ПРОЦЕССУАЛЬНЫЕ ГАРАНТИИ В УГОЛОВНОМ СУДОПРОИЗВОДСТВЕ РФ И В УГОЛОВНОМ СУДОПРОИЗВОДСТВЕ КНР В СВЕТЕ ПРОБЛЕМЫ МЕЖДУНАРОДНОГО СОТРУДНИЧЕСТВА.

Цинадзе А.Г.

Россия, г.Улан-Удэ

С развитием межгосударственного сотрудничества Российской Федерации и Китайской Народной Республики в экономической, социально-культурной и других сферах, неизбежно растет и международная организованная преступность, увеличивается число граждан одного государства, каким либо образом вовлеченных в уголовный процесс под юрисдикцией другого государства.

В этой связи актуальными представляются проблемы получения доказательств путем направления запроса о правовой помощи в рамках международного сотрудничества в сфере уголовного судопроизводства и их дальнейшая легализация. При этом всегда остро стоит вопрос о допустимости доказательств, полученных в соответствии с законодательством запрашиваемого государства. Помимо этого нерешенным остается вопрос о законности выполнения следственных поручений о проведении отдельных процессуальных действий, для проведения которых по законодательству запрашиваемого государства требуется решение суда, или иная санкция уполномоченного на то государственного органа.

Согласно статье 455 Уголовно-процессуального Кодекса РФ, доказательства, полученные на территории иностранного государства его должностными лицами в ходе исполнения ими поручений об оказании правовой помощи по уголовным делам в соответствии с международными договорами РФ, международными соглашениями или на основе принципа взаимности, заверенные и переданные в установленном порядке, пользуются такой же юридической силой, как если бы они были получены на территории Российской Федерации в полном соответствии с требованиями Уголовного процессуального Кодекса РФ [1]. В соответствии со ст. 22 Договора о правовой помощи по гражданским и уголовным делам между РФ И КНР, пописанного 19 июня 1992г., Договаривающиеся Стороны обязуются исполнять по просьбе поручения по уголовным делам о допросе свидетелей, потерпевших, экспертов, обвиняемых; производстве обыска, экспертизы, осмотра и других процессуальных действий, связанных со сбором доказательств [2].

Проанализировав нормы УПК РФ, УПК КНР, Договора о правовой помощи по гражданским и уголовным делам между РФ и КНР можно сделать вывод, что исполнение поручения производится согласно процедуре запрошенного государства. А если исполнение поручения о правовой помощи производится в соответствии с процессуальным законодательством запрошенного государства, то лицам, в отношении которых исполняется поручение, предоставляются гарантии запрошенного государства. В таком случае, могут быть нарушены права подозреваемых, обвиняемых, потерпевших и свидетелей, то какие именно права могут быть нарушены зависит от содержания национального законодательства двух конкретных сотрудничающих в рамках уголовного судопроизводства государств.

УПК РФ устанавливает, что доказательства, полученные должностными лицами иностранного государства и в соответствии с процессуальным законодательством этого государства пользуются такой же юридической силой, как если бы они были получены на территории Российской Федерации в полном соответствии с требованиями Уголовного процессуального Кодекса РФ, то есть такие доказательства легализации не требуют. Хочется думать, что вопрос легализации доказательств это, прежде всего, вопрос процессуальных гарантий, а допустимость доказательств не должна ставиться в зависимость от законодательного закрепления их таковыми. Однако, из содержания ст. 455 УПК РФ, следует, что доказательства, полученные на территории иностранного государства, в соответствии с международным договором заведомо отнесены к допустимым, даже невзирая на то, что порядок их получения не предусматривает предоставления и соблюдения процессуальных гарантий, которые закреплены Конституцией РФ, УПК РФ.

При сравнении процессуального порядка собирания доказательств в ходе уголовного судопроизводства путем проведения следственных действий согласно УПК РФ и УПК КНР, можно выявить ряд таких различий, которые ставят под сомнение допустимость доказательств полученных в одном государстве при их использовании в уголовном процессе под юрисдикцией другого.

Согласно ст. 74 УПК РФ к доказательствам относятся: показания подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего, свидетеля; заключения и показания эксперта и специалиста; вещественные доказательства; протоколы следственных и судебных действий; иные документы [1]. Согласно УПК КНР имеются следующие семь видов доказательств: вещественные и письменные доказательства; показания свидетелей; заявления потерпевших; показания и объяснения подозреваемого и обвиняемого в совершении преступления; заключение экспертизы; протоколы осмотра и освидетельствования; видео- и аудиоматериалы [3].

Переходя к рассмотрению того, каким образом допустимость доказательств, полученных в соответствии с процессуальным законодательством одного государства, может быть поставлена под сомнение в уголовном процессе другого государства, следует отметить, что в дальнейшем речь будет идти только о доказательствах, полученных путем проведения следственных действий. Также, необходимо обратить внимание, что те возможные ситуации, в которых допустимость доказательств ставится под сомнение и которые будут рассмотрены далее, возможны только в рамках международного сотрудничества в сфере уголовного судопроизводства РФ именно с КНР.

В соответствии со ст. 164 УПК РФ при допросе обвиняемого в совершении преступления ему должно быть разъяснено право не свидетельствовать против самого себя (ч.1 ст.51 Конституции РФ), право пользоваться помощью адвоката (ч.2 ст.48 Конституции РФ; п.9,ч.4 ст47 УПК РФ; ч.3 ст.50 УПК РФ) [4]. В соответствии с УПК КНР такие процессуальные гарантии не предоставляются. Ст. 93 УПК КНР предусматривает, что подозреваемый в совершении преступления обязан правдиво отвечать на задаваемые следователем вопросы. Однако, лицо вправе отказаться от ответов на вопросы, которые не имеют отношения к данному делу [3]. Положения ст. 32-40 УПК КНР требуют обязательного назначения защитника в случаях, когда обвиняемый слепой, глухой, немой, несовершеннолетний либо может быть приговорен к смертной казни и у него нет защитника. То есть, выполняя запрос России о правовой помощи о проведении допроса компетентные органы и должностные лица Китая не обязаны назначать обвиняемому адвоката, даже если он ходатайствует об этом и не имеет средств для приглашения адвоката. Помимо этого у следственных органов РФ при внесении запроса о правовой помощи в адрес компетентных органов и должностных лиц КНР имеется возможность получить показания без соблюдения не нужных им прав последнего, а именно таких прав, как отказ от дачи показаний и право на получение квалифицированной юридической помощи. Различно и по содержанию право на защиту - по УПК РФ и УПК КНР, если в России в качестве защитников допускаются адвокаты, и лишь при производстве у мирового судьи вместо адвоката может быть допущен не профессиональный защитник, то в Китае защиту могут осуществлять не только адвокаты, но и представители от народных организаций, опекуны родственники и близкие друзья подозреваемых и обвиняемых в совершении преступления. И если, предположить, что у допрошенного китайскими следственными органами защитником был близкий друг, то ставится под сомнение допустимость использования протокола допроса в качестве доказательства в уголовном процессе под юрисдикцией РФ, так как здесь очевидно нарушение права на квалифицированную юридическую помощь. И еще одна неприемлемая для российского законодательства норма, закрепленная ст. 96 УПК КНР, говорит о том, что при свидании адвоката с находящимся под стражей подозреваемым в совершении преступления следственные органы, исходя из обстоятельств дела и необходимости, могут послать своего работника для присутствия при свидании. Здесь не исключается возможность, того, что российскими правоохранительными органами в запросе о правовой помощи на необходимость такого присутствия будет указано. Ведь возможно направление запроса о правовой помощи, содержащего просьбу о взятии под стражу и о допросе, и в таком случае было бы совсем не плохо, чтобы обвиняемый проконсультировался с адвокатом перед допросом в присутствии работника органа следствия.

В случаях, когда запрашивающей стороной выступает КНР, то можно обратить внимание, что согласно уголовно-процессуальному закону КНР, предусмотрено право подозреваемых и обвиняемых в совершении преступления собственноручно излагать свои показания. Ст. 95 УПК КНР устанавливает, что просьба подозреваемого в совершении преступления о собственноручном изложении своих показаний должна быть удовлетворена. В случае необходимости следователь также может предложить подозреваемому в совершении преступления собственноручно изложить свои показания. В российском УПК обязанности следователя удовлетворить такое ходатайство не предусматривается.

Также не разъясненным остается вопрос о том, могут ли быть положены в основу обвинения в уголовном судопроизводстве под юрисдикцией КНР показания обвиняемого, полученные путем проведения допроса российскими правоохранительными органами, при условии, что допрос проводился без участия адвоката, а на стадии судебного разбирательства в Народном суде КНР обвиняемый не подтвердил свои показания. Спорным остается и вопрос разрешение зеркальной ситуации. То есть, если обвиняемый российскими правоохранительными органами дал показания без участия адвоката компетентным органам КНР, а в суде РФ свои показания не подтвердил.

Похожая ситуация складывается и при допросе свидетелей, поскольку, китайское законодательство не знает такого понятия как свидетельский иммунитет.

Как показывает практика, РФ проводит экспертизы по поручению КНР в тех случаях, когда обвиняемый находится на территории РФ. Однако бывают случаи, когда экспертиза проводится в РВ, а обвиняемый находится в КНР, и тогда при выполнении запроса о правовой помощи российские следственные органы просто не имеют возможности провести экспертизу в точном соответствии с УПК РФ. Это обусловлено отсутствием возможности разъяснить обвиняемому право на заявление об отводе эксперта, право просить о назначении эксперта из числа указанных им лиц, предоставлять дополнительные вопросы для получения по ним заключения эксперта и ряд других прав, исполнять которые, находясь на территории КНР, наверняка не сможет. Возможно и обратная ситуация, когда уголовное преследование осуществляется РФ в отношении лица, находящегося на территории КНР, и тогда экспертиза проводится по просьбе Российской Федерации, компетентными органами КНР, без соблюдения гарантий, которые бы предоставлялись обвиняемому, в случае, если бы назначение и проведение экспертизы осуществлялось согласно российскому закону. Особенно остро эта проблема встает тогда, когда результаты экспертизы свидетельствуют не в пользу обвиняемого.

Подводя итог вышесказанному, хочется сказать, что предусмотренная Договором о правовой помощи по гражданским и уголовным делам возможность поручения другой договорившейся стороне проведение любых следственных действий с теоретической точки зрения ставит под сомнение законность проведения ряда из них как для российской, так и для китайской стороны.

В силу естественных различий между правовыми системами двух государств, довольно трудно на уровне международного договора закрепить такие положения, которые бы были применимы в каждой ситуации, и, именно отсюда, порождается некая абстрактность международных договоров и их оторванность от реальной практики. В этой связи можно предложить заключать ведомственные соглашения о сотрудничестве и взаимопомощи в целях эффективного сотрудничества при расследовании уголовных дел, с учетом всех обстоятельств дела. Это позволит избежать как необоснованного отказа в правовой помощи, так и ущемления прав и свобод человека и гражданина. Использование доказательств полученных согласно процедуре запрошенного государства законно и допустимо лишь в тех случаях, когда, обвиняемым, подозреваемым и другим участникам уголовного судопроизводства предоставляются такие же гарантии и в том же объеме, которые бы им были предоставлены на при проведении следственных действий компетентными органами запрашивающего государства. Ведь, как говорил Ш.Л. Монтескье: «История свободы - это история процессуальных гарантий».

Литература:

СРАВНЕНИЕ СИСТЕМЫ БЕЗОПАСНОСТИ

КИТАЙСКИХ И РУССКИХ СУДЕЙ

Инь Фанминь

殷方敏

Китай, г.Чанчунь

摘要：法官作为法治运行的人力基础，是司法体系的核心部分。为此确保法官能够充分合理地行使各项权利，法官保障制度的建立和完善是具有十分重要的现实意义。本论文旨在通过对中俄两国法官保障制度进行比较，完善我国法官保障制度，深化司法改革，实现司法公正，具有重要的借鉴意义。

关键词：中国 俄罗斯 法官 保障制度

Аннотация:судьи, как основа верховенства права, когда человеческое действие является основой судебной системы. Все, это предназначено для того, чтобы судьи могли осуществлять свои права в полном объеме, рационально судить о создании и совершенствовании системы безопасности, на сегодняшний момент имеет очень важное практическое значение. Эта статья направлена ​​на защиту систем русских судей, которые могли бы сравнивать и преобразовывать системы безопасности судей, конкретизации судебной реформы, судебной справедливости и важные ссылки.

Ключевые слова: Китай, Россия, судьи，система безопасности.

一、法官保障制度概述

（一）法官保障制度的界定

法官的出现是人类社会发展到一定历史阶段的产物。德沃金指出，“法院就是法律帝国的首都，而法官是帝国的王侯”，因此法官在法治社会具有十分重要的作用。自从法官出现以后，就有了一定的法官制度，并且随着社会的发展、宪政的完善和司法制度的发展不断完善。

法官保障制度是法官制度中最重要的制度之一，有狭义、广义之分。狭义的法官保障制度，是指关于法官的身份保障、经济保障、职务保障等方面的规章制度的总称。它强调的是作为规章意义上制度的静态自身结构，主要是以宪法中的有关条款、司法组织法及专门法官法等法律形式表现。广义的法官保障制度，不仅包括狭义的法官保障制度而且还包括一切与确保法官有效行使职权有关的一切因素。它侧重于把法官放入一个鲜活的历史时空，关注广泛的与法官、法官职权行使有关的一切因素：政治的、经济的、社会的、文化的、法律的。本论文所谈的法官保障制度是狭义的法官保障制度。

（二）法官保障制度的内容

法官保障制度包括以下三方面内容：

1、法官的身份保障

所谓法官的身份保障，是指为解除法官后顾之忧，使其免受外部干扰而依法行使职权，法律规定法官一经任命，便不得随意更换，不得被免职、转职或调换工作，只有依据法定条件才能予有弹劾、撤职、调离或令其提前退休。实行身份保障制度的目的，在于免除法官不受免职和调离等的威胁，使其能独立地依据法律进行审判，确保裁判的公正。

2、法官的经济保障

所谓法官的经济保障，又称物质保障，是指为了保障法官依法独立行使审判权，保障司法的廉洁公正，给予法官经济上的支持。法官的职业决定了法官是一个社会的人，要求他在行使审判权时做到公平、公正，最终实现社会正义；同时，法官又是活生生的个体的人，他也需要维持自己正常生活的经济基础。法官的职业特性决定了法官的收入构成必须单一化，薪金几乎是法官唯一的所得来源。法官的经济保障包括在职待遇和退休保障两部分，其目的是维持法官较高的生活水准，以便维护法官应有的尊荣。

3、法官的职务保障

所谓法官职务保障，是指法官在审理案件的过程中，能够为其提供工作上的方便，按照法律的相关规定行使权利。其中最重要的是司法豁免权，即法官在执行司法审判职能过程中所实施的行为和所发表的言论享有不受指挥或法律追究的权利。因此，法官对于其在执行审判职能方面的有关事务享有免负出庭作证义务的职能，并且能在一种合理限度内拥有某种内在及外在自由。当然法官的司法豁免权是相对而言的，它应该保持一种合理的限度，如果法官在审判过程中有行为不检或其它失职行为，他们仍应承受相应的行政、民事或刑事责任。

二、中俄法官保障制度的现状

（一）法官的身份保障

1、中国法官的身份保障

我国《法官法》规定：法官非因法定事由、非经法定程序，不被免职、降职、辞退或处分；法官的退休制度，根据审判工作特点，由国家另行规定。在法律上确立了法官的身份保障和退休制度。需要指出的是，实行法官身份保障制度，并不意味着法官在任期内绝对不得被免职。在我国，宪法和有关法律均规定了法官的任职权由全国人大及其常委会、地方各级人大及其常委员会行使，免除法官的职务也必须依照宪法和法律规定的任免权限和程序办理。然而，与国外的法官身份保障制度相比，我国免除法官职务的事由是很宽泛的。根据《法官法》第13条，法官下列情形之一的，应当依法提请免除其职务：（1）丧失中华人民共和国国籍的；（2）调出本法院的；（3）职务变动不需要保留原职务的；（4）经考核确定为不称职的；（5）因健康原因长期不能履行职务的；（6）退休的；（7）辞职、辞退的；（8）因违纪、违法犯罪不能继续任职的；（9）因其他原因需要免职的。其中一些规定缺乏明确的标准和解释，例如因违纪不能继续任职、“因其他原因需要免职的”，需要作出明确的解释，否则标准过于宽泛，法官将缺乏足够的身份保障。根据其第38条“法官有下列情形之一的，可以予以辞退：（1）在年度考核中，连续两年确定为不称职的；（2）不胜任现职工作，又不接受另行安排的；（3）因审判机构调整或者缩减编制员额需要调整工作，本人拒绝合理安排的；（4）旷工或者无正当理由逾假不归连续超过15天，或者一年内累计超过30天的；（5）不履行法官义务，经教育仍不改正的”，这一规定显然将辞退法官的理由规定的较宽。

2、俄罗斯法官的身份保障

俄罗斯联邦法官没有任期限制，但有最高年龄65岁的限制，宪法法院法官除外。根据《俄罗斯联邦法官地位法》规定，法官不得被撤职，非经法官本人同意，不得被调任其他职务或调到其他法院，其授权非按本法规定的理由或程序不得中止或终止。

法官资格审查委员会可根据以下理由之一决定中止法官的授权：（1）法院作出法官失踪的生效缺席判决；（2）法官受到刑事起诉或因其他刑事案件作为被告被追究责任；（3）法官以俄罗斯联邦立法(代表)权力机构或者俄罗斯联邦主体立法(代表)权力机构的成员候选人身份参加竞选；（4）法官当选为俄罗斯联邦立法(代表)权力机构或者俄罗斯联邦主体立法(代表)权力机构的成员。

对法官的授权根据以下理由被终止：（1）法官提出书面离任申请的；（2）由于健康状况或者其他正当原因不能履行法官职责的；（3）由于调任其他工作或根据其他原因法官书面申请终止其授权的；（4）法官的授权有某种期限限制，其授权期限届满的；（5）因服兵役年限期满而免去军事法院法官兵役的；（6）丧失俄罗斯联邦国藉的；（7）从事与法官职业相悖活动的；（8）法院对法官作出有罪判决或有对法官采取医疗性强制措施，且司法判决发生法律效力的；（9） 法院有关限制法官行为能力或认定其为无行为能力的判决发生法律效力的；（10）法官死亡或者法院宣告法官死亡的判决发生法律效力的；（11）法官拒绝因法院的撤销或改组而调到其他法院的；（12）担任法官职务达到最高年龄的。

（二）法官的经济保障

1、中国法官的经济保障

我国《法官法》中也专设了“工资保险福利”一章，其中第35条规定“法官实行定期增资制度，经考核确定为优秀称职的，可以按照规定晋升工资；有特殊贡献的，可以按照规定提前晋升工资”，第36条规定“法官享受国家规定的审判津贴、地区津贴、津贴以及保险和福利待遇”。可见，我国已经实行了法官在职期间收入不减少的制度。尤其需要指出，我国长期以来，法官没有自己的独特的工资序列，而只是适用行政人员的工资序列。为此，《法官法》第34条专门规定，法官的工资制度和工资标准，根据审判工作特点，由国家规定。从而将法官工资与行政人员的工资序列相互分开，在法律上建立了法官独特的工资制度，这显然是符合审判工作的特色和规律的。然而，我国并没有对法官实行高薪制。究其原因，一方面是因为我国法官队伍庞大，人数过多，实行高薪制，则使国家支出过大；另一方面，我国法官在人事管理，工资待遇等方面，与一些行政干部无异，在公务员整体工资水平未得到提高的情况下，单方面提高法官的待遇必然会遇到来自各方面的阻力。此外，我国法官普遍素质较低，也是其未能获得较高待遇的一个原因。

2、俄罗斯法官的经济保障

（1）法官的工资。俄罗斯法官的工资包括职务工资（军事法官还包括军衔工资）、专业等级补贴、任职年限补贴以及按职务工资50%给予的特殊劳动条件补贴。法官还有法律和其他规范性法律文件规定的其他报酬。法官的职务工资额是根据其职务以及俄罗斯联邦最高法院院长和俄罗斯联邦最高仲裁法院院长职务工资的百分比来确定的，但不得低于他们工资的50%。

（2）退休金。法官最高任职年龄为65岁，但年满60岁（女年满55）、从事法律职业工作超过25年，其中担任法官工作不少于10年的法官，有权在离职后得到全额终身月退休金。终身月退休金额按工龄计算，既包括其担任法官职务的工作时间，也包括在国家组织中担任法律专业职务（该职务必须由受过高等法律教育的人担任）的工作时间，以及被任命担任法官职务之前从事法律工作的时间。由于俄罗斯地域辽阔，工作和生活环境差别很大，因此《俄罗斯联邦法官地位法》针对在条件比较恶劣地区工作的法官作出了特殊规定：对于在极北地区及与之类似地区工作分别超过15和20个公历年并已离职的法官，其终身月退休金的确定和支付只考虑地区工资系数，不考虑其居住地和提出该金额要求的时间。

　 （3）学术职称或职务补贴。在俄罗斯，要求法官必须具有较高的业务素质，具有高级学术职称或职务的法官享受不同的待遇。具有法学副博士学位或者副教授学术职称的法官享有其职务工资额5%的补贴，而具有法学博士学位或者教授学术职称的法官则可享有其职务工资额10%的补贴，具有“俄罗斯联邦功勋法律工作者”荣誉称号的法官也可享有其职务工资额10%的补贴，离职法官以及具有职衔的法院工作人员按规定也有权得到一定的补贴。法官的终身月退休金额包括上述补贴以及其他规定的补贴，但不得超过现任相应职务法官工资的85%。

　（4）带薪休假。在俄罗斯，法官每年享有30个工作日的带薪休假，在极北地区工作的法官每年享有51个工作日的带薪休假，在已有工资系数规定的类似极北地区和气候条件恶劣、环境艰苦地区工作的法官每年享有45个工作日的带薪休假。此外，根据从事法律职业的工作年限，法官每年还享有额外的带薪休假，分别为：工作5至10年的为5个工作日、10至15年的为10个工作日、15年以上的为15个工作日。

除此之外，俄罗斯的法律还对法官的福利住房、医疗保障、补助、交通、服装等其他的方面作了具体而详细的规定，给与法官强有力的经济保障。

（三）法官的职务保障

1、中国法官的职务保障

我国现行法律关于法官职务保障的规定主要有以下一些：我国《法官法》在总则第4条中明确规定：“法官依法履行职责，受法律保护。”并从以下几个方面规定了法官享有的职务保障权利，即：一是法官在依法履行职责时应当具有法定的职权和工作条件；二是法官依法审判案件，不受行政机关、社会团体和个人的干涉；三是法官非因法定事由、非经法定程序，不被免职、降职、辞退或者处分；四是获得劳动报酬、享受保险、福利待遇的权利；五是法官的人身、财产和住所安全受法律保护的权利；六是参加培训的权利；七是提出申诉和控告的权利。法官的职业收入保障见于《法官法》第34条至第36条规定，具体内容为：法官的工资制度和工资标准，根据审判工作特点，由国家规定。法官实行定期增资制度，经考核确定为优秀、称职的，可以按照规定晋升工资，有特殊贡献的，可以按照规定提前晋升工资。法官享受国家规定的审判津贴，地区津贴，其他津贴以及保险和福利待遇。但是，由于种种原因，《法官法》赋予法官的职业权利，缺乏有效的制度保障，至今有些职业权利尚未落实或没有完全落实。因此，亟待通过法官职业化建设，建立和完善法官的职业保障机制，全面落实法律赋予法官的职业权利和应享受的职业待遇，维护法官职业应有的尊荣，确保法官依法履行职权。

2、俄罗斯法官的职务保障

根据《俄罗斯联邦法官地位法》的有关规定，俄罗斯联邦的法官人身、住宅、办公场所、使用的交通和通讯工具、信函、所属财产和文件等均不受侵犯。此外，俄罗斯联邦法官的不受侵犯性还具体体现在以下几方面的规定中：（1）非经法院通过法定程序不能确定法官犯有违法滥判之罪，法官不得因其在履行司法权时表达的意见和作出的判决而被追究行政和纪律责任。（2）不经俄罗斯联邦总检察长或者代其履行职责的人征得相应法官专业协会的同意，不得对法官提起刑事诉讼。（3）未经相应法官专业协会同意，法官不受刑事追究、不受逮捕、不受拘留。逮捕法官必须经俄罗斯联邦总检察长或者代其履行职责的人批准，或者由法院决定。（4）法官在任何情况下都不得受到阻碍，同样在审理行政违法案件程序中，不得被强制送往任何国家机构。因怀疑犯罪受到阻碍、在审理行政违法案件程序中受到阻碍或者被送往内务机构及其他国家机构的法官，经查明确身份后应当立即予以释放。（5）进入法官住宅或其办公场所、个人的或由其使用的交通工具进行检查、搜查或者查抄&