ждали. Шестая интерпретация доказывала, что, хотя улыбка Сюзанны была реакцией на обращение к ней отца, это не было адекватной реакцией. Говоря языком Бейтсона, улыбка была на метауровне по отноше­нию к высказыванию отца, ее метакоммуникация разрушала предложение отца включиться в разговор.

Обсуждая интерпретации улыбки Сюзанны шестью терапевтами, Шефлен не присоединился ни к одной из этих моделей: «В различных доктринах эти интерпретации представляются как противостоящие друг другу истины, но, хотя и с разных точек зрения, они все валидны. И, соот­ветственно, в тот или иной момент, они все тактически полезны» (Scheflen, 1978. Р. 59). В течение терапии можно сознательно использовать разные способы объяснения как особую тактику, которая тактически полезна в данный момент для изменения привычных тенденций отказывать, игнори­ровать, проецировать и обвинять: «В ходе семейной терапии наши клиен­ты могут научиться у нас различным подходам и завершить терапию, об­ладая более гибкой и универсальной стратегией восприятия и осмысления своих переживаний» (Там же. Р. 68). К вопросу о множественности интер­претаций мы снова обратимся в главе 12, а прагматический подход к вали-дизации интерпретации в соответствии с ее полезностью рассмотрим в главе 13.

Интерпретация иногда лишает нас доверия к смыслам и значениям, прямо высказанным в разговоре. Критическая дистанция в интерпретации существует в виде «герменевтического подозрения» к тому, что человек го­ворит прямо, и к тому, что прямо выражено в тексте. Смысл интерпретиру­ется так, как если бы в словах было нечто большее, чем то, что сказано; за непосредственно высказанным подозреваются скрытые намерения или за­говор. Так, приведенное выше интервью Гамлета интерпретировалось как выражение всепроникающего недоверия к словам и действиям окружаю­щих, ведущего к разговорам типа «С кривых путей выходим на прямой» (глава 8, «Интервью Гамлета»). В общественных науках герменевтическое подозрение выражено в психоанализе и марксизме, где интерпертатор ищет смысл за или под тем, что непосредственно высказано, — в психоанализе то, что говорится прямо, считается выражением неосознанных влечений, а ^в марксизме — проявлением идеологии, скрывающей базовые противоре­чия строя, или проявлением действия экономических сил.

Часть III. Семо этапов исследования с помощью интервью

Ситуативное порождение смысла

Наверное, наиболее часто встречающаяся форма анализа интервью — это ситуативное использование различных подходов и техник для извлече­ния смысла. В отличие от описанных выше приемов конденсации и катего­ризации, для анализа материала интервью в целом не применяются стан­дартные методы. Вместо этого во время анализа происходит свободное взаимодействие техник. Исследователь может прочитать все интервью, по­лучить общее представление, затем вернуться к определенным отрывкам, может быть, провести кое-какие измерения (например, подсчитать выска­зывания, демонстрирующие различное отношение к явлению), более глу­боко интерпретировать отдельные высказывания, превратить части ин­тервью в нарратив, найти метафоры, отражающие материал, попытаться представить находки наглядно — в виде диаграмм и так далее. Такая такти­ка извлечения смысла в тех случаях, когда трудно с первого раза получить общее представление об интервью, может дать возможность выявить связи и структуры, значимые для исследовательского проекта.

М. Майлз и Э. Хуберман (Miles, Huberman, 1994) описывают и дают примеры тринадцати таких способов извлечения смысла из качественных текстов. Они разделены на описательные и объяснительные, на конкретные и более концептуальные, абстрактные.

Выделение паттернов, тем (1), определение правдоподобия (2) и класте­ризация (3) помогают аналитику увидеть «что с чем совмещается». Поиск ме­тафор (4), как и предыдущие три тактики, — это способ достичь большей ин-тегрированности разрозненных данных. Подсчет (5) — это тоже знакомый способ увидеть «что там».

Сравнения и контрасты (6) — это общая тактика, которая оттачивает по­нимание. Иногда необходима еще и дифференциация, такая как разделение переменных (7).

Нам необходимы приемы и для того, чтобы видеть явления и отношения между ними более абстрактно. Для этого применяются обобщение частного в общем (8), факторизация (9) — аналог известной количественной техники, определение отношений между переменными (10) и поиск промежуточных переменных (11).

В конце концов, как мы можем систематически составить связное по­нимание данных? Для этого обсуждаются тактики построения логической цепи свидетельств (12) и создания концептуальной/теоретической после~ довательности (13) (Там же. Р. 245—246).

Глава II. Методы анализа

В процессе анализа интервью об оценках было испробовано несколько ситуативных техник, и один из примеров, касающийся оценок и разговор­чивости, будет приведен в главе 12.

Вопросы анализа

Теперь перейдем к некоторым принципиальным вопросам анализа: все­проникающий характер интерпретаций, количественный и качественный анализ, теоретические предпосылки.

Всепроникающий характер интерпретации. Анализ не является изо­лированной стадией, он пронизывает весь проект исследовательского ин­тервью. Во врезке 11.1, посвященной шести этапам анализа, было особо подчеркнуто, что описание и интерпретация не прекращаются на протяже­нии всего исследования. Всеохватность интерпретации подчеркивалась и в описании семи этапов планирования интервью (глава 5), и в ответе на «вопрос о 1000 страницах» (глава 10). Предлагалось прояснять смысл высказываний и делать интерпретации во время самого интервью, и был выдвинут постулат о том, что идеальное интервью должно быть проинтер­претировано еще до окончания взаимодействия (глава 8). Превращение устной речи в письменный текст трактовалось как перевод и интерпре­тация, что было проиллюстрировано разными расшифровками рассказа Леоны о ее щенке (глава 9, «Надежность и валидность расшифровки» и таблица 9.2). Интерпретация продолжает играть свою роль в процессе ве­рификации и написания отчета (главы 13 и 14). Осознание того, что интер­претация пронизывает весь исследовательский проект, может противо­речить слишком большому вниманию, которое, как правило, уделяется методам анализа как единственному способу отыскать смысл интервью.

Количественный и качественный анализ. Идеологическое противоре­чие между качественными и количественными методами в общественных науках обсуждалось ранее (глава 4, «Качественные и количественные ис­следования»). В процессе конкретного анализа интервью об оценках каче­ственный и количественный подходы многократно переплетались и взаи­модействовали. Можно упомянуть три примера такого взаимодействия: качественный процесс определения категорий для подсчета, качественное Различение категорий посредством подсчета и проблема измерения такого ложного явления, как отказы.

Предпосылкой для измерения поведения, связанного с оценками, были

^Тег°рии, выработанные качественным путем на основе данных литера-

"Ры и пилотажных интервью. Необходимость кодировать высказывания