ОСОБЫЙ ПРАВОВОЙ СТАТУС ГОНКОНГА: «ОДНА СТРАНА-ДВЕ СИСТЕМЫ»

Аюшеева Е.В.

Россия, г. Улан-Удэ

Тема настоящей работы имеет значительную актуальность, особенно в современных условиях развития экономического потенциала Китайской Народной Республики. На протяжении уже 10 лет мировую финансовую и экономическую систему привлекает Гонконг, как один из ведущих финансовых центров Азии и мира [1].

Целью нашего исследования представляется изучить особый правовой статус Гонконга, как специального административного района Китая, характерной чертой правового строя которого является принцип «одна страна-две системы».

Специальный административный район Гонконг (Сянган) - специальный административный район Китайской Народной Республики, один из ведущих финансовых центров Азии и мира. В 1842 году Гонконг был захвачен Великобританией и оставался её колонией до 1997 года. Гонконг был частью территории Китая с древнего времени, был занят Великобританией после Опиумной Войны в 1840 году. 19 декабря 1984 года, Китайское и Британское Правительства подписали Совместную Декларацию по Гонконгу, утверждая, что Правительство Народной Республики Китая продолжит осуществление суверенитета над Гонконгом с 1 июля 1997 года, реализуя, таким образом, стремление китайцев к воссоединению. Согласно совместной китайско-британской декларации и Основному закону Гонконга, территории предоставлена широкая автономия как минимум до 2047 года, то есть в течение 50 лет после передачи суверенитета [1].

В мировой науке под понятием «одна страна-две системы» принято понимать идею, предложенную в начале 1980-х Дэн Сяопином, руководителем Китайской Народной Республики, в соответствии с которой политическая система Китая должна была претерпеть изменения. Дэн Сяопин предложил вариант, при котором существовал бы только один Китай, но при этом такие территории, как Гонконг, Макао и Тайвань, могли бы иметь их собственные капиталистические экономические и политические системы, в то время как в остальной части Китая существовала бы социалистическая система [2].

Впервые законодательное отображение данный принцип нашел в преамбуле Основном законе САР Гонконга (Конституция Гонконга), согласно которой, отстаивая национальное объединение и территориальную целостность, поддерживая процветание и стабильность Гонконга, учитывая историю и действительность, Народная Республика Китай решила, что Специальный Административный Регион Гонконг установлен в соответствии со Статьёй 31 Конституции Народной Республики Китая и что согласно принципу “одна страна, две системы” социалистическая система и политика не будут устанавливаться в Гонконге. Политика Народной Республики Китая относительно Гонконга разработана Китайским Правительством в Совместной Декларации Sino-British.

Одной из основных особенностей правового статуса Гонконга является то, что в соответствии с принципом «одна страна-две системы», который можно назвать «девизом» основного закона САР Гонконга, и руководствуясь ст.1 Конституции Гонконг - Специальный Административный Регион Гонконг является неотьемлемой частью Народной Республики Китай. Согласно ст.2 Конституции Гонконга - Национальный Народный Конгресс уполномачивает Специальный Административный Регион Гонконг на осуществление своей автономии в области исполнительной, законодательной и судебной власти включая право на окончательное судебное решение, в соответствии с настоящим Законом. Таким образом, в ведении государственных органов Гонконга находятся исполнительная, законодательная и судебная власти, не нарушая конституционных основ КНР. Также, согласно ст.12, Гонконг является административным регионом Народной Республики Китай с высокой степенью автономности и подчиняется непосредственно Центральному Народному Правительству. Причем Центральное Народное Правительство отвечает за безопасность Гонконга. Правительство Гонконга отвечает за состояние общественного порядка в Регионе. Вооружённые силы центра в Гонконге не вмешиваются в местные дела Региона. Правительство Гонконга, с согласия Центрального Правительства может использовать местный гарнизон для поддержания общественного порядка и устранения последствий стихийных бедствий. Военнослужащие гарнизона САР, кроме соблюдения национальных законов, должны также соблюдать законы Гонконга. Расходы на содержания гарнизона несёт Центральное Правительство.

Второй особенностью правового статуса Сянгана является конституционное закрепление политической системы общества. Так, согласно ст.5 Конституции Гонконга, социалистическая система и политика не должны практиковаться в Гонконге, а предшествующая капиталистическая система и образ жизни должен остаться неизменным в течение 50 лет. Тем самым дается отображение одного из основных пунктов Совместной Декларации Sino-British, прописанной в преамбуле конституции Гонконга.

Третьей особенностью правового статуса Гонконга является «двуязычие», т.е. наличие двух официальных языков на территории САР Гонконг: китайский и английский. Это непосредственно связанно с колониальным положением Гонконга по отношению к Англии. Также необходимо отметить, что в отличие от континентального Китая, в Гонконге официальным языком считается не упрощенный китайский язык, а его традиционное написание [4].

Также Гонконг имеет право сохранения представительства в международных организациях и мероприятиях, что дает определенную международную независимость [3].

На данный момент, множество государств и международных корпораций рассматривают Гонконг как мостик для широкого сотрудничества с континентальным Китаем [1].

Несомненно, формула "одна страна – две системы" доказала свою жизнеспособность по отношению к Гонконгу. Более того, она помогает ему стабильно развиваться и процветать в условиях растущей взаимовыгодной экономической интеграции. Таков главный вывод, относительно которого сходятся обозреватели по прошествии более 10 лет. Сейчас Тибет также находит возможным применения данного принципа на своей территории, однако, в силу политических разногласий, переговоры по данному вопросу не нашли почвы для развития.

Делая вывод, можно сказать, что принцип "одна страна – две системы" воплотился весьма успешно, с одинаковым успехом и для Китая, и для Гонконга, что может являться примером для большинства стран мира.

Литература:

Сетевые ресурсы:

1. UGL Corporation / Специальный административный район Гонконг. Административный район Гонконг, политическая и экономическая система//URL: http://www.uglc.ru/china-nvestment/hongkong.htm

2. Зюзин Александр. Одна страна - две системы. Феномен Гонконга// URL: http://www.rodon.org/polit-070728165328

3. Котельников Алексей. Одна страна - два юаня// URL: http://www.kitairu.net/rus/articles/kotelnikov/26/

4. Конституция государств (стран) мира / Конституция специального административного региона Китайской Народной Республики Гонконг//URL: http://worldconstitutions.ru/archives/184

5. Законодательные материалы:Конституция специального административного региона Китайской Народной Республики Гонконг [Основной Закон одобрен в марте 1990 г. Всекитайским советом народных представителей].

РЕАЛИЗАЦИЯ ПРАВА НА ЖИЗНЬ В РОССИИ И КИТАЕ:

СРАВНИТЕЛЬНО-ПРАВОВОЙ АНАЛИЗ

Цветкова Л.И.

Россия, г. Улан-Удэ

Среди основных прав человека большое значение имеет право на жизнь. Право на жизнь входит в систему основных личных прав и свобод человека, но в то же время его реализация тесно связана с экономическим и политическим развитием общества и государства в целом.

Право на жизнь – первое фундаментальное естественное право человека, без которого все другие права лишаются смысла. Объективно оно выступает точкой отсчёта, критерием, оселком всего института прав и свобод в демократическом обществе. Без человека, вне человека, в отрыве от него любые права превращаются в пустую абстракцию. Права есть условие и составная часть жизни индивида. Именно поэтому в основе всех проводимых в России преобразований, реформ, провозглашаемых программ и целей, выработки экономической политики должно лежать человеческое измерение. Ведь человек – «мера всех вещей» все процессы реакционны, если рушится человек. Эти древние истины очевидны. Человек, его жизнь, здоровье, честь, достоинство, безопасность – базовая, основополагающая идея с которой должно соотноситься всё остальное. Право на жизнь даётся человеку природой, как матерью, а не государством, не властью. Последние обязаны лишь признавать, уважать и всемерно защищать эту ценность, которая доминирует над всеми другими.

Между тем право на жизнь, несмотря на всю его универсальную значимость, нигде в мире сегодня реально (стопроцентно) не обеспечивается и не гарантируется. Более того, оно как никогда раньше находится под серьёзной угрозой. Причин много – объективных и субъективных. Во-первых, люди гибнут, причём в массовых масштабах от рук преступников; во-вторых, - в ещё больших масштабах в многочисленных межнациональных и межэтнических войнах и конфликтах; в-третьих, умирают от голода и болезней; в-четвёртых, становятся жертвами террористических актов и политических разборок; в-пятых, попадают в разного рода катастрофы, аварии, крушения, стихийные бедствия, другие чрезвычайные происшествия; в-шестых, уходят из жизни добровольно в силу разных обстоятельств [9,198].

Нормативно-правовые акты, по-разному формулируя право на жизнь, предусматривают его для каждого человека. Так, согласно части 1 статьи 20 Конституции РФ каждый имеет право на жизнь [3]. Международный пакт о гражданских и политических правах (1966г.), ратифицированный нашим государством, рассматривает право на жизнь как неотъемлемое право каждого человека. Казалось бы, данные формулировки понятны. И всё же на их основе трудно дать научное определение права на жизнь, тем более что в Конституции оно реально сведено к ограничению применения смертной казни. Следует констатировать, что содержание и гарантии права на жизнь не были раскрыты [8, 50]. Для выхода из сложившейся ситуации некоторые учёные предлагают подготовить специальный Закон об охране жизни [12, 92].

Возникает вопрос, как следует понимать право на жизнь, которое без каких-либо дополнительных расшифровок, пояснений, уточнений или гарантий его охраны закреплено в статье Конституции? Разумеется, Конституция РФ – вовсе не тот законодательный акт, где возможна и необходима детализация закрепленных в нем положений: она никогда не заменит отраслевое законодательство, хотя и является законом прямого действия. Очевидно, конституционное содержание права на жизнь заключается в следующих основных постулатах:

· во-первых, право лица самому решать, будет ли он выполнять действия, связанные с риском для жизни;

· во-вторых, право на жизнь – это право на естественную, ненасильственную смерть;

· в-третьих, право на жизнь и его обратная сторона – право на смерть означают возможность лица не только самому совершить акт самоубийства, но и просить других лиц о совершении ими действий, направленных на прекращение его жизни [11, 61].

В научной литературе вопрос, касающийся права на жизнь является спорным. Так, интересна точка зрения Лившица Р.З., который выделяет два аспекта в праве человека на жизнь – естественный и социальный. Естественный аспект, по мнению этого ученого-правоведа, состоит в запрещении лишения человека жизни государством, т.е. в отмене или неприменении смертной казни, а в некоторых странах выступает в качестве основания для запрещения абортов. Социальный же аспект права на жизнь состоит в обеспечении каждому человеку достаточного материального уровня для него и его семьи [10, 157].

Право на жизнь имеет несколько аспектов, в том числе право на сохранение жизни и право на распоряжение жизнью. Прежде чем остановиться на рассмотрении этих аспектов, необходимо определить юридические границы жизни (её начало и конец).

Согласно Большой медицинской энциклопедии жизнеспособным считается младенец семимесячного внутриутробного развития, длина тела которого не менее 35см, вес не менее 1000 г. Эти параметры отражены в специальной ведомственной инструкции.

Прогресс медицины ставит новые проблемы перед юридической наукой. В 1970г. в Китае родилась девочка весом в 250 г и ростом немногим более 15 см. К 15 годам её вес был 7,5 кг, а рост - 86 см. Психическое развитие девочки не имеет отклонений. Такой факт свидетельствует о том, что количественные характеристики жизнеспособности будут меняться, и законодательство должно своевременно отражать эти изменения [8, 50].

В отдельных нормах советского законодательства была предусмотрена охрана прав и интересов будущего ребёнка. Например, ст.130 Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик (1991г.) предоставлено право на возмещение вреда в случае смерти потерпевшего его ребёнку, родившемуся после смерти родителя, а ст.154 относила к числу наследников первой очереди ребёнка наследодателя, родившегося после его смерти [4]. Известны случаи, когда дети рождаются после смерти матери. Следовательно, на уровне закона должна быть закреплена обязанность медицинских работников поддерживать жизнедеятельность человеческого плода, находящегося в утробе погибшей матери (с учетом времени внутриутробного развития и других медицинских показателей). В нашей стране также целесообразно принять решение о неиспользовании или использовании (с указанием условий) человеческого плода для научных исследований и лечения. Однако такой важный социальный вопрос должен решаться не ведомствами или общественными организациями, а законодательными органами [8, 51].

Право на жизнь в аспекте сохранения жизни трактовалось в нашей стране, прежде всего как отказ от войны и участия в ней, отказ от смертной казни, установление порядка применения оружия и его нахождения в гражданском обороте.

Отказ от войны и участия в ней - это направление получило отражение в международном праве как принцип, обязывающий государство проводить политику сокращения вооружений, безусловного отказа от применения ядерного оружия. На Венской встрече представителей государств – участников Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе (1989г.) была подтверждена приверженность мирному урегулированию споров как дополнение к обязанности государств, воздерживаться от угрозы силой или ее применения.

Что касается смертной казни, то после продолжительной дискуссии новые Основы уголовного законодательства Союза ССР и республик (1991г.) [5] оставили эту меру наказания как исключительную, ограничив круг лиц и уменьшив количество составов преступлений, за которые возможно назначение наказания в виде смертной казни.

В отличие от Российской Федерации в Конституции КНР право на жизнь как таковое не закреплено. Это объясняется тем, что ценность человеческой жизни в государстве с миллиардным населением и тоталитарным строем не может быть высокой, независимо от того, записано в Конституции право на жизнь или нет. Здесь китайская Конституция просто следует социалистической традиции, которая сама по себе многое говорит о государстве и его строе. При формулировании конституционного права на жизнь современный законодатель вынужден проводить грань между правом родителей свободно решать вопрос о рождении ребенка и правом на жизнь. Китайский подход к этой проблеме обусловлен почти уникальной ситуацией: быстрые темпы роста миллиардного населения препятствуют обеспечению ему нормального жизненного уровня. Ведь более 25% прироста национального дохода приходится отдавать на нужды нового родившегося поколения.

В связи с этим в КНР была разработана и активно проводится в жизнь долгосрочная программа мероприятий в области снижения естественного прироста населения с тем, чтобы численность населения КНР на рубеже XXI в. не превысила 1,28 млрд. человек. Однако, как это признается и в китайской печати, такая задача трудновыполнима, поскольку в настоящее время страна переживает третий бум рождаемости со времени образования КНР.

Удержать намеченный предел численности можно только в случае жесткого и постоянного контроля. Статья 25 Конституции гласит: "Государство распространяет планирование рождаемости с тем, чтобы привести рост населения в соответствие с планами экономического и социального развития" [6]. Эта политика включает предоставление льгот по снабжению, кредитных, налоговых и других льгот семьям, соблюдающим требования государства, и применение целого ряда мер к нарушителям политики планирования рождаемости, в частности при рождении второго ребенка в городской семье родители должны выплатить в фонд государства штраф в размере 2900 юаней, а при рождении третьего — 5800 юаней. Кроме того, нередко применяются меры административного характера.

Эта политика КНР не пользуется популярностью в международном сообществе, поскольку означает ограничение прав человека, но она позволяет китайскому руководству смягчить противоречие между чрезмерным ростом населения и уровнем экономического и социального развития. Вместе с тем нельзя сказать, что реализация данной политики проходит совершенно безоблачно: в ряде мест штрафы превратились в источник доходов для местных бюджетов, и местной администрации выгодно несоблюдение установленных норм. Сам размер штрафов, хотя они существенно выросли с 1983 г., мало кого останавливает: "Богатые могут позволить себе заплатить, простые люди занимают деньги, а с бедных штраф взять все равно невозможно".

В Китае идет дискуссия о мерах, которые помогли бы реализации политики планирования рождаемости. Сторонники жестких мер выступают за ужесточение штрафов и применение административных мер к нарушителям. Сторонники другой, преобладающей, точки зрения призывают совершенствовать контроль над рождаемостью, над деятельностью кадровых работников по планированию семьи на местах, шире применять меры материального и морального поощрения однодетных семей, используя для этого средства, полученные в виде штрафов с многодетных семей.

Однако население воспринимает все меры в контексте реальностей собственного существования на местном, а не общегосударственном уровне. А на местах традиционно богатство семьи, клана связывается с рождением большого количества, прежде всего детей мужского пола, и в борьбе кланов за власть преимущества в этом плане являются весомым аргументом. Понятно, что политика планирования рождаемости расценивается населением как посягательство не только на традиционные ценности, но и на возможное процветание рода (клана) в будущем. Естественно, что население нашло свои способы решения проблемы продолжения рода в необходимом для него количестве. Например, в литературе описаны случаи, когда, проявляя смекалку в решении данной проблемы, китайцы заводят много жен (хотя это и нарушает законодательство), молодые семьи уходят в горы на годы и не возвращаются, пока не родится достаточное для данного клана количество мальчиков, и т. п.

Планирование рождаемости нашло отражение на конституционном уровне не только как сфера деятельности государства, но и как обязанность семьи: часть вторая ст. 49 Конституции гласит: "Супруги — муж и жена — обязаны осуществлять планирование рождаемости" [6].

Другой аспект права на жизнь — запрет или ограничение смертной казни — не нашел и не мог найти отражение на конституционном уровне. В КНР довольно широко по современным меркам применяется смертная казнь за такие преступления, как поджоги, взрывы, затопления, отравление либо совершение других опасных действий, повлекших смерть или тяжкие телесные повреждения либо причинившие крупный ущерб общественной и личной собственности, умышленное убийство изнасилование, грабеж общественной и частной собственности и некоторые другие; кроме того, смертная казнь применяется к лицам, осужденным за так называемые контрреволюционные преступления.

Однако следует отметить, что отсутствие конституционного закрепления права на жизнь не означает полного отсутствия его защиты в текущем законодательстве. Право на жизнь в Китае защищается нормами УК КНР, ГК КНР, социальным законодательством, законодательством об охране окружающей среды, законодательством об обеспечении безопасности на транспорте, контроль над качеством продуктов питания и др.

Таким образом, несмотря на то, что право на жизнь нигде в мире сегодня реально не обеспечивается и не гарантируется, Европейская Конвенция о защите прав человека и основных свобод (1950г.) провозглашает: «Право каждого человека на жизнь охраняется законом» [1].

Литература:

1. Европейская Конвенция о защите прав человека и основных свобод 1950г.

2. Международный пакт о гражданских и политических правах [Принят резолюцией 2200А(XXI) Генеральной Ассамблеи 16 декабря 1966г.

3. Конституция (Основной Закон) Российской Федерации: [Принята общенародным голосованием в 1993г.] // Российская газета. – 1993. - № 248.

4. Основы гражданского законодательства Союза ССР и республик [утв. ВС СССР 31 мая 1991 г. N 2211-I) (с изменениями и дополнениями] (не действуют).

5.Основы уголовного законодательства Союза ССР и республик [Приняты Верховным Советом СССР 2 июля 1991 г. N 2281-1].

6. Конституция КНР 1982 г. [Принята на 5-й сессии Всекитайского собрания народных представителей 5-го созыва 4 декабря 1982 г.

7. Авакьян С.А. Конституционное право России: Учебный курс. – 2-е изд., перераб. и доп. – В 2 т. Т.1. / С.А. Авакьян. – М.: Юристъ, 2007. – 577 с.

8.Малеина. М.Н. О праве на жизнь. / М.Н. Малеина // Советское государство и право. - 1992. - № 2. - с.50.

9. Матузов Н.И. Право на жизнь в свете российских и международных стандартов / Н.И. Матузов // Правоведение. - 1998. -№1. - C. 198.

10. Лившиц Р.З. Теория права / Р.З. Лившиц. Учебник. – М.: БЕК, 1994. - 157 с.

11. Рабец А.М. Право на жизнь и проблемы гражданско-правовой ответственности за его нарушение / А.М. Рабец // Юрист. -2001. - № 6. - С. 61.

12. Чхиквадзе В.М.О некоторых международных аспектах проблемы прав человека / В.М. Чхиквадзе // Советское государство и право. - 1987. -№ 7. - С. 92.